Оскар

Пролог

Примечание автора: В романе всем героям более восемнадцати лет.

Дождь.

Он идёт по пустынной улице. Один, потому что крупные капли разрывали мрачное небо. Люди спрятались одни по домам, другие по дешёвым наливайкам, женщины вбежали в магазины. Мужчина в серой пайте с наброшенным на голову капюшоном делает широкие шаги по зеркальным лужам и безразлично заглядывает в витрины магазинов, где виднеются женские силуэты, тупо выбирающие очередные трусы. «Зачем? Ведь когда ты хочешь трахнуть очередную суку, неважно в каких она трусах: дешёвых хлопковых, или ажурных за сто баксов. Член встаёт одинаково, если он вообще хочет встать. Все эти бабы хотят только денег». Его взгляд пустой, как коробка, ползёт в местную наливайку, останавливается на смеющихся собутыльниках, пьющих водку и чокающихся с друг с другом с беззубой улыбкой. «Дураки, водка не даст денег, новые зубы от пьянки сами по себе не появятся. Нынче они стоят как захудалая иномарка». Дождь усиливается. Мужчина промокает до нитки, но крепкие ноги несут дальше. Куда? Почему он не прячется как все под любым навесом магазина, за который отдано кучу бабок. А зачем? Какая разница от чего ты сдохнешь? От воспаления лёгких или от голода. Государственный переворот. И он бывший всегда на коне, упал в грязь, нет хуже, сел в дерьмо, по самые не хочу. И какая теперь разница, какие у неё трусы? Нет ничего. Работу потерял. Друзей тоже, себя расплющил. Нет даже имени. Почему?

«Да потому что не хочу вспоминать, как когда–то меня звали Александр Эдуардович: Вам кофе с пенкой или без?»

Да и не всё равно, какую дрянь глотать, чтобы разбудить уставшие мозги, затянутые хронической усталостью, от постоянной агонии заработать, выиграть, подняться. И тут бах, и ты никто, и звать тебя никак, некому не нужен. Всё прахом, годы каторжного труда, силы, власти. А теперь… жопа. И не просто она, а жирная и обосранная.

И ты как та срань можешь только подставить лицо под бешеные струи дождя, чтобы он ледяной рукой смыл с тебя все тяготы и крушение надежд. А имя? Не хочу. Если не сдохну, то пусть придёт новое.

Глава 1. Новое существование

Дождь загнал мужчину в один из захудалых районов города. Промокший до нитки, голодный, как чёрт. Дома нет, машины тоже, всё ушло с молотка, осталась дача на Азрикинском острове, так до неё ещё как–то добраться нужно, не на своих же двоих. Сапоги – скороходы или ковёр самолёт только в сказках бывает. Оскар был реалистом, и мечтать совершенно не умел. Жрать хотелось так, что живот прилип к позвоночнику, а в кармане не копейки. Трое суток не крошки во рту, бесполезные мытарства по якобы знакомым и сраным друзьям. Никто не помог, каждый нашёл сто тысяч причин, чтобы отмазаться. Он остановился в углу облезлого дома, где хоть не так сильно лило на голову, задумался, а потом размахнулся и как ударил в стену кулаком, разбив костяшки, щебёнка осыпалась и потекла подальше от него по корявым дорогам Воделина – мокрого города. Здесь частенько шли дожди, а солнце являлось редким гостем.

– Чего ты кипятишься? Иди, разделю с тобой трапезу, – за мусорным баком послышался скрипучий голос.

Мужчина напрягся и, сделав несколько широких шагов, заглянул туда.

Там сидел на куче грязного тряпья старик в таких же лохмотьях и вонял сыростью, в руках держал чёрствый хлеб и захудалую копченую колбасу.

– Садись, угощу, но чем богаты, тем и рады. Зовут то тебя как?

– Оскар, – буркнул и подсел, есть хотелось безумно, взял половину хлеба и часть колбасы и съел за несколько минут.

