Тёмное начало. Пепел надежд

Глава 1

Мои глаза то открываются, то закрываются. Слышу голоса, которые иногда удаляются.

Вижу, что меня несёт Генри, и его одежда в моей крови.

Своё тело я совсем не ощущаю, будто его и нет вовсе. Боли тоже больше нет…

Не могу понять, но он что-то говорит.

Сознание уносит меня куда-то далеко отсюда. Глаза закрыты, но картинки продолжают мелькать передо мной. Мне мерещится Рут, которая зовёт меня с собой. Я собираюсь пойти за ней, но что-то останавливает…

– Ты не понимаешь?! – кричит женский голос. – Её не спасти, слишком много ран…

Этот голос такой неприятный, что я слегка приоткрываю глаза, понимаю, что лежу в неизвестном месте. Это не медицинское крыло, а какая-то комната.

Рядом ходят люди, среди которых я замечаю Генри, Кейрана, который пытается что-то вразумить первому. Принц сжимает кулаки и отталкивает Кейрана в сторону, подлетая к… Мии. Говорящей девушкой оказалась одна из сестёр.

Мой затуманенный взгляд продолжает скользить по окружающей обстановки и задерживается на Трое. Он смотрит на меня, поджав губы.

Я знаю, о чем Трой думает. Что я скоро умру и меня не спасти. Это знают все в этой комнате, считая меня, но только Генри отказывается верить в это.

– … у неё уже началось заражение крови, помимо этого разрыв селезенки и переохлаждение, – продолжает доносится до моего слуха голос Мии.

Принц что-то говорит, но не могу разобрать все слова, только отрывки:

– … спасёшь её или… вылетишь отсюда…

– Как вы не понимаете! – девушка вскрикивает и смотрит то на Кейрана, то на Генри. – Она труп!

Я бы усмехнулась, если бы на это у меня были силы, ведь знаю, что Мия права.

Прикрыв глаза, потому что больше не могу, почувствовала, как единственная и последняя слезинка стала медленно скатываться по моей щеке.

Я ощутила, как чьи-то горячие пальцы очень аккуратно убрали слезинку.

Больше не могу так, нет сил бороться. Хочу, чтобы скорее всё это прекратилось.

– Агата, берегись! – кричит мне Барбара.

Я оглядываюсь и успеваю пригнуться в последний момент, когда сестра случайно кинула в меня боевую сферу.

– Ты что творишь, Барбара?!

Если бы ещё пару секунд, то я бы получила раны несопоставимые с жизнью.

– Прости! – кричит сестра и подбегает ко мне. – Откуда ты только вышла?! Я не заметила тебя.

Я осмотрела территорию академии и взглядом указала поворот, откуда пришла.

– Вообще боевую подготовку нужно отрабатывать не на открытой местности, а в определенных условиях, – напомнила я ей.

– Да, да, прости! – с извиняющимися нотками в голосе говорит она. – Но ты же не умерла?

Не умерла…

Эти слова эхом отражаются в моей голове, и картинка перед глазами меняется на другую.

– Рут? – спрашиваю я, не веря своим глазам.

Девушка стоит посреди леса и улыбается мне, подзывая к себе.

Я иду, не разбирая дороги, а деревья словно убирают свои ветви на моем пути, чтобы я смогла пройти.

Рут выглядит как-то странно. Она вся чистая, короткие волосы с идеальным пробором собраны в небольшой хвост, а одежда без единой складки.

– Рут, что случилось? – не могу вспомнить, как мы оказались в этом лесу.

– Ты забыла, Агата? – спокойно спрашивает девушка, а я киваю. – Я мертва, Агата, – от этих слов передо мной проносятся все воспоминания, где Хавлэс вонзает нож в ее горло, – как и ты…

– Я умерла?

Рут кивает.

– В данный момент твоё сердце остановилось, Агата, – поясняет Рут, – и ты находишься здесь…

– Где это здесь?

