Рисуйте треугольники кровью

Эта книга написана с благодарностью:

Насте Балашовой за интерес, участие и поддержку,

и за то, что мы с ней не такие уж и разные;

Насте Продченко и Юлиане Ивановой

за добровольное согласие стать подопытными

читателями-тестерами в процессе написания;

Сане Андрееву за понимание, участие и помощь

в непростой жизненной ситуации;

моим детям

моему бывшему мужу, единственному, кто жив

моим друзьям

Вселенной за то, что я есть

Ноги ужасно устали. Вот просто УЖАСНО. Сутки беготни по этажам, палатам, процедуркам. Зато никто не умер. Чистая смена. Нет, Алисе наоборот было интересно, когда умирали. Именно затем она и пришла: привыкнуть к смерти. Никакой кровожадности. Просто понять, как это. Ну, раз уж это так обязательно. Сей факт просто убивал Алису. Как такое возможно? Никто не спросил её, хочет ли она прийти в этот мир. Её просто взяли и родили. Нет, Алисе очень нравилось тут. Все тридцать с небольшим лет, или сколько она себя помнила, ей нравилось быть живым человеком и ходить по земле. Но вот принять тот факт, что однажды её не станет, Алиса не могла никак. Опять же, никто не спросит её мнения по этому поводу. Ещё и не предупредят скорее всего, как показывал её опыт. Нет, Алиса решительно не была готова к такому повороту событий. Понятно, что всё случится так или иначе. Но почему ОНИ все вокруг ходят такие спокойные? Им что, всё равно?!

Алиса лет с двадцати начала пытать людей на тему отношения к смерти. Начала с родственников. Бабушке было около семидесяти, но никакие «нетактично» «жестоко» не смутили девушку.

– Бабушка, неужели ты не боишься смерти?

– Господь с тобой, Алиса! – бабушка замерла над сковородкой с блином, рука с лопаткой зависла в воздухе, не добравшись до плиты. – Зачем же об этом думать?

– А как можно об этом не думать?! Как вы все об этом не думаете? Ведь это ужас просто!

– Деточка, ты ведёшь себя, мягко говоря…

– Что? Нетактично? Некорректно? Грубо?

– Ну… просто если это уж так тебя волнует, может ты поделишься со своими подругами? Хотя я искренне не понимаю, зачем думать об этом в двадцать лет! Тьфу тебя, Алиска! Блин сгорел! – завопила бабушка.

– Ладно. Извини, бабуль. Что-то я правда…

Алиса обняла бабушку, расстроенную сожжением блина, и убежала в свою комнату. Усовестившись, к ней она больше с подобными вопросами не подходила. Но расспросы продолжила. Не то, чтобы Алиса каждый день и с утра до ночи педалировала эту тему. Нет. Но периодически она подходила к родным и друзьям, и спрашивала. Как и почему они не боятся смерти. Некоторые напрягались, когда заходил разговор. Ну, боимся, мол. Но зачем думать об этом? Живи да живи себе. Вот этот вопросительный ответ «зачем об этом думать?» больше всего удивлял Алису. Как? Ну как не думать-то? Вот она закончила школу с золотой медалью, поступила в МГУ на экономический факультет. Старается. Пыхтит. На красный диплом рассчитывает. На престижную и высокооплачиваемую работу. А в голове картинка: лежит она в гробу, молодая и перспективная еще совсем недавно, а теперь совершенно мёртвая. И её красный диплом, и золотую медаль кладут в гроб вместе с ней. Б-р-р-р-р. Может быть, она экстрасенс, и её видения небеспочвенны? Нет, ну допустим она доживет до старости. Ещё до каких-нибудь премий и регалий. И тогда будет лежать в гробу старая, и туда вместе с ней сгрузят все её отличия. Премии и грамоты. Медали и дипломы. И денег мешок. Хотя, деньги можно оставить детям. У неё наверняка будут какие-то дети. Как у всех. Но всё существо Алисы было против того, чтобы выпускать в мир новых людей, чтобы они, не дай Бог, также мучились от непонимания: зачем всё это. Подруга Алисы, Таня, как и все вокруг, искренне недоумевала, зачем забивать голову мыслями о смерти в золотые двадцать лет. Всё идет, как идёт. Все умрут. Так устроен мир. И мир, наверное, не бессмертен. Когда-то и его не станет.