– Спасибо.

– Хоть чуток заморил червячка? – глаза деда смотрели по–доброму, беззубый рот улыбался, волосы висели грязными седыми сосулями.

– Угу, – кивнул, продолжая сидеть.

– Куда путь держишь?

– Да, в общем–то, некуда. Нет у меня теперь, куда идти.

– Ясно, все мы тут такие. Можешь пожить здесь со мной, хоть какое–то укрытие и еду часто богатеи хорошую подбрасывают, не бедствуем, даже выпить бывает, перепадает. Вчера вот виски полбутылки выкинули.

– Я не пью.

– А чё так? Вона ты, какой рослый да крепкий, спортсмен, небось?

– Да, было дело, бокс, тренажерный зал на износ, да и другие виды восточных единоборств изучал.

– Молодец, видел я, как ты стену разбил и не только я…

Оскар посмотрел на него удивлённо, в глазах редкого цвета утреннего неба всколыхнул крохотный интерес.

– В смысле, ты о чём?

Старик прижал морщинистый узловатый палец с грязным ногтём к сухим потрескавшимся губам.

– Тише. Тебя заметил из окна вон того дома, – указал трясущийся рукой, – бритоголовый бандюган, Гориллой кличут.

– И что? Я никого не боюсь. Постоять за себя могу.

– Да в том и дело что можешь и он это тоже заметил, кулаки то тебя вона какие и руки натренированы. Заметили тебя.

– Да не ходи вокруг да около, в чём дело? Говори, – Оскар положил руку на бедро и вытянул уставшие ноги.

– Боюсь я, они парней таких крепких как ты уводят куда–то, а потом в чёрных кульках выносят.

– Да ладно, что на органы думаешь?

– Нет, – и старик вжал плечи, становясь похожим на перепуганную курицу, – Один как–то раненый совсем приполз сюда на тряпки мои и перед смертью рассказал, что бои там у них, страшные, без правил. Выживших дальше забирают ещё куда-то, где пострашнее, а мёртвых в лес увозят и в общей могиле укладывают.

– Ясно. А денег хоть выжившим платят?

– Этого не знаю.

– Спасибо, старик, за полезную инфу. Как мне в дом тот постучатся, знаешь?

– Да что ты удумал? Убьют же, побереги жизнь.

– Не нужна она мне такая. Попробую, может, хоть жрать на что будет, и тебе принесу.

Старик насупился, как воробей, и зарылся в тряпки, а Оскар встал, отряхнулся и вышел к стене, которую разбил, покрутился, наблюдая за окнами и начал проводить дыхательную тренировку с элементами боя, специально в надежде, что его снова заметят. Ноги хлопали по лужам, вода расплёскивалась в стороны, он кружился, выставляя руки в блоки, присаживаясь и пружинясь.

– Оскар, прохрипел старик, поднимая голову из–под рваной тряпки.

– Чего, дед?

– Я завтра виноградных улиток буду собирать да жарить на металле тут, придёшь?

– Приду.

– Если выживешь, заметил тебя опять Горилла, зыркал из окна, скоро псов своих пришлёт по душу твою.

– Отлично, прячься, дед.

Спустя минут пять к нему и правда вышли трое крупных атлетов с бритыми головами и осанкой орангутангов.

– Эй, ты.

Оскар остановился, буравя их совсем недобрым взглядом.

– Ты мне не тыкай.

– Да ладно, чувак, босс хочет перетереть с тобой.

– А чего сам не вышел?

– Да ты совсем охренел что ли? Чтобы босс к разной мелкой швали сам выходил.

Оскар не стерпел и с разгона влепил пяткой тому в челюсть, да так и вывихнул её с одного удара. Парень застонал, но кинулся отомстить, остальные тоже уже и забыли, зачем пришли и, выставив кулаки, решили набить морду обидчику друга.

– Братаны, оторвите ему яйца, он и без них боссу понадобится, очередное мясо.

