Книга оказалась в главном зале и ограждена от толпы. И мы увидели его! Шиву! Эмм....признаться честно не таким я его представлял вовсе! Наверное, Дитрих тоже, ибо она спросила себя под нос:
– Это он? – с выражением лица полного недоумение.
Я понимаю, что божество сейчас не в своем природном амплуа, но так странно видеть пред собой и не мужчину, и не женщину, и не старца, и не молодого, с бледной кожей, что кажется она отдаёт синевой, с глубокой трещиной на лбу (видимо, его третий глаз) и практически без одежды – кусок ткани на поясе не в счёт. Волосы его были длинны и частично собраны. Он был высок и статен, но выглядел как бездомный по человеческим меркам.
Ах да, чуть не забыл рассказать о живой змее, которая свернулась кольцом вокруг всего его тела, а головой покоилась на плече. Смею предположить, и она читала книгу, кто ж ее знает.
Естественно их никто не видел за спинами чтецов. Едва мы подошли к ограждениям Шива оторвался от книги и посмотрел на нас. И вот мы сидим уже в Байджнатхе, на подушках и перед нами чай, а на тарелках сладости, из них я узнал джалеби. Если честно я не понял, мы сейчас телепортировались или все ещё в храме, а вокруг нереальность… Но я не успел задать этого вопроса:
– У вас есть что-то для меня не так ли? – обратился мелодичный голосом Шива.
Я кивнул, и заметил, как Дитрих передаёт ему записку Фортуны, слегка побаиваясь существа на его теле (хотя казалось, что оно заснуло). Божество не стало его даже читать – предположу, что он уже знал, что там написано.
Он кивнул, и закрыл глаза. Я не заметил счёт времени, поэтому ещё раз убедился, что мы в его альтернативном мире. Для доказательства, я взял джалеби и попробовал (за что получил неодобрительное цоканье от Дитрих). Вкус сладости оказался как не странно именно таким, каким я его помню из жизни с Раджешем.
– Я нашёл её, – обратился к нам Шива, от голоса которого я чуть не поперхнулся. – Я не могу назвать, где именно она находится, так как не разделяю людских территориальных границ. Но там холодно, и выпал первый снег, люди в отчаянии, идёт война. Глупая война. Там живет страх, он в сердцах людей. И им всем не везёт, девочка осела там давно. Я чётко вижу её след.
И вот мы опять в Золотом Храме и посмотрев на нас в последний раз, Шива опускает голову, чтобы продолжить чтение. Божественное явление, как по мне так!
– Я ведь не сошла с ума? – наклонившись ко мне спрашивает Дитрих, – Или мы и впрямь были в другом мире?
– Вдвоём одновременно сойти с ума мы не можем, согласись, – ответил я. – Похоже мы и впрямь побывали в разуме Шивы.
Каин все это время оставался где-то недалеко позади нас. Когда я нашёл его взглядом, он видимо понял, что мы получили ответы на свои вопросы. Указав на выход, мы последовали за ним.
На улице было все так же шумно и многолюдно.
Нефилим подошёл к лавке, где продавали чай и сладости по случаю праздника. Незаметно взяв пару вкусностей и напиток, он предложил нам, на что мы с Дитрих отказались.
Совсем не смутившись, он начал трапезничать.
– Что дальше? – между перекусами обратился он к нам.
– Нам все ещё надо найти Фортунамалу, – ответил я.
– Шива сказал, что она там, где холодно и идёт война у людей, – сказала она Каину.
– Сейчас не так много мест, где идёт война, – задумался он. – Не то, что в далёкие былые времена.
Я уж не стал ему говорить, что все войны, можно сказать, начались с его лёгкой руки, поэтому начал вспоминать разговоры в семье малыша.
– Я, кажется, знаю, где она, – опередила меня Дитрих.
Оставив все свои мысли, мы с Каином устремили на неё все внимание.
– Я видела заголовки статей газет у нас дома. В Украине уже почти год идёт война.
Глава 17
Украина… Что я могу сказать об этой стране. Я был здесь лишь раз, давненько, я вам скажу. Тогда она и не была Украиной. Они жили общинами. Мою девочку звали Анна. И это был один из редких случаев, когда меня назначили на опекунство не с пелёнок, а в более зрелом возрасте. Ей тогда было 4,5 года. Ночью на их деревню напали «варвары». Всю её семью перерезали прямо у неё на глазах, а ей чудом удалось спастись. Этим чудом был я.
Бывало ли у вас пропадали вещи, которые «вот только что, кажется, я положил вот сюда!» Исчезают игрушки, резинки, носки и прочее… Частенько они попадают в мир потерянных вещей (об этом я как-нибудь расскажу позже), а иногда это делаем мы, по совершенно разным причинам. Мы напускаем заклинание наваждения, и вы в упор не видите то, что перед вами.