– В мире, где есть только мы.

– Я и ты?

– Нет, – она отрицательно качает головой, ты читала про нас, Агата. Ты знаешь, кто мы.

– Гласы, – шепчу я, на что получаю от девушки ещё один кивок, – но почему передо мной именно Рут?

– Твоё сознание создало мой образ, – поясняет она или оно, – давай пройдёмся, Агата. Нам есть, о чем поговорить.

Я нерешительным шагом двигаюсь к девушке, и вскоре мы идём через лес. Пространство перед нами начинает меняться.

Лес сменяется территорией академии, а академия меняется на дворец.

– Почему это происходит? – спрашиваю я, имея в виду смену обстановки.

– Это все твои воспоминания. Ты не хочешь задерживаться на чём-то одном, поэтому всё и меняется.

Следующий вопрос озвучиваю вслух не сразу:

– Ты здесь, чтобы провести меня в другой мир?

– Это решать тебе, – говорит Рут, – ты не должна была сегодня умирать, Агата. Твоё время должно было наступить позже, поэтому мы здесь. Мы никак не можем повлиять на желание человека, а ты захотела умереть, поэтому сейчас твоё сердце перестало биться. – Зачем-то я прислонила руку к груди, чтобы ощутить сердцебиение, но ничего не произошло. Там тишина. – Но наша задача заключается в том, чтобы сопроводить тебя в другой мир, либо дать шанс на продолжение жизни в твоём мире до момента, как не наступит время, когда тебе будет суждено умереть.

– Когда должно настать мое время для смерти?

–На этот вопрос мы не можем ответить, потому что ваше время отличается от нашего, – Рут останавливается, и я поступаю также.

– Но зачем мне возвращаться… обратно?

– У тебя интересный жизненный путь, Агата Эддерли. То, что ты умерла сегодня так не должно было быть, – повторили Гласы. – Твоё время ещё не настало.

– А если я не хочу?

–То можешь пойти с нами, – Рут указала рукой куда-то в сторону, – но твоя преждевременная смерть может повлечь существенные изменения в вашем будущем.

– Что это значит?

– Те люди, с которыми ты должна будешь пресечься в будущем… их жизненный путь тоже изменится, ведь больше этой встречи не будет. Их время тоже может измениться.

Последние слова заставили задуматься меня об этом. То есть если я сейчас приму решение не возвращаться, то кто-то может прожить дольше или наоборот меньше, потому что своей смертью я нарушу их время.

– Я хочу вернуться обратно, – твёрдо озвучила свою мысль. Не хочу быть в ответе за других, хотя в другом мире, наверное, я не буду ощущать вину или какие-то другие чувства…

– Хорошо. Тогда ты можешь идти.

– Но… куда? – территория вновь изменилась на лес.

– Просто иди, куда пожелаешь. Дорога сама найдёт тебя, – Рут кивнула и улыбнулась.

Я пошла прямо, но потом решила обернуться и задать ещё один вопрос:

– А… Рут… она… её время в том лесу, – я не смогла произнести это вслух, Гласы итак поняли мой незаданный вопрос.

– У неё было два времени. Она выбрала одно из них.

– А другое время должно было настать позже?

– У неё мог быть другой путь с другим временем, но она выбрала этот, более короткий, – по-своему ответили Гласы.

Я отвернулась и пошла дальше, думая об этих словах.

Другой путь… То есть Рут могла жить и дальше, если бы не я.

По моим глазам потекли очередные слёзы, а грудь стала нестерпимо болеть в районе сердца.

Я упала на колени, а обстановка вокруг стала стремительно меняться. Все начало кружиться с невероятной скоростью, пришлось закрыть глаза.

– Не может этого быть, – услышала я тихий голос рядом, – такого не бывает…

Я захотела открыть глаза, чтобы посмотреть на говорящего, которым, как мне кажется, является Мия, но не смогла сделать этого.