– А я хочу быть бессмертной! – восклицала Алиса. – Хочу! Понимаешь?

– Нет. Не понимаю. Чего ты тут делать-то будешь? Вечность? Ты хотя бы её представляешь, вечность эту? Можешь охватить умом своим?

– Могу. Ты за меня не беспокойся.

– Тебе нужен укус вампира. – засмеялась Таня.

– Что? – замерла Алиса.

– Ты что? Не читала про вампиров?

– Нет… я как-то больше классику люблю читать.

– И фильмы не смотрела?

– Ну, может быть когда-то в детстве. Нет, я не идиотка. Я слышала про эти истории. У нас в школе девочки смотрели какие-то сериалы. Кажется, по Стивену Кингу. Да. Я читала пару его книг, но не про вампиров. А они покупали какие-то постеры, блокноты. Тетради с вампирами. Хохма, конечно. А что даёт укус вампира? Они же выпивают кровь. Убивают.

– Они могут обратить. И будешь бессмертной.

– Серьезно? Да, хорошо фантазия у людей работает. Ты меня прямо заинтриговала. Надо почитать про вампиров.

– Того же Кинга и почитай. У него качественно написано, по крайней мере.

– Спасибо. Жаль только, что всё это сказки.

– Ну, да. С другой стороны, кто-то же взял откуда-то эту мысль. Что? Из воздуха?

– Да кто его знает.

– А, вот, слушай что я ещё читала в книге. Правда уже не помню в какой. Там была ведьма, она поддерживала в себе вечную жизнь магией.

– Тоже сказки. – поморщилась Алиса.

– Да вот не скажи. Магия точно существует. У моей бабушки в деревне история у соседей была, закачаешься. Жила семья, всё как у людей. Муж, жена, дети. А потом в деревню переехала женщина. И глянулся ей тот мужик. Что-то она там наколдовала, и он стал к ней ходить, как заговоренный.

– Да ладно!

– Вот и ладно. Я его знала. Хороший такой дядька. Дядя Слава. На лошадках нас катал. Меня и своего Митьку. Веселый, всё шутил. А тут как в воду опущенный, говорят, стал. И всё туда идёт, к той тётке. А потом домой возвращается. Хоть на части разорвись. А жена его, тётя Оля, сказала: «хватит ходить, как межудворная корова. Решай, или туда, или сюда».

– А он? – Алиса села на краешек дивана, боясь дышать. Как всё-таки всякие глупости на людей действуют. Магически, ха-ха.

– А он повесился.

– Тьфу. Да ну тебя!

– Но магия-то была. Приворот, видать.

– Какой-то хреновый приворот. До гробовой доски.

– Видать та тётка не ожидала, что он так семью свою любит. Не рассчитала.

– Чего не рассчитала, Тань? Магические ингредиенты?

– Слушай, не хочешь – не верь. А я после этого точно знаю: что-то есть!

– И как твоё что-то мне поможет?

– Э-э-э… никак. Я просто к тому говорила, что магия есть. Может она и для вечной жизни есть, просто это слишком тайное знание.

– Что за корявое выражение «слишком тайное». Или тайное, или нет.

– Я не филолог, Алиса. Я психолог. И вообще человек из материального мира. Но после таких историй поневоле начинаешь задумываться, как мало мы знаем о том, что есть, а чего нет. Тебе так не кажется?

– Ничего мне не кажется. – угрюмо ответила Алиса. – Я просто умирать не хочу.

– О, Боже. Снова-здорово. Ну, хватит об этом! Поехали лучше к Стасику, он сегодня устраивает вечеринку. Выпьешь, забудешься. Давай-давай. Поехали.