Так я и спас Анну. Но внутренний мир её треснул: она начала бояться всего вокруг, видя в людях лишь врагов с оружием, охотящихся на неё. И самое плохое было то, что она перестала разговаривать. Она замолчала на долгие-долгие годы. Но я был рядом с ней все это время. Она осталась без семьи, голодала, скиталась по лесам-полям, потом по близлежащим городам, никому не нужная, сумасшедшая – так ей все говорили в след. Ведь никто не видел в этих лохмотьях, голубых глазах и растрепанных волосах всю боль, что ей пришлось пережить, никто и представить себе не мог ту картину, что она едва закрыв глаза, бессознательно видела вновь и вновь: как убивают её братьев и сестре, как лежит в луже крови её мать и отец, как горит вся деревня, а вокруг одни изверги на конях, готовых растоптать её хрупкое тельце.
Я помог ей восстановиться, не сломаться, не умереть. Я давал ей силы и надежду, что все наладится, что время излечит её раны. Жизнь была не благосклонна к ней, и Анна прошла тернистый путь, чтоб стать обеспеченной дамой. Пусть даже любовницей дворянина, осуждаемой обществом, но в тепле и еде, в любви, в которой она так нуждалась.
С тех пор мне и не хотелось возвращаться в те края: воспоминания отягощали меня.
Утро, день и вечер проходили в глубоких мыслях о том, что делать дальше. Скорее всего и Дитрих озабочена этими же мыслями. Ведь мы близки к Фортунамале как никогда.
День омрачился тем, что я отвлёкся и мой малыш упал и чуть было не разбил нос! Мама не сразу это заметила, и пока она его пыталась, обняв, успокоить, я за её спиной сделал все что мог, чтоб облегчить последствия. В итоге – ссадины и синяк, шокирующий слегка вид, но мой дар не целительство, к сожалению.
Потом поездка в деревню, и я уже глаз не спускал с крохи, тем самым оставив все мысли о Фортунамале на потом.
Едва малыш заснул, появилась Дитрих. Уделив пару минут братцу и пожелав ему спокойной ночи, мы сели обсудить дальнейшие действия.
– Надо позвать Каина, – предложила она.
– Ты ему доверяешь? – все же решил уточнить я.
– Я думаю, канцелярия не стала бы нам подкладывать свинью, Анхель. Возможно Каин и не лучшее их предложение, но он воин и у него есть опыт в таких делах, – начала она говорить свои доводы. – Сам подумай, как мы отберем силы у Фортунамалы. Да, с нами будет её божественная сестра, но ведь и она не одна! Она с Законом подлости! Будь он неладен! А тебе значит, Каин не нравится, да? – поинтересовалась в итоге она.
– Я не говорю, что не нравится. Я его не знаю. А то, что знаю, не внушает доверия! Существа, что прошли столь долгий и сложный путь, мало остаются добрыми и порядочными. Их сердца черствеют, наивность сменяется жестокостью, а душа становится холодной как снег в Антарктиде.
– Он делал деревянного слона для мальчика. Ты помнишь, как он бережно его закапывал в песок, оставив видимым лишь хобот и ухо. И как он остался неподалёку, в надежде первым увидеть детскую радость при находке, – парировала Дитрих. – Неужели тебе это ни о чем не говорит, Анхель? В нем ещё есть искра любви, он не потерян!
– Дитрих, ты во всем и во всех видишь лишь свет! Ты же знаешь, что есть и зло, не так ли?! Все то, что кажется хорошим, может оказаться лишь фарсом, – я никак не мог до неё достучаться.
– Послушай, Анхель, я поняла, что ты ему не доверяешь, хорошо. Тогда доверься мне, – и она положила руку мне на плечо, – я верю в свою интуицию. А она говорит, что Каин тот, кто нам нужен. Он не плохой парень.
Я посмотрел на неё, точнее в её большие карие глаза, которые пытались переубедить мой прагматичный ум, в которых я тонул и даже не сопротивлялся. Мир вновь остановился в этот момент и, казалось, ничто не может нарушить эту цветочную иллюзию с запахом корицы и яблок. Все моё тело чувствовало каждое прикосновение с ней: её пальцы на моих плечах, её пару прядей непослушных волос на моих щеках, как наши колени задевали друг друга… Всё обострилось, время замедлило свой ход, и были только я и Дитрих в нескольких дюймах друг от друга.
– Я вам не помешал?
Мы подпрыгнули на месте, словно нас поразила молния.
Каин стоял рядом, облокотившись за косяк двери и с любопытством наблюдал за нами.
– И давно ты здесь? – резко спросил я его.
– Достаточно, чтобы умереть от скуки, пока вы пребывали в мире грёз – отшутился он.
Дитрих уставилась на свои руки и молчала, видимо не зная, что сказать.
– Ну так какие планы, ангелы? – поменял все же тему Каин.
– Думаю, надо попасть на Украину и вызвать Удачу, а там как пойдёт, – предложил я.