Глава 2

Воспоминания стали возвращаться ко мне совершенно в хаотичном порядке. Всё перемешалось.

Академия, тренировки в лесу Хараса, встреча с Рут, поездка к стене, мое ранение, когда напали на нас с Генри в лесу…

Генри… Сараш собирался убить меня, но ему помешал принц. Он тёмный… Генри является тем, кто истреблял таких, как я во время войны.

Именно от последней мысли с большим усилием у меня получается открыть глаза.

Я постаралась вспомнить то, что было потом. Я была в какой-то комнате, судя по всему, именно в этой, слышала споры Мии и принца, а потом… потом наступила моя смерть.

Я сглотнула, ощутив, что во рту слишком сухо. Очень хочется пить.

Гласы говорили, что мое время ещё не настало… И вот я здесь. Только, где это здесь?

С большим усилием приподнимаюсь на локти, отмечая сначала обстановку вокруг.

Это похоже на комнату, в которой я была во дворце, но только здесь все менее роскошно, более сдержанно. Белый потолок с лепниной, такие же стены, которые в некоторых местах украшают узоры, комод с позолотой, две двери, небольшое деревянное окно, стол с очень красивыми ножками и кровать с балдахином, на которой лежу я.

Моя левая рука перемотана бинтом, сквозь который выступают капельки крови. Именно эту руку прокусил волк. Другая рука в районе плеча также перемотана, но крови не видно. Эту задела стрела, когда мы с Рут убегали от погони.

Я откинула одеяло в сторону, поняв, что лежу в ночной рубахе. Сквозь тонкую ткань виден другой бинт, которым у меня перемотан весь живот. Кровь тоже видна на бинте, но не на рубахе.

Не знаю, где я, но мне нужно убираться отсюда, как можно скорее. Генри темный, и всё этим сказано. Не знаю, что он задумал, но ничего хорошего мне это не сулит.

Я приняла положение сидя, сильно зажмурившими от боли в животе. Наверное, рана заживает, поэтому так больно.

В этой рубахе далеко не уйду, поэтому мне нужна другая одежда. Одной рукой держась за бок, а другой опираясь на кровать, я встала на ноги и маленькими шажками поплелась к шкафу. Старалась максимально не шуметь насколько это возможно со скрипучим полом под ногами.

Открыв шкаф, я увидела только одну полку с одеждой. Все остальное пространство внутри оказалось пустым.

Взяла в руки свободные штаны, футболку и утеплённую кофту с капюшоном. Затем я вернулась обратно к кровати и положила эту одежду. Начала очень медленно снимать рубаху, закусив нижнюю губу, чтобы не взвыть от боли, попутно прислушиваясь к посторонним звукам. Ничего не слышно…

Спустя целую вечность у меня получилось одеться. Обувь я заметила возле кровати. Это те самые сапоги, в которых находилась все это время в лесу. Они уже потрепанные, но идти в них можно.

Я обулась и медленным шагом подошла к окну, сохраняя расстояние, чтобы меня не было видно снаружи.

Картина за окном мне не понравилась. Один сплошной лес, и снега стало значительно больше. Он лежит на деревьях, траве, земле. Идёт крупными хлопьями. Но я расстроилась не из-за погоды, а из-за того, что совершенно не знаю, где нахожусь. Кроме деревьев ничего больше не видно, будто этот дом находится в лесу.

Я всё-таки приблизилась ещё на шаг, чтобы получше разглядеть обстановку. Увидела одинокую лошадь, которая привязана к какому-то небольшому столбику. Кто оставляет лошадь в такую погоду? Сколько времени я провела в этом месте?

Таким же медленным шагом я направилась к одной из двери, подойдя к которой остановилась и прислушаюсь к звукам ещё раз. Тишина.

Открыв дверь, попала в темный коридор, где кроме меня никого не оказалось.