– Что нам ещё остается? Поехали.

Семья, друзья и коллеги дружно пришли в неописуемый ужас, когда двадцативосьмилетняя Алиса объявила, что уходит в медицину. Поступила в мед. колледж, на бюджет, и всерьёз засела за учебники. На долгих тридцать шесть месяцев. Преподаватели тоже недоумевали, как к ним занесло девушку с красным дипломом экономического факультета МГУ, недавно получившую должность директора крупного филиала агентства недвижимости. Но Алисе не было никакого дела до общественного мнения. Был только один непростой момент: расставание с женихом. Свадьба намечалась на август, а в мае Алиса поделилась с Сергеем своими планами. Она думала, что у них любовь. Зря думала. Наивная. А почему, собственно, наивная? Почему два взрослых, состоявшихся человека – Сергей был директором по развитию в банке – не могут любить друг друга? А что они могут? Строить планы? Расписывать будущее? Как будто они знают что-то о будущем.

– Какой мед? На кого ты там собралась учиться? – спросил Серёжа, заметно напрягаясь.

– На медсестру.

– На кого?!

– Ты слышал.

– И сколько зарабатывают медсёстры?

– А при чём тут это? – в этом месте напряглась уже Алиса.

– Как при чём? Что это за работа вообще, медсестрой? Горшки выносить?

– Горшки выносят санитарки.

– Да какая разница! Та же жопа, только вид с другого ракурса. Ты что? Тебе, может, отпуск нужен? Устала. Проветришься, мозги на место встанут.

– Я уволилась.

– Что?! Что-о-о?

– Я не понимаю, что у тебя за реакция?

– А я не понимаю, что за бред ты тут несешь! – Сергей вскочил и забегал по спальне. – Ты спятила? Ну, конечно! Ты сошла с ума. Тут не отпуск нужен. Тут нужна специализированная клиника!

– Да что с тобой?! Мне кажется, это моё дело, кем работать. Нет?

– Да. – Сергей неожиданно успокоился. – Да, ты права. Это твоё дело. Вот только я собирался жениться на акуле риэлтерского бизнеса. А не на медсестре.

Алиса почувствовала, что пол уходит у неё из-под ног. Сергей был первым, кому она сказала о своих планах. Алиса считала, что они близки. Понимают друг друга. И вот вам здрассти. Серёжа был готов понимать директора агентства. А медсестру он понимать не готов. Вот значит, как. Разве так бывает? Получается, бывает. Она даже не дошла в этом важном разговоре до объяснения, почему решила сменить профессию. Почему для неё это так важно. Алиса, само собой разумеется, говорила с Сергеем по поводу своих страхов. Он шутя успокаивал её, мол, ничего не бойся, проживём долгую и счастливую жизнь, а потом вместе состаримся, и умрём в один день. Вдвоём не так страшно. А теперь выясняется, что прожить долгую и счастливую жизнь он хотел не с ней, а с её должностью? Хотел стареть с топ-менеджером, так что ли? Да, вот уж сюрприз-сюрприз.

– И как мне это понимать? – дрожащим голосом поинтересовалась Алиса.

– Если ты не шутишь… ты не шутишь?

– Не шучу.

– Может быть, ты передумаешь всё-таки?

Не веря своим ушам, Алиса сцепила зубы и отрицательно помотала головой. Серёга продолжил заколачивать гвозди в крышку её кошмара.

– Тогда ты сошла с ума. А жить с сумасшедшей не входит в мои планы. Я ухожу.

Вот так просто. Он уходит. Алисе хотелось закричать: «а как же чувства? Как же это «состаримся вместе и умрём в один день? Что это было? Как можно после таких обещаний просто уйти? Кто из них двоих более сумасшедший?». Она не стала кричать. Тем утром Сергей ушел на работу, а она в свой будущий колледж. Вечером он также просто, как объявил о своём уходе, собрал вещи и уехал. Куда? К кому? Алиса не знала. Сергей был родом из Кемерово. У него в Москве никого не было, кроме неё и нескольких друзей по институту и работе. У всех были свои семьи, свои дела. Весь день у Алисы теплилась надежда, что идти ему некуда. Он остынет и останется. Хотя, о чем это она? Сергей давно и хорошо зарабатывал. Снять, и даже купить квартиру для него не представляло никакой сложности. Но чтобы так… в один день. Боялся передумать? Да, хотя какая разница.

