Закат моих чувств

(начало конца)

Серое небо с фиолетовыми линиями затягивало всё пространство. Над головой пролетает стая белых чаек. Пустые дороги и работающие карусели без детей. Станция в метро, свет.

Как всегда я проснулась в маминой комнате, в которой не хватает света. Я только открыла свои глаза, а уже не хочу находиться в этом дне. Во мне оживает боль.

Давным-давно праздники для меня перестали ими быть, потому что последние причины радоваться пропали еще очень и очень давно.

На кухне царил запах сырости. Холодный пол обмораживал мои и без того холодные ступни. Сегодня день нового года. В телефоне приходят уведомления, звонки, а я и не ощущаю этого праздника. И только холодный кофе скрашивает моё замученное состояние.

Глоток красного вина вливается в поток моей крови и мне становится легче. Разум затмевает лёгкий дурман. Хочется смеяться и плакать одновременно. Хочется танцевать на столе под ритм любимой музыки и смириться с тем, что однажды все пошло не так.

Три года назад, собственно, и началась эта история, с паническими атаками, бессонными ночами и агрессией ко всему миру.

В моем сознании часто всплывают фрагменты из детства, которые то заставляют улыбаться, то плакать навзрыд. Но чтобы там не происходило в детстве, там я всё равно была отзывчивым и добрым ребёнком, любящая своих родителей и бабушек с дедушкой. Семья для меня на тот момент была одним из важнейших атрибутов моей жизни. Мне было страшно задумываться о потере кого-то из членов семьи, потому что несмотря ни на что, я любила их. Но со временем, возможность здраво оценить ситуацию и сделать выводы, пришла ко мне. В период моего взросления, я много чего переосмыслила и поняла, что моя семья стала первым кирпичом в той стене, которую к нынешнему времени, я успешно выстроила против всего мира.

(отчаяние)

Глаза разъедает от слез, а сердце рвёт на части. Кажется, что ноги совсем не идут, но я продолжаю перебирать ими по земле, которая оставила во мне много боли и воспоминаний. Заворачиваю на свою улицу, и колени начинают предательски подкашиваться, от истинного нежелания возвращаться домой. С каждой секундой я становлюсь все ближе к дому, и дыхание перехватывает порывистый ветер. В моей комнате разбросанные подушки и одеяла, а в желудке противно урчит, но я не голодна. Чувство бесконечной обиды выпихивает меня из этого помещения, где давно нет уюта – только ругань, скандалы и оглушающий крик, издающийся прямо из глубины души, говоря о том, что я уже добралась до дна и вот-вот сердце вовсе остановится.

Я открываю глаза, и зрачки бешено пульсируют от морального переутомления. Я понимаю, что уснула у Элли дома. Элли – моя подруга, с которой, я могу разделить все что угодно. Я помню, как пришла к ней в слезах. Мы сидели в её комнате и о чем-то говорили, а потом я уснула. Я не знаю, сколько сейчас времени, но за зелёной приподнятой шторой пылает огненный закат, который с секунды на секунду закончится. В этот момент дверь тихо открывается и заходит Элли. Она присаживается рядом со мной на кровать, кладёт руку мне на голову и проводит по моим волосам.

– Как ты себя чувствуешь?

– Голова раскалывается, будто я не спала целую вечность.

Она медленно встаёт с кровати, направляется к туалетному столику и достаёт из ящика таблетку, протягивая её мне.

– Выпей, тебе должно полегчать.

Я молча кладу таблетку в рот и переворачиваюсь на спину. По вискам будто стучат молотком, я еле нахожу в себе силы, чтобы не уснуть снова.

– Кстати, тебе звонил Макс. – она протягивает мне мой телефон и выходит в другую комнату.

От неожиданности я даже забыла о том, что у меня безумно болела голова. Мы с Максом расстались около четырёх месяцев назад. Все эти четыре месяца я почти не вылезала из своей комнаты. Орхидея на единственном окне в комнате с кораблями совсем потеряла жизненный вид и завяла. Не знаю, сколько я уже не меняла постельное и не открывала окно для проветривания. Моя комната превратилась, в и без того, мрачное помещение, в тёмное и неухоженное захолустье. Совсем недавно я окончила курс психотерапии, но мне по-прежнему больно вспоминать о нём.

