– Не слишком ли вы наглеете, молодой человек?
– Сбегать мне невыгодно. Я готов принести вам нужные документы. И ваш сейф я тоже вскрою, но при условии, что вы подождёте меня за дверью. Это моё последнее слово.
– Хорошо, – кивнул Лауден и покинул кабинет.
Юстас знал, что Эриш уже однажды вскрыл сейф в кабинете директора, найдя дату на старой фотографии. Юстас очень надеялся на то, что тоже сможет разгадать код, вот только он не был провидцем, как его брат. Подойдя к окну, он увидел Эриша, который курил, прислонившись к стене. Да, они пришли сюда вместе, и брат остался ждать на улице. Юстас открыл окно и помахал ему рукой.
– Чего ты? – подойдя, поинтересовался Эриш.
– Залезай, надо сейф вскрыть.
– Лучше бы я курил с другой стороны дома.
– Какой может быть код? – спросил Юстас, когда брат забрался в кабинет.
– Откуда я знаю?
– От этого зависит, поверит мне Лауден или нет. Сможем мы помочь отцу Макса или нет. Всё серьёзно, братец.
Эриш посмотрел на сейф, потом на брата.
– День рождения его дочери знаешь?
– Я записывал. Сейчас, – и Юстас полез в сумку. – Вот!
– Что вот? Набирай.
– Ты уверен?
– Конечно, нет, – и с этими словами Эриш вылез обратно на улицу. – Окно закрой.
Юстас набрал дату рождения Миранды, и дверца сейфа со звоном открылась.
– Я тебя люблю, братец лис, ты лучший! – воскликнул Юстас, закрывая окно.
– Вы что-то сказали? – спросил вошедший в кабинет Лауден.
– Сказал, – кивнул Эскот. – Сейф открыт, принимайте работу.
– Хм, вы быстро справились.
– Я же говорил, что могу это сделать.
– Хорошо, я покажу вам документы, аналоги которых вы должны будете мне предоставить.
Когда вечером этого дня Юстас, сидя в кабинете дяди, попытался объяснить отцу Макса, о каких именно документах шла речь, Вернер быстро его перебил, сказав, что прекрасно понял, что имелось в виду. Эскот лишь вздохнул с облегчением, потому что сам он не понимал ровным счётом ничего, хотя и очень постарался запомнить. Вернер пообещал сделать копии нужных Лаудену документов и проговорил:
– Если они в самом деле попадут к нему в руки, то я рискую потерять очень многое.
– Они попадут в руки Лаудена максимум на несколько минут, после чего он будет задержан, а документы будут изъяты, – заверил старого друга Линуш.
Было решено, что Юстас отправится к Лаудену утром следующего дня, будто бы потратив минувшую ночь на проникновение в дом к однокласснику и вскрытие сейфа его отца. На случай, если Лауден захотел бы проследить за Юстасом, он в самом деле пришёл к Максу после встречи с его отцом и собирался провести у друга большую часть этой ночи. Вернер младший сидел за учебниками, а Юстас вдруг понял, что ещё не приготовил домашнюю работу ни по одному предмету.
– Хочешь, дам тебе почитать параграф по биологии? – предложил Макс.
– Нет, мне сейчас в голову всё равно ничего не влезет, – ответил Юстас. – Я всё думаю про этого Лаудена.
– Мой отец будет тебе признателен, если ты поможешь ему законно избавиться от конкурента.
– Ты знаешь уголовный кодекс Айланорте?
– Частично.
– Что будет с семьёй Лаудена? Его имущество конфискуют?
– Это зависит от того, что принадлежит конкретно ему, а что жене и дочери.
– То есть если всё записано на его имя, они останутся ни с чем?
– Ты что-то испытываешь к Миранде?
– Нет.
– Тогда почему тебя это так беспокоит?
– Не знаю я.
– Хочешь дам совет?
– Ну.
– Прочитай параграф по биологии. Это тебе на данный момент важнее.
– Ты очень нудный, ты знаешь?
– Мне уже говорили.
– Если Эриш прав и ты станешь губернатором, то Айланорте будет скучной страной.
– Я в этом сомневаюсь. Даже если количество граждан с твоим складом характера процентов пять, это всё равно много. А если добавить ещё таких людей, как твой брат… С такими, как вы, ни одна страна не соскучится.
Отец Макса передал Юстасу копии документов ближе к полуночи, а ещё через пару часов Эскот покинул дом Вернеров и вернулся в «Элизиум». Юстас плохо спал прошлой ночью, которую провёл в камере с Инари, и очень надеялся, что сейчас сможет уснуть без задних ног, но ему это не удалось. Он снова ворочался с боку на бок, мысли путались. Он уже хотел попросить Эриша применить гипноз, но брат заговорил первым:
– И не проси, – покачал головой он.
– Так я ещё ни слова не сказал.
– Ты очень громко думал.
