– Я Пётр по прозвищу Пузырь, направляюсь с моими друзьями в Холфорд, хочу стать рыцарем.
– Рыцарем просто так не станешь, – заулыбался Нестор Беспокойный. – Вначале тебе нужно стать воином, в храбрости и ратных способностях которого никто не сможет усомниться. Потом придётся большими и малыми делами доказать свою преданность Империи, а затем прославиться и выделиться из толпы простых воинов. Лишь тогда один из рыцарей может за особые заслуги отметить тебя и представить твою кандидатуру совету высших рыцарей Холфорда. Если совет единогласно решит, что ты достоин, то тебя допустят к последнему, самому трудному испытанию, пройдя через которое ты сможешь стать рыцарем.
– Я стану рыцарем, чего бы это мне ни стоило!
– Тогда удачи тебе, мой юный друг Пётр. Беги, успокой своего приятеля и отдай ему лекарство.
* * *
Когда Петька закончил свой рассказ, уже совсем стемнело, начал накрапывать дождь. Я намазал веки принесённой Пузырём мазью, вроде краснота стала понемногу спадать. Затем проверил рыболовную сеть, но она снова оказалась пустой, и я оставил сеть до утра. Фея в это время попробовала готовящуюся на вертеле утку и сообщила, что мясо совсем скоро будет готово. Она начала резать хлеб и зелень, разлила всем в кружки чаю.
Заметно холодало, небо было затянуто чёрными тучами. Мы сидели у костра и болтали о том о сём – о школе, о наших дальнейших планах, о том, как друзья мне здорово помогли. Но вскоре редкие капли превратились в настоящий ливень, который хлынул как из ведра. Мы быстро перебрались в палатку, втащив за собой и наш ужин, и закрыли за собой полог.
Я достал из рюкзака свечку, сухой мох и огниво. Друзья с любопытством и некоторым беспокойством наблюдали за моими приготовлениями, опасаясь, как бы я не поджег палатку. Но не зря я тренировался целую неделю – с первых же искр сухой пучок вспыхнул, я аккуратно зажёг свечку и поставил ее в пустой стакан посреди нашего «стола» – квадратной плотной скатерти.
Палатку Пузырь выбрал прекрасную – с довольно высоким потолком, просторную, в ней было удобно сидеть и ужинать втроём. Фея порезала утку, и мы набросились на еду. Мясо оказалось несколько пересолёно, но никто не привередничал – все успели проголодаться. С чаем мы управились очень быстро, а вылезать из палатки под дождь и набирать разбавленную ливнем воду из котелка никому не хотелось. Наш костёр уже затушило дождем, и вскипятить ещё порцию воды для чая было проблематично. Тогда Пузырь со словами «ну что бы вы без меня делали?» достал из своего рюкзака термос, в котором оказался не чай, как я предположил утром, а горячий глинтвейн.
– Моя мама сегодня рано утром собственноручно приготовила. Сказала, что знает она эти молодёжные походы: замёрзнут все в первую же ночь и пошлют, как всегда, гонцов за самогоном в ближайшую деревню.
Мы посмеялись и разлили по стаканам ещё горячее вино. Чокнулись «за удачный поход» и выпили. Действительно сразу стало тепло и приятно. Палатка гремела от барабанящих тяжёлых капель и порывов ветра, но внутри было сухо и спокойно. Мы не спеша доели ужин, допили остатки глинтвейна и стали готовиться ко сну.
Я надел тёплый свитер и вязаные носки, расстелил тонкий матрац-подстилку и укрылся одеялом. Пузырь одеяло в поход не захватил, но надел свитер и куртку, так что за него можно было не беспокоиться. Фея устроилась лучше всех – у неё в рюкзаке нашелся тёплый туристический конверт-спальник, в который она и забралась, застегнулась до самого носа и устроилась спать в тепле и уюте посредине между мной и Пузырём.
Затушив свечку, я полежал немного, слушая шум дождя, потом пожелал всем спокойной ночи. Но мне никто не ответил – друзья уже крепко спали. Мне же, наоборот, не спалось – наверное, потому, что я почти весь день и так проспал. Я полежал немного, вздремнул часок-другой, а потом встал, полный сил, готовый провести на ногах хоть весь следующий день.
Дождь закончился. Я вылез из палатки и начал заново разводить костёр. Мокрые ветки долго не хотели разгораться, но мне все-таки удалось зажечь от углей, ещё хранивших тепло в самой глуби костра, тоненькие палочки и сухой мох, а потом и дрова. Небо быстро очищалось от туч, засияли россыпи совершенно незнакомых мне звёзд, стало светло почти как днём.