Она позвонила Тане. Подруга сидела в декрете с малышом, но услышав подавленный голос Алисы, примчалась через полчаса. По телефону Алиса только и смогла пробормотать «Тань, мне так плохо, можешь приехать?». И вот теперь ей пришлось в своём жутком, разобранном состоянии, рассказывать всё в подробностях. Таня разлила вино по бокалам, заставила Алису выпить залпом. Вино пролилось в расколотую на части Алису, смягчило осколки, немного сгладило. И вылилось наружу слезами. Потоком слёз.

– Пореви действительно, что ли. Я пока в себя приду.

– Да что такое! От чего?

– От чего? – усмехнулась Таня. – от твоих фокусов. Хотя, мне кажется тут подойдёт какое-то более крепкое словцо.

– Ты не филолог, Таня. Нет, не филолог. – сквозь слёзы улыбнулась Алиса.

– Можешь объяснить, что это за бзик такой, с медициной?

– Да это не бзик. Ну, хочу быть медиком.

– Медсестрой?

– На врача поздно уже учиться, Тань.

– Учиться никогда не поздно. Но я не об этом спрашиваю. Я пытаюсь понять вообще. Зачем тебе это вообще?

– Я хочу видеть ЭТО. – шепнула Алиса.

– Что – это?

– Смерть. Хочу видеть, как они умирают. Привыкнуть. Смириться. Понимаешь?

– Нет! – закричала вдруг Таня. – Нет, я не понимаю! Я не понимаю, черт тебя возьми! У тебя блестящее экономическое образование. Ты сделала карьеру, как на дрожжах. Двадцать восемь лет, директор агентства.

– Филиала…

– Неважно! Зарплата такая, что любой позавидует. Начинала ты с чего? С бухгалтера. Прошла все ступени. Все нюансы изучила, потому, что тебе всё надо. Ты не можешь спустя рукава. Ты же отличница у нас. Теперь ты на верхушке айсберга. Ну, почти на верхушке. И теперь ты всё бросишь, и пойдёшь убирать горшки за умирающими?

– Дались вам эти горшки! Я медсестрой пойду. Не буду я горшки носить. Уколы буду ставить.

– Умирающим?

– В том числе.

– Маразм какой-то… знаешь, можешь обижаться, но я понимаю Сергея.

– Понимаешь?

– Понимаю.

– Господи, в каком мире мы живём! То есть, на директоре жениться можно, а на медсестре нельзя, так что ли?

– Да почему он должен жениться на медсестре! – возопила Таня, выпивая одним махом вино из бокала. – Если знакомился он с перспективным руководителем.

– У меня к тебе два вопроса. Первый: почему ты орешь?

– Потому, что дома всё больше шепчу и на цыпочках хожу. И ещё зла на тебя, дуру, не хватает. Вот и ору. А второй?

– А почему ты бухаешь? Ты же кормящая мать?

– Здрассти. Давно не виделись. Уже полгода, как нет.

– А с кем Савка?

– С мамой моей. Но ты мне зубы не заговаривай! Давай серьезно. Ты вот прям всё-всё решила?

– Решила.

– Отговаривать, зная тебя, можно даже не начинать?

– Точно.

– Вот ужас-то. Родителям сказала?

– Нет ещё. Серёге вот сказала. – Алиса развела руками, показывая бардак, оставшийся после сбора Серегой вещей. – Тебе сказала.

– М-да. Ну, что. Готовься.

– К чему?

– Понимания ты не найдёшь. Нигде. Ни у кого.