Дрожащими руками и уже всем телом я нервно набираю номер Макса. Каждый гудок противно звенит в ушах, с каждой секундой мне становится все сложнее дышать, и, наконец, мной овладевает панический страх, когда в трубке отзывается такой родной тембр голоса, что с глаз невольно потекли слезы.

– Привет.

Я глубоко вдыхаю и судорожным голосом нахожу в себе силы сказать привет.

– Как ты? У меня сегодня весь день колит сердце, ты снишься мне которую ночь подряд, я чувствую что что-то не так.

– Я ушла из дома. Оставаться там у меня больше не хватает сил. Я собрала немного своих вещей и пришла к Элли.

– Снова мама?

– Да. – тихим голосом отвечаю я Максу.

– Я так и понял. Наверное, спрашивать, что да как нет смысла, ведь тебе и так сейчас непросто.

Я ничего не отвечаю, потому как моим чувствам больше нет места во мне.

В эту минуту в комнату возвращается Элли и с растерянным видом садится около меня, пытаясь понять, что происходит.

Наконец я нахожу в себе силы вымолвить:

– Почему ты мне позвонил?

– Знаешь, у меня было много времени, на осмысление того, что между нами произошло и всё-таки, я понял, что наше расставание было ошибкой. Я постоянно вспоминал твои слова: «все проблемы можно решить, пока ты хочешь их решать» и я решил всё исправить. Раз уж так вышло, что ты ушла из дома, через пару дней я заберу тебя к нам домой, если ты не против.

– Хорошо.

– Не плачь, все будет хорошо. До встречи.

Я кладу трубку и ошеломленным взглядом смотрю на Элли.

– Это был Макс? О чем вы с ним говорили? Мери, ну же, не тяни.

– Он предложил мне переехать к нему. Через пару дней он приедет за мной. Ты не против, если я задержусь у тебя до его приезда?

– Конечно, Мери, какой разговор, ты же знаешь, что если бы ты осталась тут навсегда, я была бы не против.

Элли крепко меня обнимает и говорит, что я могу оставаться спать в её комнате. Через пару минут я чувствую, как силы покидают меня, и я без памяти засыпаю прямо в верхней одежде.

(ядовитые воспоминания)

Просыпаться я привыкла от полного насыщения сном, потому как глухие темные шторы позволяют мне это делать. Но в комнате у Элли не так как у меня. У неё светлая и просторная комната, с большим окном, через которое, в 7 утра уже полностью проникает солнечный свет.

Я встаю с кровати и чувствую небольшую слабость и ломоту в теле от вчерашнего. По дороге на кухню, я собираю в хвост свои растрепанные волосы и чувствую приятный запах еды. У плиты стоит Элли и, пританцовывая, переворачивает ванильные капкейки.

– Доброе утро, Мери, как спалось?

– Я спала без задних ног.

Элли расставляет тарелки со стаканами на маленький круглый стол и говорит, что я могу принять душ, пока она накрывает.

Горячая вода обдает всё мое тело, я наконец-то чувствую себя немного легче. Махровый фисташковый халат обволакивает и согревает. Я перебираюсь на кухню. На столе уже стоит тарелка с капкейками, кувшин с апельсиновым соком и малиновый джем. От всего этого разыгрывается аппетит. Элли накладывает себе и мне пару капкейков и наконец, спрашивает:

– Ты хорошо обдумала свой переезд к Максу?

– Да. Идти мне больше некуда, да и к тому же, по-моему, это лучший исход из всего того, что произошло между нами с Максом.

На моем лице невольно появляется непринужденная улыбка, мне начинает казаться, что боль уходит.

