Квантованный человек. Между временем и пространством

1. Вступление

1.1. Для кого предназначена эта книга

В экранизации одной из новелл прекрасного писателя О, Генри есть такой эпизод: полицейский ведёт человека, арестованного за бродяжничество, в тюрьму.

– Как ты думаешь, зачем я родился? – спрашивает арестованный у полицейского.

Тот молчит.

– А зачем ты родился? – снова спрашивает арестованный.

– Пошли быстрее, – говорит полицейский, – а то на обед опоздаем.

Эта книга предназначена для тех, кто не боится опоздать на обед.

2. Не верь глазам своим

2. 1. И, всё-таки, Земля плоская!

В те далёкие времена, когда наша планета была ещё плоской и покоилась на трёх китах, вопрос о том, зачем родился человек, беспокоил мыслителей (которые в большинстве своём не боялись опоздать на обед и жили иногда в совсем неблагоустроенных бочках) ничуть не меньше чем нынешних преуспевающих мэтров науки. Правда, представление о том, что земля плоская не вызывало у обывателя ни малейшего сомнения. Я допускаю, что и тогда находились скептики, имеющие своё мнение по этому вопросу. Но отсутствие элементарного воспитания у алчущих зрелищ сограждан позволяло представителям доминирующей парадигмы решить научный спор в свою пользу и доставить удовольствие массам, используя в качестве решающего аргумента костёр, или крест, или, на худой случай, чашу с ядом.

И действительно, зачем будоражить умы добропорядочных граждан, если любой дурак может собственноручно пощупать своими собственными руками поверхность родной планеты, и своими собственными глазами увидеть абсолютно плоский, аккуратно ухоженный, прополотый и огороженный сплошным забором, милый сердцу личный огород.

Покажите мне того учёного, который осмелится утверждать, что мой огород не плоский. В общественной бане такого смельчака попросту тазиками забросают!

Да, я знаком со Специальной Теорией Относительности А. Эйнштейна и согласен с преобразованиями Лоренца. Да, я смотрю телепередачи из космоса и вижу на экране Землю шаровидной формы. Но мой огород – плоский! А это значит, что все огороды в мире плоские. И, уже само собой разумеется, что сумма плоских огородов может дать только плоскую поверхность Земли. И мне наплевать, если это противоречит какой-то там теории или весьма сомнительным снимкам, вроде бы сделанным с искусственного спутника. Зато это не противоречит моему жизненному опыту. А изготовить снимки «при современном развитии печатного дела на Западе»…

Представим себе ещё одну гипотетическую ситуацию.

Допустим, в локомотивном депо, в здании мастерской по ремонту локомотивов некоторый рабочий по фамилии – ну, пусть – Ньютон, рассуждает так:

– Я проработал в этих стенах всю свою жизнь и убедился в одном: расстояние между рельсами неизменно. И это – фундаментальный закон мироздания.

На что второй рабочий, по фамилии – допустим – Эйнштейн, возражает:

– А ты выгляни, братец, в окно, и получишь возможность убедиться своими глазами, что с приближением к линии горизонта расстояние между рельсами уменьшается до тех пор, пока они не сольются в одну точку. А о том, что происходит с ними дальше – и подумать страшно. Там, за линией горизонта, время должно течь в обратную сторону, материал рельсов должен находиться в состоянии сингулярности. Полнейший коллапс, одним словом. Дорога в никуда. А если и есть в этом мире что-то постоянное, так это – линия горизонта. Но и она для нас недостижима.

И первый рабочий, выглянув в окно, к своему ужасу убеждается в правоте своего более просвещённого коллеги. Правда, если бы при этом разговоре присутствовал машинист локомотива, то он бы популярно объяснил спорящим сторонам, что нигде, от самых ворот мастерской и до самой Москвы, куда ведёт железнодорожная линия, расстояние между рельсами не изменяется. И даже за Москвой, на станции Захолустная-товарная, где ему приходилось бывать, время такое же, как и в Москве. И крепость водки такая же, и всё остальное точно такое же, только трубы пониже да дыму пожиже. И никакого коллапса при хорошей закуске не бывает.

А вы говорите, что земля – не плоская! Закусывать надо получше, товарищи!

Ну, а как быть тем, кто по состоянию здоровья не употребляет даже за чужой счёт? Ведь им-то ясно видно, что земля была плоской только до тех пор, пока человек не поднялся выше своего забора. И то, что она сейчас круглая, тоже временно: завтра она вполне может принять вид спирали, в которой сферы различного радиуса вращаются друг относительно друга. И рельсы сходятся в точку только потому, что из окна депо их можно увидеть всего лишь, как искажённую проекцию действительности на наблюдателя. Как хорошо известную художникам «перспективу», которую они используют для придания иллюзии объёма плоской картине.

И кто же тогда не прав, если все вокруг правы? Замкнутый круг получается.

Физики утверждают, что свет имеет двойственную природу: с одной стороны он ведёт себя как частица материи, а с другой стороны как волна, как колебание какой-то среды. И у нас нет оснований не доверять многократно полученным эмпирическим данным.

Представители этой точной науки, проникая в глубины атома, вдруг столкнулись с весьма загадочными явлениями. С одной стороны, эксперименты с макротелами, проводимые в различных частях земного шара, всегда давали один и тот же результат при прочих равных условиях. Как говорится, туз – он и в Африке туз. А с другой стороны, при работе с объектами микромира, результаты эксперимента вдруг как-то совсем неожиданно проявили зависимость от наблюдателя, от его ожидания, представления о возможном течении процесса, если не сказать – от настроения!