Таня оказалась права. Понимания она не нашла. Бабушка уже год не вставала после инсульта, ей было не до жизненно важных Таниных решений. Мать заметно огорчилась, но вслух протестовать не стала. Просто не разговаривала с Алисой полгода. А папа грустно сказал:

– Будешь бабушке уколы ставить.

– Буду. Выучусь только.

– Меня другое беспокоит. Я на внуков рассчитывал, пока молодой. А теперь сколько мне тех внуков ждать?

Алиса пожала плечами. Она не знала, сколько. Она совсем ничего не знала и не понимала. Это ведь были её планы: свадьба, семья, дети. Получается, она сама всё разрушила? Нет! Видит Бог, не она. Всё разрушил чёртов Серегин снобизм. Директора ему подавай. Но одно Алиса знала точно, даже в таком потерянном состоянии: она хочет работать в больнице. Крыша над головой и деньги на первое время у неё были. И с полной самоотдачей, потому, что по-другому она не умела, Алиса окунулась в изучение новой профессии.

В медицинском колледже было интересно учиться. Правда девочки все молодые. Одна она тридцатилетняя почти. Поэтому подругами Алиса не обзавелась. Зато выучилась как следует, не отвлекаясь на тусовки. По традиции, с красным дипломом. Перед выпуском куратор предупредила Алису:

– Если нет связей – сразу на хорошее место не рассчитывай. Будешь младшей медицинской сестрой. Даже не смотря на твой красный диплом.

– Не волнуйтесь, Инга Юрьевна, мне не впервой карьеру делать. – усмехнулась Алиса.

– Да я вижу, ты девица не промах. Просто поздновато начинаешь. Ну, я в любом случае, желаю тебе удачи. Честно говоря, я всё думала, что ты опомнишься. Уйдёшь из колледжа. А ты упорная.

– Почему я должна была уйти? – изумилась Алиса.

– Ну, ладно. Неважно. Удачи тебе.

Удача, как ни странно, улыбнулась почти сразу. Алиса откликнулась на горящую вакансию медсестры в онкоцентр. Отсутствие опыта не особо смутило старшую сестру. Как и возраст Алисы. Тридцать один год. Она только спросила:

– У нас ведь больница специфическая. Бывает, и умирают. Может, тебе поискать что-то более спокойное?

Умирают! Тут умирают! Идеально. Она даже не мечтала о такой удаче. Наконец-то она сможет посмотреть прямо в глаза своему страху. На расстоянии вытянутой руки.

– Нет-нет, не волнуйтесь. Я не боюсь. Я готова.

Алиса не обманывала, она действительно не боялась. Ничья смерть, кроме своей собственной, её не пугала нисколько. Год назад умерла бабушка. Лежала картонная в гробу. Совсем чужая. А Алиса думала только об одном: неужели действительно нет выхода? И ей тоже придется перестать дышать, стать оболочкой и лежать в деревянном ящике? Невыносимо! Эй, вечность! Ты где? Неужели тебя и правда нету? Так пусть смерть станет для неё привычным и обыденным делом. Может быть это хоть немного примирит её с приближением собственной смерти. А ведь она приближается. С каждой секундой.

Алиса скинула удобные больничные тапки. Ей предстояло сунуть свои уставшие ноги в туфли на каблуках. Ничего не поделаешь, привычка быть красивой. Хорошая привычка, наверное. Уже год Алиса работала в онкоцентре. Росли её обязанности, росла зарплата. Росло доверия руководства к ней, такой храброй и ответственной. Иногда умирали люди. В основном, умирать они уезжали домой или в хоспис. Но иногда умирали и в больнице. Рак – болезнь непредсказуемая. Алиса реагировала всегда спокойно и правильно. Никаких лишних действий, никакой паники или истерики. Правда пока работа медсестрой не приблизила её к спокойствию в отношении собственной смерти ни на сантиметр. Но, может быть, со временем? Сегодня была хорошая смена. Хорошая, для всех, кроме Алисы. Никто не умер.