Я встала на цыпочки, чтобы от сапог не было ни звука. Правда, весь дом сделан из дерева, которое немного поскрипывает от моих шагов, как бы аккуратно я не шла.

На стенах висят картины, которые при удобном случае я бы рассмотрела, но не сейчас.

Моя главная задача – это выбраться отсюда. Раз лошадь есть, значит, мы не так далеко от какого-нибудь поселения. Мне просто нужно будет выбраться к дороге. Так как сейчас снег, то хоть какие-нибудь следы, но должны будут видны, если их совсем не замело.

Я стала спускаться по лестнице на первый этаж дома, отмечая обстановку вокруг. Диван с золотыми ножками, ковры, тумбочки из дуба, как и обеденный стол, лепнина не только на потолке, но и в некоторых местах на стенах.

Кто бы здесь не жил, он точно не из бедных. Возможно, этот дом даже принадлежит Его Величеству.

Интересно, Его Величество знает, что его сын темный? Он не может не знать, ведь темным можно только родиться в семье темных. Тогда получается, что наш император… Не может быть. Что-то не сходится.

В любом случае, раз Генри не дал мне умереть, значит, ему что-то нужно от меня. Только что? Видения? Но зачем? Не собираюсь становится пешкой в чьей-то игре.

Кейран, Мия и Трой тоже в курсе, кто он. В этом я уверена, ведь видела их, когда умирала. Кому ещё это известно?

Я спустилась на первый этаж и стала двигаться в сторону выхода, который уже заметила, держась рукой за бок, потому что очень больно. Не представляю, как буду залазить на лошадь и поскачу на ней, но… я должна выбраться отсюда.

Кажется, в последнее время моя жизнь сводится к борьбе за выживание.

Рут бы тоже боролась, если бы была жива…

У неё могло быть другое время. Эти слова не выходят у меня из головы. Если всё это не мерещилось мне, то Рут могла быть сейчас жива. Она умерла, а я… выжила. Это несправедливо! Мы должны были выжить вдвоём! Вдвоём!

На мои глаза стали наворачиваться слёзы из-за последней мысли, и я заставила себя остановиться.

Замерла на мгновенье, чтобы вытереть глаза. Об этом я подумаю в другой раз. Сейчас мне нужно выжить. Моя борьба ещё не закончилась.

Я кинула ещё один быстрый взгляд на окружающую обстановку, наткнувшись на куртку. Это мне пригодится.

Куртка явно мужская, потому что рукава слишком длинные и сама по себе широкая. Она с капюшоном, как раз самое то для такой погоды. Так точно не должна замерзнуть.

А ещё на тумбе возле двери я заметила что-то блестящие, что привлекло мое внимание.

Это оказался маленький футляр для ножей, в котором оказалось два ножа. Вот и оружие!

Я убрала их в карман куртки и приоткрыла входную дверь, стараясь осмотреть ту часть, которую не видно было из окна комнаты.

Никого нет.

Я уже смелее открыла дверь, надевая на себя капюшон, и двигаясь к лошади, обращая внимание на следы. Здесь точно кто-то был, но как давно не могу сказать. Возможно, пару часов назад.

Пить хочется все также ужасно, но тратить на это драгоценное время не собираюсь. Разберусь с этой проблемой позже, когда почувствую себя в относительной безопасности. Интересно, знает ли сестра и родители, что я жива? Если да, то где они?

Я уже подошла к лошади и стала обдумывать вариант, как мне взобраться на неё так, чтобы рана на животе не открылась. Отвязала лошадь от столба.

Одной рукой я схватилась за пряжку, максимально вцепившись в неё, а левую ногу поставила в шенкель. Я потянулась, чтобы перекинуть другую ногу, но живот пронзила острая боль, поэтому пришлось отскочить от лошади, чуть не упав на землю.

Я прислонила руку к животу, зажмурившись от боли. И как мне забраться?!

– Куда это ты собралась, спящая красавица? – раздался голос сзади, от которого я вздрогнула.