Оскар не отступил, а сделав идеальную вертушку в воздухе, сразу вырубил одного в нокаут, опустился на землю и подбил под ноги второго, тот упал в лужу, как свинья, которую готовили на бойню, распластавшись на широкой спине, раскинув лапищи в стороны.

– Тварь, я тебе не только яйца, голову теперь отрежу, – закряхтел, пытаясь встать.

– Хватит! – грубый низкий голос прорезал это место, будто ножом.

Все оглянулись на подходящего высокого, широкоплечего мужчину, очень похожего на гориллу.

– Босс, он сильно дерзкий, не пойдёт такой тебе.

– Это моё дело кто мне пойдёт, а кто нет, – рявкнул на троих побитых парней, и подошёл ближе. – Хорош, очень хорош. Пойдёшь ко мне работать? Я, таким как ты хорошо плачу, не будешь жрать на помойке, комнату выделю, тёлок хороших заимеешь, во все щели пихать им будешь.

– Кем ты меня зовёшь работать? Мясом в твои бои без правил?

– Что старик наболтал? Давно бы ему язык укоротить, да жалко, возраст уважаю, еду и выпивку ему подкидываю.

– Хороший старик, так что?

– Не нужен ты мне в таких боях. Итак, вижу, что не мясо ты, а тигр. Возьму тебя в охрану и задания кой, какие давать буду. Хорошо исполнишь, так приоденешься ещё нормально, а через год – другой и свою квартирку прикупишь.

Оскар кивнул и пошёл за Гориллой в обшарпанный дом, оглядывая его с интересом. Дверей нигде не было, зайдя за угол, они спустились в подвал, затем в узкий мрачный коридор и вышли в большое помещение с множеством мягких диванов и кресел с круглой ареной посередине.

– Здесь у нас проходят бои без правил, подпольный моя бизнес, а есть настоящий серьёзный, сейчас ты отдохнёшь, помоешься и выходи сюда к восьми. Сегодня будет очередной бой с нашим чемпионом – Ящером.

– Хорошая кликуха, какой хвост он отбрасывает? – ухмыльнулся Оскар.

– Да, весёлая, он просто приземистый и морда вытянутая, как у ящерицы, а хвосты нехило откручивает у мяса. Будешь следить за порядком, как и остальные мои ребята, с которыми ты уже познакомился: Бульдог, Хряк и Кабан.

– Ок, я ещё хотел бы вещи постирать, найдётся что–нибудь другое для меня?

– Хряк сейчас проведёт тебя в комнату, где будешь жить, а одна из наших тёлок принесёт новые вещи и еду. Кстати, можешь поиметь её, это не возбраняется, – затем обратился к бритоголовому парню. – После того, как поселишь его сходи к нашему врачу, пусть тебе челюсть поправит.

Новичок кивнул и пошёл за поглядывающим на него с ненавистью парнем.

Они вошли в небольшую уютную комнатку и, Хряк оставив его, вышел. Оскар прошёл в ванную, увидел стиралку, снял мокрые вещи, закинул в стирку и залез в душевую кабину. «Ну что ж начинается новая жизнь, с богатства на помойку, с неё на кровавое дно, а дальше… не знаю, посмотрим».

Вымывшись, закрутился в белое махровое полотенце, вышел обратно в комнату, взгляд сразу упал на круглый, деревянный, маленький стол у окна, ноздри расширились от приятного аромата кофе и жареного мяса. Высокая стройная девушка, принесшая всё, сидела в одном из двух кресел, закинувши ногу на ногу.

– Привет, хочешь меня до еды или после?

– Спасибо, иди пока, я хочу побыть сам.

– Хорошо, могу прийти ночью.

– Приходи.