Плюс ко всему, такие понятия как причина и следствие можно безболезненно поменять местами.

На смену самоуверенным однозначным математическим расчётам пришло робкое понятие вероятности наступления события. Как говорят на грузинских рынках: «Два прыбавыт два будэт гдэ-то около пяты». А если настроение у продавца плохое, он скажет: «Будэт дэсят!». Да ещё и сдачу с двадцатки не даст.

Похоже, что точная наука вторглась со своим уставом в чужой монастырь. И теперь в срочном порядке надо подгонять устав под существующую реальность. Но при этом нельзя и отменять добытые в поте лица сокровища знаний. Тем более что они дают верные результаты в рамках своей применимости.

Законы Ньютона верно служат людям при небольших скоростях (стремящихся к нулю, к состоянию покоя) наблюдателя относительно наблюдаемого объекта. И расстояние между рельсами в Евклидовом пространстве одинаково у противоположных стен лаборатории. А если скорость приблизится к скорости света? Тогда реальность достаточно полно описывается Специальной Теорией Относительности А. Эйнштейна. Правда, при этом возникает ряд парадоксов, которые можно метафорически сравнить со сходящимися в точку рельсами. И, тем не менее, Вселенная будет выглядеть из окна лаборатории именно так, как это следует из СТО. Если скорость света будет постоянна.

А если нет?

Ах, как было бы прекрасно, если бы не было этого слова – «если»!

Но без него невозможно существование точных наук. Ведь всё, чем до сих пор занималась, скажем, физика, можно свести к следующему:

1. При помощи введения искусственных границ (постулатов) выделялась некоторая область бесконечной Вселенной (личный огород выделялся из суммы огородов и огораживался забором).

2.Создавался некоторый искусственный эталон (скажем, эталон метра, хранящийся в Париже).

3. Выделенная при помощи искусственных границ область Вселенной сравнивалась с искусственно созданным эталоном, и полученный результат выражался в искусственно созданных системах единиц (площадь огорода – знаменитые шесть «соток»).

4. Делались различные логические умозаключения, рассчитывались всевозможные константы, представляющие собой отношения обратных величин одного и того же процесса (например, скорость света, как отношение некоторого пространства к некоторому времени – антиподу, неразрывно связанному с этим же пространством).

5. Генерировались теории, способные объяснить связи между полученными опытным путём результатами и, по возможности, предсказать другие результаты.

6. И – самое главное – придумывались всё новые и новые названия бесконечному числу процессов, частиц, эффектов, парадоксов, являющихся по своей сути элементами, звеньями цепи одного и того же процесса – единства и борьбы противоположностей.

И настоящим «коллапсом» для физиков станет тот момент, когда в их лексиконе закончится запас слов для названия новых явлений или «найэлементарнейших» частиц. Ведь уже украли эти господа название кварка у писателя Джойса, из романа «Поминки по Финнегану». В бредовом сне герой этого романа видит летящих за его кораблем чаек, которые человеческими голосами выкрикивают бессмысленную фразу: «Три кварка для мистера Марка!»

А ещё величают себя представителями точных наук! Стыдно, господа!

А что же философы? Ведь это уже их вотчина, их огород, их хлеб насущный. Только у философов свои проблемы. Абсолютно позабыв о законе единства и борьбы противоположностей, который они сами же и назвали фундаментальным, философская братия (по крайней мере, в мою бытность студентом) с пеной у рта доказывала друг другу, что первично – бытие или сознание. Материалисты и идеалисты бросались в сражение (подобно персонажам с острова лилипутов, затеявших гражданскую войну из-за выеденного яйца), вместо того, чтобы на основании своего же фундаментального закона признать двойственность решения основного вопроса философии.

Основатель психоанализа З. Фрейд, отличавшийся беспристрастной констатацией фактов, даже если они противоречили его ожиданиям, утверждает, что психические процессы являются следствием конфликта двух противоположных тенденций. И здесь результат зависит от настроения пациента, или, если точнее, от веры. Причина и следствие тоже вполне взаимозаменяемы. И фрагменты психической реальности, вдобавок, не подвержены изменениям во времени, будто последнего для них не существует вовсе. Фрейд приводит тому убедительные подтверждения из своей практики.

Тех же взглядов о двойственности психики человека придерживался К.Г.Юнг.

Я опускаю в настоящем повествовании целый ряд примеров двойственности в философских и религиозных течениях так называемого Востока. Их с исчерпывающей полнотой описал Фритьоф Капра в «Дао физики», прекрасной книге, в которой он, физик, с поэтическим воодушевлением выразил свои чувства, своё осознание общности всего сущего во Вселенной.

Вот и дожились мы до тяжёлых времён, когда физики говорят языком поэзии, математик Л. Кэррол сочинил сказку о Зазеркалье, а посредственные поэты, вроде меня, разрабатывают такие же посредственные теории.

Дальше просто некуда!

Нет, вру: случилось мне заглянуть в бухгалтерскую книгу. К своему ужасу, я обнаружил там два противоположных раздела баланса: активный и пассивный. Это и стало последним доводом, убедившим меня в двойственности всех процессов во Вселенной.

Я не хочу недооценивать значение физики или других точных наук. Но в гордом одиночестве ни одна отрасль человеческого знания не в состоянии дать достаточно полного описания и толкования явлений в освоенной части Вселенной. Говоря о человеческом знании, я имею в виду не только науку, но и религию, и искусство. И ту область знания, от которой шарахаются все люди, считающие себя достаточно культурными. Я говорю о мистических знаниях всевозможных колдунов и шаманов, ясновиденье и телепатии, и других явлениях, именуемых ещё паранормальными.