Я проверил сеть и вытащил запутавшуюся в ней небольшую щуку. Эта удача подстегнула меня, я достал рыболовные снасти, нацепил на крючки кусочки хлеба и утиного мяса и закинул в воду. Белые поплавки из перьев были хорошо видны на фоне тёмной воды, что очень пригодилось на ночной рыбалке. В принципе, у меня имелись в рюкзаке и донные закидушки с колокольчиками, но я решил не ставить их сейчас, чтобы не разбудить спящих друзей.
Клевало нечасто, но зато и мелочовка не терзала попусту наживку. До рассвета я поймал десяток окуней разного размера, одного усатого налима и ещё одну непонятную рыбину длиной с ладонь, с продольными голубыми полосками. Эта рыба явно не водилась в наших реках, но выглядела вполне типично для речной рыбы, то есть наверняка была съедобной. После длительного осматривания «полосатик» был признан годным для ухи. Поставленная сетка принесла ещё двух щурят и несколько окуней. Я почистил всю рыбу, порезал захваченные Феей из дому овощи и начал варить уху по рецепту, которому меня учил мой отец много лет назад: сначала приготовить рыбный бульон из мелочовки и плавников, потом выкинуть всю эту мелочь, покрошить морковку, лук и картошку, а только потом посолить и положить хорошие куски рыбы.
С появлением первых проблесков зари на востоке над озером начал подниматься густой туман, ветра не было, и казалось, что всё озеро закипает от пара. Туман стелился по земле и оказался таким плотным, что даже палатку с пяти шагов едва было видно. Я сидел у костра, когда вдруг услышал негромкий шелест тростника – кто-то явно покрупнее утки возился неподалеку. Волк или кабан, решил я. Звук приближался.
Я вынул арбалет и рычагом быстро зарядил своё оружие болтом с широким охотничьим наконечником. Туман мешал разглядеть приближающееся существо. Присев на одно колено, я взял оружие на изготовку, осматривая кусты со стороны отмели. Я напряжённо вглядывался в полосы белой мглы и вдруг понял, что вижу цель – расплывчатый тусклый силуэт, сотканный из плотного тумана, словно я смотрел через инфракрасный бинокль. Цель оказалась высокого роста и приближалась на двух ногах, она находилась уже на расстоянии метров пятнадцати, когда я понял: человек! Даже два человека – вторая расплывчатая фигура виднелась чуть сзади. Не опуская оружия, я громко произнес:
– Стой, кто идёт!
– Не стреляй, вольный охотник. Мы не враги тебе и твоим друзьям.
Я удивился и опустил вниз арбалет. Из тумана вышли два человека. Точнее, человек и… эльф! В одинаковых серых длинных плащах, под которыми виднелись кольчужные рубашки из тёмного металла. Серые Пограничники, догадался я и положил оружие на землю.
Оба Пограничника подошли ближе и сели у костра. Я исподтишка разглядывал их: довольно молодой, лет двадцати пяти, рыжеволосый мужчина. Несмотря на молодость, он производил впечатление умелого воина, два длинных меча крепились крест-накрест у него на спине под плащом, лишь рукоятки торчали над плечами. У эльфа меча не было, но на поясе имелся широкий охотничий нож, а за спиной виднелся длинный резной лук из светлого дерева и колчан со стрелами с красным оперением.
Серые Пограничники сидели у костра и молчали. Я решил, что гостей нужно, наверное, угостить. Достал две глубокие тарелки, налил ухи, дал две ложки, хлеб, огурцы, вскипятил чаю. Пограничники принялись за еду, как будто только за этим и пришли.
– Ну как глаза, получше стало? – спросил меня вдруг мужчина.
– Да, вчера к вечеру слепота прошла, – ответил я, стараясь не удивляться их осведомлённости.
– Это хорошо. А то по закону сегодня до заката вам нужно покинуть Лес Между Мирами.
– Мы знаем, нас Илона-друид предупреждала, что здесь нельзя задерживаться.
– Вот и отлично. Вы новички, могли не знать. А наша задача – предупредить, чтобы не было недоразумений. Куда пойдёте? Твой друг говорил, что вроде в Холфорд?
– Да, туда. Илона сказала, что моя подруга обладает способностями к магии, и её нужно показать в школу магов. Ну а мы за компанию идём. Пётр хочет поступить в стражу Холфорда и стать воином. А я не знаю ещё, что буду делать. Но что-то не прельщает меня караульная служба.
Тут впервые заговорил эльф. Голос у него оказался очень звонким, как у девушки, и певучим.