Она выплыла из комнаты, аппетитно вильнув сочными бёдрами в туго обтянутых голубых джинсах. Оскар отметил упругие подкачанные ягодицы, и член сразу шевельнулся. «Как давно у меня не было бабы, ночью засандалю ей по самые не хочу». Поел, надел новые вещи, лежащие на табуретке у двери: серую борцовку, чёрные джинсы и кроссовки, оказалось всё подходящего размера, только обувь чуть тесновата, но ничего ходить можно и пошёл в зал, где проходили бои. Здесь уже находилось полно народа: солидные мужчины и разодетые в пух и прах их спутницы, похожие на павлинов, галдёж стоял сильный, дым от дорогих сигар наполнил пространство, мешая нормально дышать. Оскар не курил да и питался раньше правильно, теперь ему приходилось подстраиваться под новую жизнь. Если это можно назвать жизнью, так выживание в новых условиях. Привыкший в бывшем бизнесе с особой тщательностью за всем следить, ему не составило труда быстро оценить обстановку и насторожиться при виде некоторых гостей, находящихся чуть в стороне от арены.

В одном углу разминался Ящер – играя бугристыми мышцами под плотной слоновьей кожей, а в другом – стоял, сжавшись в комочек совершенно неподходящий для него по весовой категории и габаритам соперник. «Это же будет не честный бой, а банальное зверское убийство трясущегося хлюпика», – пронеслось в мозгу, и к нему подошёл Хряк с уже вставленной челюстью.

– Чего косишься на всех как Цербер?

– Это же не бой, а банальное убийство, – тихим голосом пробурчал.

– Тебя это не касается, твоё дело следить за порядком, босс распорядился пока не давать тебе оружие, не заслужил ещё.

– А что я буду голыми руками народ пугать, если кто взбеленится?

– Да хоть задницу подставляй, нас это не касается.

Оскар отошёл, так как не хотел больше слушать этот бред и встал немного поодаль, сложив руки замком.

По арене прошла полураздетая стройная девушка в блестяще – розовом бикини, виляя соблазнительными ягодицами, показывая табличку, указывающую на начало боя. Все в зале притихли, и Ящер начал наступать, как танк. Соперник пытался петушиться, но его сил не могло хватить даже, чтобы слегка ударить чемпиона смертельных боёв без правил. Тот поиграл с ним, как кошка с мышкой, чтобы распалить народ, поддался пару раз в шутку и в следующем раунде сначала сломал ему нос, дальше и позвоночник, зажав двумя ручищами и, отбросив вбок как ненужный хлам. Люди загалдели, крича от счастья при виде такой жестокости. Оскара передернуло. «Это же не бой, а кровавое побоище, и все эти кровожадные твари платят бабки, чтобы посмотреть убийства».

В этот момент мужчины, которые показались Оскару сразу подозрительными, стали подходить к арене. Он заметил, в руке одного что–то блеснуло, и пошёл широким шагом наперерез. Хряк тоже это узрел и подходил уже с другой стороны. Оскар оказался рядом первым и с разгона хлопнул мужчину с ножом по шее сзади. Удар сразу вырубил его, а второго – ловко скрутил Хряк.

Люди в зале ничего не заметили, радуясь очередному зрелищу и галдя наперебой стали расходиться. Через полчаса зал опустел. Подошёл Горилла в белоснежной дорогущей рубашке с золотой цепью на толстой шее, типа собачьей.

– Молодцы, видел вашу работу, слажено, может, ещё между вами стерпится, слюбится, – криво усмехнулся, обнажая зубы, в одном из которых блестел крошечный бриллиант. – Сейчас мои мальчики вывезут тело, а ты иди, отдыхай, скоро тёлка к тебе придёт.

Парни с ненавистью посмотрели друг на друга и разошлись по разным сторонам.

Оскар пошёл к себе, зашёл и увидел ту же девку, которая днём приносила еду и одежду: рыжеволосая с накачанными крупными губами, явно для особых дел.

– Губы, как у жабы, это чтобы лизалось лучше? – презрительно скривился.

– Вылежу, как захотите.