У меня было несколько секунд, чтобы убрать руку от живота и не обращая внимания на боль, повернуться.

На крыльце дома оказался Трой. На нем лишь лёгкая рубашка. Видимо, это его куртку я стащила.

– Ты вообще должна быть сейчас в постели, а не на улице, – он направился ко мне неспешным шагом, а я резко отступила назад, засовывая руку в карман, где лежат ножи, – ты боишься меня?

Трой остановился, смотря на меня с долей удивления.

Я мысленно прикинула свои шансы против него. Не знаю, как он дерётся, не знаю, есть ли у него какая-то магия. Он темная лошадка, но если Трой дружит с принцем и Кейраном, то он не так прост. Ещё меня смущают повязки на его руках…

– Возвращайся в дом, Агата…

– Я не вернусь туда! – перебила я его слишком хриплым голосом, словно не говорила несколько дней. – Где я? Что от меня нужно принцу? Почему я здесь?

– Тихо, – Трой поднял руки в знак применения, делая маленький шаг в мою сторону, – я тебе все объясню, только давай вернёмся домой.

– Нет.

– Агата…

– Я видела, что Генри сделал в лесу!

– Он спас тебя…

– Я не просила о спасении! – прошептала я, но Трой услышал, а мои глаза снова наполнились слезами, потому что воспоминания вернулись к Рут.

Я стою и смотрю на Троя, который делает ещё два шага ко мне, а потом он резко достаёт из кармана какое-то странное маленькое устройство и направляет на меня. Чувствую лёгкий укол в шею, а затем перед глазами начинает стремительно темнеть…

Видение заставляет мозг работать наперёд, стараясь найти выход из будущей ситуации.

Наверное, действую инстинктивно, потому что мне кажется, что я нахожусь все ещё в том лесу и пытаюсь сбежать от ахров.

Когда Трой делает первый шаг, то я нащупываю рукоять одного из ножей и достаю его из футляра. В следующую секунду, когда рука Троя уже направляется в карман, то метаю в него нож. Убить его не собираюсь, только ранить.

Не знаю как, но он отклоняется буквально в самый последний момент, падая на землю.

Я же моментально оборачиваюсь и забираюсь на лошадь, не обращая внимание на боль из-за адреналина в крови.

– Стой! – слышу крик Троя.

Ещё через несколько секунд несусь, куда глаза глядят.

Если бы у него были благие намерения, то он бы не стал пытаться вырубить меня. Эта мысль успокаивает меня, когда я скачу сквозь лес.

Он оказался не сильно густым, иначе бы путь был бы не таким легким.

Бок живота начинает гореть огнём, и я закусываю губу почти до крови, чтобы отвлечься. Остановлюсь позже, когда пойму, что достаточно оторвалась.

Слышу дыхание кобылы, которое такое же частое, как и мое. Снег попадает мне в лицо, и я поправляю капюшон, чтобы хоть как-то спастись от обморожения.

Лес начинает все больше редеть, хотя я не так много преодолела.

Я резко останавливаю лошадь, и сама чуть не валюсь назад, потому что примерно в пятидесяти метрах вижу Генри на лошади, который остановился и смотрит на меня.

Недолго думая, я разворачиваю лошадь и уже мчусь в другую сторону, но не в ту, откуда прискакала.

Мне страшно. Примерно также, как и тогда в лесу. Я знаю, что за мной гонится опасный хищник, который может убить взмахом руки.

Я смотрю направо, замечая, как параллельно мне несётся Генри на своей лошади.

Подгоняю свою кобылу, чтобы она прибавила скорости. Мысленно пытаюсь призвать видения, но ничего не происходит.

Я вновь смотрю на принца, который немного поменял своё направление и теперь пытается обрезать мне путь к отступлению. Ну, уж нет!

Лошадь достигла своего предела, как и я, но мы все равно продолжаем бороться.

