– Знаешь, почему я интересуюсь ядовитыми растениями?
– И почему же?
– Когда я был ребёнком, я хотел отравиться. В приюте нам говорили, что нельзя есть ягоды паслёна, потому что они ядовитые. И я подумал, что если съем эти ягоды, то умру. Но увы, – Джулиан усмехнулся, – умереть не получилось. Меня тошнило, живот болел. Мне делали промывание желудка.
– И теперь ты хочешь знать наверняка?
– Да, хочу.
– И что же, уже ребёнком ты хотел покончить с собой?
– Да, хотел. Я жил в приюте. Мне казалось, что меня ненавидели все другие дети.
– Было за что?
– Я обыгрывал всех в карты. То есть вот представь, – Маг улыбнулся. – Мне восемь лет. Выгляжу вообще на шесть. Я мелкий был. И я сажусь играть против старшеклассника. И выигрываю.
– Тебя должны были уважать. Почему же ненавидели?
– Ты думаешь, я выигрывал честно? Нет. Я шулер. Это узнали очень быстро. Вот тогда я и решил нажраться этих ягод.
– Почему потом не повторил попытку?
– Потому что перестал верить в то, что я смогу отравиться по-настоящему. А промывание желудка оказалось слишком противной процедурой. Я поступил иначе. Я бежал из приюта.
– Ты не встречал потом тех, с кем жил в приюте? – спросил Роберт.
– Нет.
– А если бы встретил?
– Да я бы, может, и не узнал их. А они меня.
– Ты мне это всё рассказал, потому что тебе моя сестра проболталась?
– Да. Не сердись на неё.
– Я и не сержусь. А твой приятель тоже пришёл?
– Алмош? Да.
– И что, он учится на актёра, да? Агата говорила.
– Учится. Мне кажется, твоя сестра ему понравилась.
– В каком смысле? – насторожился Роберт.
– В прямом, – улыбнулся Джулиан. – Как девушка.
– Ты сейчас это серьёзно?
– Да, а что не так? Или ты из ревнивых братьев?
Роберт молча поднялся и прошёл мимо Мага к двери.
– Они просто разговаривают, ничего такого, – проговорил Джулиан. Роберт вышел из комнаты, Маг поспешил за ним. Картина, представшая перед их глазами, удивила даже Джулиана, который думал, что был к этому готов. Алмош стоял перед Агатой на одном колене и заканчивал читать один и самых известных монологов Родриго.
– Согласен был бы стать я перчаткой на её руке, – проговорил амарго и поднялся. Лиз захлопала в ладоши. Агата, словно вынырнув из какого-то забытья, тоже зааплодировала.
– А я всё пропустил! – наигранно расстроился Джулиан, всплеснув руками.
– Так ты попроси Алмоша, он тебе сыграет, – ответила Лиз.
– Не сыграю, – усмехнулся амарго. – Его ведь не зовут Агата.
– И долго вы ещё тут будете разыгрывать ваш цирк? – проговорил Роберт.
– А вы не слишком-то разбираетесь в искусстве, да? – ответил Алмош, поднимая глаза на лестницу. – Потому что если бы разбирались, то могли бы отличить цирк от театра.
Роберт молча развернулся и скрылся в своей комнате, громко хлопнув дверью.
– Он снова обиделся, – вздохнула Лиз.
– Вот всегда он всё портит, – проговорила Агата.
– Извини, если я вдруг… – начал Алмош.
– Не извиняйся, – перебила его Литгоу. – Это я должна извиниться за брата.
– Нет, что ты, – ответил амарго. – Ты уж точно не виновата.
– Может, мы ещё что-нибудь почитаем? – предложил Джулиан, спустившись в гостиную.
– Что-то Ласло и Мередит задерживаются, – проговорила Лиз.
– А что, без них нам не обойтись? – отозвался Алмош. – Вон, у нас есть Джулиан.
– Я есть, – закивал Маг. – Только я наизусть ничего не помню.
– Знаете, я не очень хочу что-либо читать, – проговорила Агата. – Вы простите меня, ребята, но Роберт…
– Да уж, он умеет испортить настроение, – кивнула Лиз.
– Вы когда-нибудь бывали в Тиере? – вдруг поинтересовался Алмош.
– Нет, – покачала головой Агата.
– Тогда я приглашаю.