Он перевёл взгляд на столик.

На столе снова стояло новое блюдо – густой лагман, люля–кебаб и свежий лаваш.

– Убирайся пока я поем, придёшь через полчаса.

Она выскочила, боясь раздражать новичка, и судя по всему, неслабого малого.

Он съел всё начисто и довольный развалился на кровати, включив разноцветным пультом огромную плазму на полстены.

Вскоре проститутка снова вплыла, подлезла к нему и начала умело раздевать.

– Как ты любишь?

– Бурно, но для начала возьми в рот.

Она кивнула и принялась за дело. Через десять минут Оскар уже яростно трахал её в позе сзади, крепко держа за бёдра. «Ненавижу шлюх», – пронеслось в голове, и вскоре бурно кончил, тупо разглядывая полные ягодицы без целлюлита.

– Свободна.

Прошёл год.

Оскар быстро поднялся в иерархии наёмников у Гориллы, стал правой рукой и главным его киллером, лихо, исполняя любые приказы. Хряка грохнули после очередного боя, когда он вступил в спор с одним богатеем, а так как Оскар этакий одиночка себе на уме, теперь ему никто не мешал, остальные парни его побаивались и старались обходить стороной. Денег заработал немерено, купил шикарный особняк за городом и совсем уже забыл, как когда–то ел жареных улиток с бомжом у ошарпанного дома и болтал о жизни. Частенько и сам приносил ему угощения пока того не забрали в дом престарелых. Старался не вникать в дела босса и некого не щадить. Сердце очерствело, им теперь только правили деньги и ненависть. Как и предрекал когда–то Горилла он ходил в лучший публичный дом и имел шикарных девок во все щели.

Повсюду огненные всполохи, облизывали старые стены заброшенного завода, потёртые рекламные щиты, сворачивались бубликом. Огонь нещадно искорёживал стоящие неподалёку бочки. Слышались глухие взрывы, разрывающихся труб. Оконные рамы пустые. У здания валялись осколки стёкол. Рядом стояли две машины. За рулём одной чёрной гоночной Ауди сидел молодой мужчина с каменным выражением лица и уверенной рукой держал пистолет с глушителем. Вторая – с простреленными, вылетевшими стёклами и двумя трупами, голова одного лежала на руле, включив звуковой сигнал, который противно гудел.

«Твари».

Он спрятал пистолет с глушителем за пазуху кожаной куртки, накинув капюшон пайты, завёл мотор. Ауди сорвалась с места, оставляя причудливые следы от шин на грязной земле. Деревья мелькали сплошным серо–зелёным пятном, улицы проносились одна за другой, машина летела, как выпущенная стрела, на скорости двести пятьдесят.

«Надо заехать к боссу, получить бабки за этих выродков», – припарковался у одной из зеркальных высоток, вышел, хлопнув дверцей, совершенно не щадя дорогой автомобиль и направился к вертушке внутрь. Широким шагом прошёл к лифту, нажал тридцатый этаж. Приехав на место, прошёл коридор по алому ковру, небрежно ковыряя носком кроссовка, овальные заломы и, сплёвывая на пол, будто находился на улице.

«Ещё бы в офисе обложился красной дорожкой».

Подошёл к серой гладкой двери, достал мобильник, набрал номер.

– Алло? – послышался басистый голос.

– Я на месте.

За дверью произошёл щелчок. Его как обычно встретили два крупных бритоголовых детины в коротких кожаных куртках и, кивнув, пропустили.

Он небрежной походкой дошёл до стеклянного стола, за которым восседал крупный лысый мужчина в солидном тёмно–сером костюме, и даже не смотря в его сторону, упал в стоящее рядом кресло, положив ногу на ногу.

– Ты сделал? – спросил тот, не поднимая глаз от документов, где что–то писал чернильной дорогой ручкой.

– Да.

– Обоих?