Лес все больше редеет, что сейчас мне совсем не играет на руку. Вдалеке вообще деревья заканчиваются странным образом.

Я собираюсь вновь посмотреть на Генри, где он должен быть по моим расчетам, но там его не оказывается. Принц уже впереди и старается перекрыть мне путь, ведь лес заканчивается, а дальше… обрыв.

Дергаю поводья, чтобы лошадь остановилась. Она громко фыркает и встаёт на задние лапы прямо перед самым обрывом.

Я пытаюсь ухватиться за неё, но не хватает сил, поэтому лечу назад, на землю. Больно ударяюсь затылком и спиной, а лошадь скачет, но уже в другом направлении и без меня.

Перед глазами немного шатается, но это не мешает мне разглядеть, как принц останавливается возле обрыва и спрыгивает со своей лошади, двигаясь ко мне.

Я дрожащей рукой нащупываю последний нож в кармане и достаю его, направляя на Генри.

Принц замирает, но лишь на несколько секунд, а потом вновь продолжает идти ко мне.

Я отползаю назад, борясь с головной болью. Моя другая рука касается холодного снега, от которого ладонь теперь горит.

– Не подходи, – не кричу, потому что рот весь сухой, а шепчу.

Ползу назад, а потом до меня доходит весь спектр ощущений в районе живота. Кажется, рана всё-таки разошлась…

Не знаю, метнула бы ли я нож в Генри или нет, потому что перед глазами резко темнеет, и уже в сотый раз я теряю сознание.

Глава 3

В этот раз я открыла глаза с большей легкостью, чем в прошлые разы. Очнувшись уже в знакомой комнате, не удивилась.

На улице вечер, судя по темноте в комнате.

Я вновь лежу под одеялом, но не в ночной рубахе, а в тех штанах и футболке. Откинув одеяло в сторону, подняла футболку и увидела свежие бинты. Значит, я была права, и рана действительно открылась.

– Сейчас твоему организму уже ничего не угрожает, – голос в комнате раздался так тихо, что я вздрогнула и стала вглядываться в темноту, чтобы понять, где сидит Генри.

Оказалось, что в конце комнаты есть кресло, которое я не заметила сразу. Там находится принц, который зажег свечку и поставил на стол.

Я накрылась одеялом обратно и чуть приподнялась на руках, мысленно прикидывая свои шансы. Их нет.

Мы с принцем стали глядеть друг другу в глаза, и при таком освещении его внешность стала ещё более хищной.

Генри встал, взял со стола стакан с водой и двинулся ко мне.

Я же подтянулась ещё выше и приняла положение полусидя.

– Выпей, – сказал он, когда подошел ко мне и протянул стакан.

Я отрицательно покачала головой, потому что говорить сложно из-за пересохшего горла. Нет уж, мне от него ничего не нужно.

– Агата, это обычная вода. Твоему организму сейчас нужно много воды, чтобы скорее восстановиться, – произнёс Генри, все ещё держа стакан.

Я не пошевелилась.

Принц убрал руку со стаканом и сказал:

– Хорошо. Полагаю, у тебя есть вопросы, можешь спрашивать все, что интересует. Но с пересохшим горлом это будет сложнее.

Я недовольно поджала губы, зная, что он прав и сама протянула к нему руку.

Уголки его губ дрогнули, и он отдал мне стакан с водой. Я жадно выпила ее всю и стала держать стакан в руках.

Генри присел на корточки возле моей кровати и, смотря мне в глаза, задал вопрос:

– Почему ты пыталась сбежать?

– Ты темный, – не стала скрывать я, ведь это и так очевидно, – если вспомнить все, что нам говорили и что я читала, то ты опасен. Особенно для таких, как я.

– Я не опасен для тебя, – заверил он.

– Почему я должна тебе верить?

– Если бы захотел, то ты уже была бы мертва.