– Мне друзья рассказывали, что ты разговаривал с собакой. У тебя очень редкий для человека дар говорить с животными, и тебе нужно развивать его. Ты следопыт, твой дом везде – в лесах, горах и низинах. Поэтому тебя, в отличие от твоих друзей, и не тянет в большой город. Тебе нужно больше бывать на природе. Она – твоя школа, именно вне города ты становишься опытнее и сильнее.
Рыжий Пограничник, видя моё изумление, весело рассмеялся:
– Удивлен? Знай, практически с первого мгновения, как вы впервые появились здесь, за вами постоянно следили десятки глаз. Наблюдали, как вы вошли, как ты залез на дерево на холме, как разговаривал с собакой, как вы вышли к озеру и купались. Как вы ушли и потом вернулись, как ты ослеп, а твой друг бегал за лекарством. Такая уж у нас работа – знать всё о путешественниках, оказавшихся в нашем Лесу.
Серые Пограничники доели уху, поблагодарили за вкусное угощение и рассказали, как нам выйти поближе к Холфорду, чтобы не скитаться потом месяцами в неизвестных местах Пангеи.
– Отсюда пойдёте на север, мимо длинного оврага, по его левой стороне, а потом, дойдя до большого озера, поверните на восток и идите также по левой стороне до болота. Пересекая болото, старайтесь держаться направления на север, потом окажетесь в дубраве. Там и находится граница Леса Между Мирами, вы незаметно для себя выпадете в мир Пангеи и окажетесь в окрестностях Холфорда, до него останется не более трёх-четырех дней пути.
Я поблагодарил их за ценные знания, на что эльф вдруг заметил:
– Знания – самое ценное, чем обладает человек. Кстати, если тебе посчастливится ещё раз поймать эльбасинь, женскую рыбу, то знай – эту редчайшую рыбу используют по-другому. Конечно, для ухи эта полосатая рыбка тоже подходит, но обычно удачливый рыбак бросает всё и старается доставить ее живой ближайшему алхимику. За одну такую рыбку в Пангее без труда можно получить три империала. А если поторговаться, то и до ста золотых можно выручить. Орки называют эту рыбку «агу-агу», а в Империи принято другое название – «спаситель династии». Вытяжка из хребта свежепойманной рыбы эльбасинь лечит женское бесплодие даже в самых трудных случаях. А лекарство на основе этой вытяжки гарантирует женщине спокойные роды и здорового младенца.
С этими словами Серые Пограничники встали и тихо растворились в тумане, лишь некоторое время ещё едва слышно шелестел камыш на мелководье. Я вымыл тарелки и ложки, сложил в рюкзак сетку и рыболовные снасти, искупался в тёплом утреннем озере, нагретом за ночь остывающей землёй.
* * *
С первыми лучами солнца из палатки вылезла Фея. Первым делом она заставила меня показать ей глаза.
– Гораздо лучше, чем вчера, но краснота ещё не прошла. Ты мазал их сегодня?
– Нет ещё, мазь где-то в палатке, не хотел вас будить.
Фея откинула полог, порылась в сумках и вынесла мне две баночки с мазями. Только теперь она заметила, что на костре греется котелок, источающий аромат ухи.
– Ух ты! А я сквозь сон думала: откуда едой пахнет? Когда успел?
– Я ещё ночью встал. Наловил рыбы и приготовил юшку. Вроде вкусно получилось. Даже эльф не отказался от ухи.
– Какой ещё эльф? – удивилась Фея.
Я рассказал про визит Серых Пограничников – про то, что они следят за всеми и что эльф подтвердил слова Илоны насчёт моего предназначения быть следопытом. В это время из палатки вылез заспанный Пузырь. Настроение у него оказалось прескверное – походные ботинки оказались малы и натёрли мозоли. Вчера мой друг уже едва мог передвигаться, а сегодня вообще не смог натянуть ботинки на распухшие ступни.
– Босиком пойду! – заявил Пузырь. – Всё лучше, чем хромать в этих колодках.
Мы позавтракали, затем Пузырь предложил искупаться перед дальней дорогой, но Фея отказалась наотрез. Она заявила, что стесняется купаться здесь, где всё видят Серые Пограничники.
Мы тронулись в путь. Как советовали ночные гости, пошли на север. По дороге я обнаружил родничок, впадающий в озеро, и Пузырь набрал в пустой термос чистой студёной воды. Фея достала блокнот и принялась записывать приметы местности. Я и Пузырь ей помогали и одновременно старались запоминать дорогу сами, не упуская ни одной заметной детали. Вот выкорчеванный бурей пень с огромными мохнатыми корнями. Вот ведьмин круг из незнакомых тоненьких ярко-синих грибов. Вот маленькая полянка с высокой, почти в рост человека, травой…