Иногда по пути домой она встречала Сергея с его новой девушкой. А может быть, и женой. Видимо он жил где-то рядом. Проходя по улице, прежде чем свернуть в свой двор, она видела машину бывшего, проезжающую мимо. Поначалу это было больно. Он очень быстро утешился. Неприлично быстро. Алисе казалось, что так не бывает, если любишь. Вот у неё-то болит сердце от этого расставания. А он? Ездит с важным видом мимо, в своей BMW, в которой они когда-то ездили за покупками, и за город. Везде ездили. А на её, Алисином, месте сидит блондинка с пухлыми губами и вздернутым носом. Так по-хозяйски, будто занимала это место всегда. В машине. В Серегиной постели. В его жизни. Но это неправда! Это было её место! Боль потихоньку отступала, появлялись трезвые мысли. Значит не любил. Если так легко отказался, и так быстро заменил её на новую девушку. Как свитер переодел. Эх, Серёжа-Серёжа… как обидно и странно, что ты оказался таким.

Они не разговаривали с тех пор, как он ушёл. Сергей с девушкой проезжали мимо, Алиса проходила своей дорогой. А в это утро он оказался один в своей машине, и зачем-то притормозил около неё. Алиса сделала вид, что не замечает его. Как шла, так и продолжила свой путь с суточной смены домой. Но Сергей вышел, окликнул её. Потом догнал и остановил. Схватил за руку. Пьяный что ли? Да нет, вроде за рулём Сергей никогда не пил.

– Что тебе?

– Зову-зову. Оглохла? Привет!

– Серёж, что тебе нужно?

– Алиса, я сказал привет.

– А я не хочу!

– Вот даже как… обижаешься?

– Не говори глупостей. Кто ты мне, чтобы обижаться на тебя? Чего ты хочешь?

– Хочу сказать тебе, что ты классно выглядишь. Передумала в больнице работать?

– Серёжа, я работаю в больнице. Так что, ты всё сделал правильно. Не суетись.

– Хм. Видимо, я жертва стереотипов.

– Видимо да.

– Как на личном фронте?

– Что за бестактные вопросы? И где твоя блондинка?

– Заметила… – Сергей рассмеялся. – Приболела. Дома оставил.

Алиса вздохнула. Странный народ, мужики. Чуть женщина приболела, уже надо им обязательно прилипнуть к другой. И неважно, что она бывшая. Поразительно просто.

– Я поняла, что я хорошо выгляжу, Сергей. Спасибо. Я пойду. Прощай.

– Погоди… может как-нибудь встретимся?

Нет. Это просто невозможно. Он ведёт себя так, как будто они старые добрые друзья. И это не он бросил её за пару месяцев до свадьбы. Продолжая мотать головой в глубочайшем недоумении, Алиса пошла своей дорогой, игнорируя Серегины приставания. А ведь она, оказывается, не перегорела. Нет, любви уже не было. Точно не было. А вот обида… Алиса смотрела на Серегу, и внутри было странное желание: вцепиться ему в шею, в плечи, в лицо, и разорвать на тысячу кусочков. Как он когда-то разбил её сердце. Неужели она никогда не отпустит его? Пора бы уже…

Лечь спать после суток сразу никогда не получалось. Возбуждение, которое накапливалось на работе, должно было утихнуть. Когда Алиса работала свою первую смену, у них на этаже чуть не умер мужчина. Ему стало плохо, он плакал. От страха, очевидно. Был вечер, время гораздо более спокойное, чем ночь перед рассветом, например. Но мужчине стало плохо именно вечером. Умирают в разное время суток. Его тогда спасли. Алиса помогала. Подавала аппаратуру, набирала шприцы, колола препараты. Приступ купировали, давление подняли, мужчина отключился, нагруженный успокоительными. Владимир Борисович, дежуривший в тот вечер, вытер пот со лба, помог Алисе собрать всё, и проводил на выход из палаты. Хотя она чувствовала себя прекрасно, и ни в какой поддержке не нуждалась.