– Бабки давай, – сухой ответ, заставил мужчину поднять взгляд на миг поверх очков в золотой оправе.

– В ящике возле тебя, возьми.

Он встал, дёрнул ящик в тумбочке рядом с креслом, вытащил пачку новеньких, хрустящих, долларовых банкнот и, встав, собрался уходить.

– Тебе уже скоро тридцать, ты очень умный, расчётливый и во всём сильный человек. Может, начнёшь уже работать в моей фирме? Я бы мог с тобой стать даже партнёрами.

– Хватит! Ты же знаешь, что я полностью отошёл от бизнеса и возвращаться в это ярмо совсем нет желания.

– Жаль, я отношусь к тебе как брату. Бывший крупный бизнесмен, а теперь мой киллер, не мелковато для тебя?

– Ты всего лишь для меня босс и твоё задание я выполнил, за что ты мне неплохо заплатил. Этого достаточно. А со своей жизнью разберусь как–нибудь сам, – огрызнулся и, пройдя мимо охранников, хлопнул дверью.

Мужчина вертел стильную ручку двумя пальцами с аккуратно подстриженными ногтями и размышлял: «Год назад я подобрал его у мусорного бака голодного и злого, как волка, и уже тогда разглядел в нём личность. Всё же очень жаль, что он не принимает меня как друга и не хочет вести дела вместе», – подсознательно дотронулся до массивного золотого кулона на груди в виде гориллы и, вздохнув, продолжил заполнять бумаги по новому тендеру.

Оскар, выходя из здания, небрежно толкнув несколько раз плечом охранников, ударил ногой в вертушку на проходной, снова сплюнул на идеально–начищенный кафельный пол, вышел к машине и прыгнул за руль. В салоне приятно пахло ванилью от новой вонючки, болтающейся перед носом под зеркалом. Достал вейп – сделал пару затяжек с ароматом северных ягод и раскрутил музыку так, что прохожие на улице вздрогнули. Резко нажал на газ и сорвался с места как угорелый.

«Надо бы снять какую–нибудь симпатичную тёлку», – пронеслось в мозгу, и пришла ещё одна умная мысль: «Заеду в «Бабочку», там хоть не уродливые и профессионалки, есть что выбрать».

Через полчаса бесцельной гонки по городу, напугав парочку людей, сбив несколько мусорных баков, подъехал к розовому двухэтажному зданию. Зашёл внутрь и сразу развалился в холле в добротное кожаное кресло светло–серого цвета.

– Здравствуйте Оскар Эдуардович, вы сегодня опять желаете у нас расслабиться? – улыбнулась во все тридцать два грудастая дамочка лет сорока на вид с перекаченными филлерами губами, розовыми волосами и нереально длинными острыми ногтями того же ядрёного ультра розового цвета.

– Тёлка нужна красивая и покорная, у меня нет сегодня настроения на расслабление, скорее жаркий трахадром. Пошевелитесь, устал я.

– Сию минуту, проходите наверх в алый люкс, к вам сейчас зайдут три самые красивые наши девушки, готовые абсолютно на всё.

Оскар кивнул и вальяжной походкой направился на второй этаж, где бывал уже не раз, прошёл в тупик, открыл отполированную дверь из чёрного дерева, вошёл, сбросил брендовые кроссовки и улёгся в огромную постель, покрытую гладким до противного, алым покрывалом. Рядом лежала устрашающая африканская маска, плётка с чёрной рукояткой и несколько искусственных фаллосов.

В дверь аккуратно постучались, вернее даже, поскреблись.

– Войдите.

Вошли три высокие девушки. Он окинул их безразличным взглядом: жгучая стройная брюнетка с грудью первого размера, полноватая блондинка со смачно третьим и ярко–рыжая с самым любимым – вторым, в меру упитанная, без пухлого живота, талия плавно переходящая в округлые широкие бёдра. Губы у всех также накачанные филлерами, зубы ослепительно белые. Девушки находились в алом кружевном откровенном белье, чёрных чулках и очень высоких туфлях.