После завтрака Элли предложила мне прогуляться вместе с её парнем, по ближайшей аллее. Мы втроём идём по узкой дорожке. Элли и её парень Джейк, идут за руку и о чем-то говорят, время от времени заливаясь хохотом. Я не слышу их разговора. Взгляд устремлен вдаль, мимо меня, как кинопленка, крутятся воспоминания. В ступни отдаёт током, когда я ставлю ногу в то место, где когда-то я шла вместе с Максом. В душе появляется какое-то непонятное чувство, будто ощущение того, что что-то не так. Когда мы доходим до зоны с лавками, я говорю Элли, что посижу здесь одна, а они, на обратном пути, меня заберут.

Я присаживаюсь на свое место, как бы ощущая рядом с собой Макса. Я чувствую, как его руки обнимают мои плечи, губы нежно целуют в щеку. От этих воспоминаний на коже появляются красные «следы памяти» его тела, как кодеки, отпечатанные на определённом участке моей бледноватой кожи. С глаз неконтролируемо скатываются слезы. Резко переходя в реальность, я начинаю навзрыд плакать от того, что все это – лишь моя живая память, надёжно хранящая каждое воспоминание, колющее, словно игла.

В конечном итоге я пришла домой сама. Элли пришла только через пару часов.

Дверной замок проворачивает ключ, Элли залетает в комнату.

– Господи, ты здесь, слава богу. Почему ты не брала трубку, я звонила тебе 7 раз.

– У меня разрядился телефон, прости.

Немного отдышавшись, Элли спрашивает, почему я пришла домой раньше неё.

– Ты знаешь, я ведь осталась сидеть на той лавке, где мы всегда сидели с Максом. Я вообще-то часто туда хожу, но в этот раз, будто в последний. Мне стало так невыносимо от тех счастливых дней, когда мы были вместе.

– Не понимаю, почему тебя посещает это чувство, ты ведь согласилась переехать к нему в другой город, куда так давно мечтала, всё же налаживается, Мери.

Лёжа на спине, сомкнув кисти в замок на животе и тяжело вздохнув, я говорю:

– Нет, Элли, ничего не налаживается. Когда в отношениях наступает надлом, его уже ничем не скрасишь.

Приподнявшись с кровати, я вышла из комнаты. Смотря на виноградник, растущий прямо за окном, я никак не могла понять, что именно идёт не так, и не стало ли ещё хуже, чем было?

Вечером я отказалась от ужина и пролежала в комнате. Меня не покидала мысль о том, что завтра Макс заберёт меня к себе. Исполнится моя заветная мечта, но что я буду чувствовать от этой встречи?

По подоконнику стучали капли дождя, под которые мои глаза медленно закрывались.

Я проснулась очень поздно, похоже, что я выспалась. Во мне не было ничего. Я чувствовала тяжесть и пустоту. Время кричало, что нужно вставать, но мне хотелось лишь пластом лежать на спине и ни о чём не думать. Но в комнату заходит Элли и говорит:

– Доброе утро, Мери, вставай, Макс тебя уже ждёт.

От этих слов у меня прошёл холод по спине. Я встала, быстро переоделась, завязала хвост, собрала свои вещи и направилась к выходу. Напоследок осмотрев всю комнату, чтобы убедиться, что я ничего не забыла.

В прихожей стоял Макс. Я аккуратно вхожу и смотрю на него. Я рассматриваю его лицо: узнаю родные глаза, ямочки, губы, мне становится легче.

– Привет. – наконец произносит Макс, своим прекрасным голосом.

– Привет.

Он подходит и обнимает меня так крепко, как обнимал в последний раз. Я прерываю наши объятия, чтобы попрощаться с Элли. Я сильно сжимаю её своими руками, и на ухо говорю «спасибо».

Мы подходим к белой машине. Макс открывает мне дверь, а сам идет класть мои вещи в багажник. Через несколько минут мы становимся всё дальше от дома Элли. Ещё несколько минут между нами царит молчание. Я не собираюсь с силами сказать хоть что-то. Но Макс нарушает наше молчание:

– Как ты себя чувствуешь после всего, что произошло с матерью?