– Новенькая? – спросил Владимир Борисович, когда вышли в коридор.

– Первый день.

– Молодец. Не растерялась. Вообще ни одного вопроса к тебе. Обычно у нас людям требуется время, чтобы привыкнуть. Ты где раньше работала? В склифе, что ли?

– Да, нет же! – улыбнулась Алиса. – Я вообще новенькая в медицине.

– Ну ты даешь! – восхищенно протянул врач. – Ты тут на своем месте. Такие нам очень нужны. А я, наверное, никогда не привыкну…

– Почему?

– Да… – Владимир Борисович с досадой махнул рукой, и пошёл в ординаторскую.

Больного на следующий день перевели в хоспис. Борисыч – как его все звали – ходил мрачнее тучи. Потом у них была возможность поговорить на эту тему. На очередном дежурстве. Он объяснил Алисе свою досаду.

– Понимаешь, девочка, мы их пытаемся спасти, вылечить. Колем что-то, капаем, облучаем. Кого-то даже спасаем. И многих. Но вот в таких конкретных случаях, когда уже медицина бессильна, а мы больного реанимируем…мы его держим тут! Вцепились и держим. Зачем? Агонию же только продляем! Не врачом я себя тогда чувствую, нет. Мучителем каким-то.

– Зря вы так! Я считаю, до последнего надо бороться. За каждого. И за каждую минуту.

– Ты молодец. Надеюсь, не сбежишь от нас слишком быстро.

– Я не собираюсь сбегать. – улыбнулась Алиса.

После первой своей смены Алиса не могла спать весь день. Уснула только ночью. Уговорила себя поспать. Смерть была так близко к пациенту! Какая она? Получается, совсем невидимая. Неощутимая. Дыхание смерти… всего лишь метафора. Алиса искренне участвовала в спасении того мужика, это была её работа, а она привыкла работать на совесть. Но если бы не спасли – увидела бы она хоть что-то? Почувствовала ЕЁ рядом? Так, в сильнейшем волнении, строя предположение за предположением, купаясь в своих фантазиях, утопая в них, она и провела тогда весь день. Прошел год, а волнение после суток так и не ушло. Правда, оно уже не занимало целый день, как в самом начале. Пара часов с книгой и кофе, и можно ложиться отсыпаться.

Сегодня Алиса достала первую попавшуюся книгу, чтобы почитать перед сном, и это оказалась книга про вампиров. Нет, книга была не из серии современных сопливых глупостей про вампиров. Написанных женщинами. Которые, наверное, спят и видят, как их укусит вампир. Чтобы превратить их жизнь в одну сплошную жажду крови. А чтобы эта страсть не была так очевидна, женщины-писатели наделяли вампиров способностью влюбляться в живых девушек. Их вампиры не убивали своих девушек. Пили кровь животных. Казалось, ещё немного, и благотворительностью займутся. Ну и бред. Притом, что характерно, бред от начала и до конца. Мало того, что вампиры – это просто глупая выдумка. Так ещё и влюбленные вампиры… умереть не встать. Алису передернуло от последней мысли, она забралась под одеяло, взяла в одну руку чашку с кофе, в другую книгу Стивена Кинга, и не заметила, как уснула. Даже не помнила по пробуждении, что она успела прочитать, и когда убрала чашку на тумбочку. Чудеса. Ну, ладно. Впереди было еще почти два выходных дня. Ну, полтора. Можно начать читать с начала. Алиса очень быстро читала.

Выходные были гораздо более скучными, чем рабочие дни. По графику Алиса работала сутки, а двое отдыхала. Поспав часа три или четыре после смены, она маялась от безделья. Сергей спрашивал про личную жизнь… личной жизни не было. Алисе казалось, что она больше не сможет никому поверить. Да, у неё теперь не было престижной руководящей работы. Но, была квартира. Вдруг она встретит кого-то, а ему просто нужна будет квартира? Алиса бы не удивилась. Она была красива, следила за собой, мужчины искали её общества. Но все ухаживания Алиса решительно отвергала.