– Рыжая остаётся, остальные на выход.

Две вышли, рыжеволосая осталась, сразу подошла, расстегнула ширинку, достала член и наклонилась, ловко принявшись за дело. Вскоре Оскар кончил.

– А теперь опять подними его и встань задом.

– Трусики снимать? – единственное, что спросила девчуля, наивно хлопая накладными густыми, как у коровы, ресницами.

– Нет.

– Хорошо.

Она снова быстро подняла член шикарного мужчины. Помогла раздеться и встала на четвереньки, прямо на постели.

Оскар отодвинул алые стринги и трахнул её глубокими толчками, оставляя на бёдрах синяки от грубого захвата.

– Свободна.

Девушка поклонилась и выскочила. Он вышел к стойке, кинул сто баксов за час удовольствия с профессионалкой, так как хорошо знал расценки, и собрался на выход.

– Вам понравилась наша Злата? – как его остановил слащавый голос.

– Сойдёт.

– Приходите ещё, мы всегда рады нашим посетителям, особенно постоянным. Скоро у нас появится юная девственница. Состоится аукцион её первой ночи. Не хотите поучаствовать?

Он напрягся, ненавидел, когда насилуют девственниц, но к прожжённым шалавам относился как машинам своего дела.

– Девушка сама пришла к вам на работу?

– Конечно, мы никого не похищаем и не заставляем.

– Когда аукцион?

– Завтра. Вас записать?

– Записывайте, буду. Во сколько?

– В двадцать часов. Девушка юная, очень красивая, ещё вся натуральная: грудь, губы, поэтому дорогая. Начальная ставка пятьсот долларов.

– Сколько ей?

– Совершеннолетняя, конечно, мы не нарушаем законов. Восемнадцать исполнилось на той неделе. Зовут Лиана. Сирота, поэтому и пришла к нам, так как бедной девочке не за что жить, родители погибли в автокатастрофе, но она не неумеха, мы ровно неделю обучали её и показывали видео наших лучших работниц.

Оскар кивнул и вышел, сел в машину, закурил вейп и снова раскрутил громко музыку – тяжёлый рок. Ему нравились ударные произведения с мужскими басистыми голосами. Плотское наслаждение настроения не подняло, в душе зияла рана. Он и сам не понимал, что хотел, ничего не давало морального удовлетворения, выпустил густой дым, безразлично наблюдая за ним, а перед глазами встали похороны матери, красивой моложавой блондинки с яркими зелёными глазами. Женщина погибла от рук конкурентов отца, вернее от киллера нанятого ими, чтобы отомстить ему за выигранный тендер постройки очередного завода. Её застрелили в сердце прямо в доме, когда она читала сыну энциклопедию о динозаврах. Оскар помнил, как она в последний раз закрыла глаза и упала на спинку дивана, он долго кричал, пытаясь привести мать в чувство, но тщетно, снайпер попал точно в цель. Ему тогда только исполнилось десять, потом… шикарные похороны, сотни чужих лиц, наигранных соболезнований, как же он ненавидел тогда всех, особенно отца, который подержал траур всего полгода и нашёл молодую проститутку, где стал проводить всё свободное время. Оскар с детства возненавидел таких женщин всей душой. Жизнь мальчика с тех пор сильно изменилась, отец забрал его со школы, перевёл на свободную форму обучения, не разрешал никуда без охраны выходить, нанял учителей и тренеров для изучения боевых искусств, включая стрельбу. Уже в шестнадцать стал метким снайпером, также мог убить человека одним ударом пальца в шейную артерию. Из него сделали боевую машину, но отец хотел таким образом защитить сына, однако мальчик очерствел и выбрал другой путь, занимался боксом, ходил в тренажёрный зал, по ходу все же поступил в институт на финансовое отделение. Заработал первый миллион в валютных операциях на бирже, и пошло поехало.