– Тогда зачем ты спас меня? Чтобы использовать для каких-то своих целей? Не понимаю. Я не настолько хорошая видящая… вообще никакая, видения происходят сами собой и чтобы тебе от меня…

– Стоп, – не дал он договорить мне, когда я напряжённо стала сжимать стакан. Генри отрицательно покачал головой и встал с корточек, – я спас тебя не для каких-то целей, а спас, чтобы сохранить.

– Сохранить?

– Да. Если император узнает, кто ты, то может избавиться от тебя, Агата, – заявил Генри, а я даже рот от удивления приоткрыла.

– Император? Но зачем ему это?

– Я расскажу тебе одну историю, – он взял стул и поставил его в двух шагах от моей кровати, на который сел. – Вильфор, – странно, что Генри зовёт императора не отцом, а по имени, – всегда хотел все контролировать. Он боялся, что однажды его захотят свергнуть и опасался всех, кто мог представлять хоть какую-то угрозу, – Генри рассказывает все это таким голосом, словно преподаёт урок по истории. – Больше всего он ненавидел тёмных. Вильфор привык получать то, что захочет. Однажды он встретил мою мать и захотел ей обладать. Не думаю, что он любил ее когда-нибудь… Моя мать его точно не любила. Ее сердце было отдано другому, как раз тому, которого Вильфор больше всех ненавидел…

– Темному, – догадалась я.

– Да, но не просто темному, а их предводителю. Мать была простой смертной без какой-либо магии, но не из простой семьи. Знатной, которая только и хотела породниться с императорской семьей. В общем, они были против другого брака. Мать решила сбежать, – Генри прервал зрительный контакт и посмотрел куда-то в сторону, – тогда император отправил за ней небольшое войско, ведь он точно знал, куда и к кому она отправится. Вильфор поставил условие: или она выходит за него замуж, или он развяжет войну со всеми темными и не успокоится, пока их всех не истребит. Мать выбрала первый вариант, чтобы спасти их всех. Был назначен день свадьбы, накануне которой она узнала, что беременна от того человека, которого любила.

Я приоткрыла рот от удивления, а в моих мыслях выстроилась вся картина. Кажется, я понимаю…

– Император дал обещание не трогать тёмных, но он нарушил это через полгода после свадьбы, – Генри на несколько секунд замолчал, после чего продолжил, – он следил за мамой и знал, что она ездила несколько раз к моему настоящему отцу. Вильфор ненавидел тёмных, ненавидел всех, кто может представлять лишь мнимую угрозу нашей империи. Он отдал приказ убить их всех. Использовал для этого всевозможные средства, в том числе и видящих, чтобы предугадывать ход тёмных. Хоть тёмных и было меньшинство, но император мог проиграть. Вильфор понимал это и пустил в ход свой главный козырь. Мою мать. Он послал послание моему отцу, в котором говорил, что убьёт её, если они не сдадутся. Отец знал, что моя мать носит его ребёнка, поэтому они сдались, – я вспомнила текст, который был написан в книге. Значит, это правда. Тёмные действительно сдались, но лишь для того, чтобы спасти маму Генри. – Мать умоляла императора пощадить их, но ему было все равно, поэтому он отдал приказ всех их убить. Вильфор прекрасно знал, что темным можно стать лишь родившись в такой семье, поэтому это был прекрасный шанс избавиться от них всех разом. Те, кто сумел выжить, им повезло, но ненадолго. На оставшихся тёмных открыли настоящую охоту, как когда-то на читающих. А всех свидетелей, которые знали о настоящей причине убийства тёмных, император убрал. Видящие вошли в их число, ведь некоторые из них могли видеть и прошлое, зная, настоящую причину истребления. Люди могли взбунтоваться, и шаткая власть императора могла разрушиться. Вильфор переписал историю по-своему. – Генри ухмыльнулся, вновь возвращая мне взгляд. – Он учёл практически всё, но упустил одну вещь… То, что я не его сын, хоть внешне у нас и есть общие черты.