Дневники Киллербота: Книга 6. Телеметрия беглецов

Martha Wells

Fugitive Telemetry

Copyright © 2021 by Martha Wells

© Н. Рокачевская, перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Глава 1

Мертвец лежал на полу, свернувшись на боку клубком. Под его правой рукой рассыпались обломки сетевого интерфейса. Я видел много мертвых людей (и правда много), поэтому на скорую руку просканировал его и сравнил результаты с архивными данными – температуру тела относительно температуры окружающей среды, синюшность и другие отвратительные показатели, включая жидкости, которые вытекают в момент смерти. Все эти данные находились в моем долговременном хранилище. Сравнение позволило определить время смерти.

– Примерно четыре часа назад, – объявил я.

Доктор Мензах и старший офицер Индах переглянулись. Лицо доктора Мензах было суровым. А Индах выглядела раздраженной, но в моем присутствии она всегда была такой.

– Откуда ты знаешь? – спросила она.

Я конвертировал данные сканирования, мой запрос и результаты сравнения в отчет, который могли бы прочитать люди, и отправил его в канал Индах, а копию – Мензах. Индах моргнула, встревоженно читая отчет. Мензах подтвердила получение данных, но продолжала наблюдать за Индах, приподняв одну бровь. Я снова занялся сканированием и визуальным осмотром места происшествия, хотя над моей головой кружил оперативный отряд новых разведывательных дронов, снабжая меня видеозаписями.

Мы стояли на перекрестке в главной торговой галерее станции «Сохранение» – круглом помещении, где сходились три небольших коридора, один из которых вел в широкий главный коридор № 2, под громким названием Транслатеральный переход. Все коридоры здесь имели названия, эта традиция меня слегка раздражала, но терпеть можно. Как бы коридор ни назывался, ходили по нему мало; в основном срезали путь, чтобы попасть из жилого района в рабочую зону. На станции не было разделения между временным и постоянным жильем, как на станциях Корпоративного кольца, хотя это далеко не самая большая странность на «Сохранении».

Перекресток, как и станция «Сохранение» в целом, не очень подходили для убийства людей; оценочный уровень угроз как для транзитных пассажиров, так и для жителей станции был низким и в основном относился к несчастным случаям, связанным с опьянением. В этом конкретном перекрестке вероятность случайной смерти и вовсе стремилась к нулю. Здесь было пусто, не считая светильников под высоким потолком и стандартных серебристо-голубых панелей на стенах, испещренных старыми граффити и рисунками, которые сохранялись как часть общестанционной исторической экспозиции. Наверное, если твердо решиться, можно было найти способ самоубийства, например открыть разъемы питания под панелями и экранами и лизнуть их, или что-то в этом роде, но этот мертвец явно ничего такого не делал.

Угроза убийства в целом по станции оценивалась в семь процентов. Уровень ниже этого возможен только на необитаемой планете. Я никогда не работал по контракту на необитаемой планете, потому что если бы работал, значит, мы бы заселяли эту планету. И мертвецы никогда не валяются вот так на полу.

– Так, – начала Индах, наконец-то закончив читать отчет. Да-да, у людей это занимает целую вечность. – Не знаю, насколько точны эти цифры…

Вошел еще один сотрудник службы безопасности – техник, обычно проверяющий грузы на биологическую угрозу, в сети он значился под именем Тьюрал.

– Анализ сканирования показал, что жертва мертва около четырех часов, – сказал он.

Индах вздохнула. Техник Тьюрал смутился – он явно ожидал, что эти сведения воспримут с бо́льшим энтузиазмом.

– Имя? – спросил я.

Интерфейс мертвеца был сломан, и я не мог ничего оттуда извлечь. Если тот, кто это сделал, таким образом пытался скрыть личность убитого, он был наивным оптимистом. На станции хранились все идентификаторы и сканы постоянных обитателей и каждого транзитного пассажира, и узнать его имя будет несложно.

– Его связи?

Тьюрал взглянул на Индах, и она кивком велела ему ответить.

– У него нет ни подкожной метки, ни чипа, ни дополнений – ничего, что помогло бы определить личность. Мы сделали первичный поиск в списках недавно прибывших пассажиров по его физическим приметам, но ничего не нашли. – Индах недовольно нахмурилась, и Тьюрал добавил: – Без интерфейса придется дождаться прибытия медиков, они проведут сканирование тела, и мы сравним результаты с данными прибывших пассажиров.

– А медики еще не прибыли, потому что?… – вопросительно протянула Индах.

Лицо Тьюрала дернулось в предвкушении.

– Сегодня в школе профилактический осмотр, и бот, который обычно делает мобильное сканирование, занят? Пришлось отправить туда мобильный медицинский комплекс?

Люди часто превращают утверждение в вопрос, чтобы звучало не так ужасно, но звучит все равно ужасно.

Индах не выглядела довольной. Губы Мензах дернулись, намекая на «я бы хотела кое-что высказать, но не буду».

– Ты объяснил, что это срочно? – спросила Индах.

– Да, но получил ответ, что срочности больше нет, ведь человек мертв и оживлению не подлежит, поэтому теперь находится в конце списка несрочных дел.

На «Сохранении» вечно все усложняют. И это не метафора моей жизни здесь. Ну ладно, метафора.

Индах сжала челюсти.

– Это убийство. Если тот, кто это сделал, убьет еще кого-нибудь…

– Я сама им позвоню и объясню, что речь не о несчастном случае, – оборвала ее Мензах. – И да, дело срочное, они нужны здесь немедленно. – Она снова посмотрела на тело и нахмурилась. – Совет закрыл порт и поднял истребитель, как только мы получили оповещение, но вы уверены, что этот человек – гость, а не житель станции?

Истребитель нес караульную службу, не позволяя пиратам приближаться к станции, и при необходимости помогал местным и транзитным. Пока порт закрыт, истребитель будет контролировать, чтобы ни один корабль не взлетел без распоряжения Совета.

– Вообще-то нет, канцлер, – признался Тьюрал. – Мы только предполагаем, что он гость.

– Ясно.

Не то чтобы Мензах посмотрела на него неодобрительно, но, судя по ее лицу, она не считала, что Тьюрал, Индах или еще кто-либо, находящийся в непосредственной близости, хорошо справляются со своей работой. Яснее ясного – служба безопасности станции дала маху. По крайней мере, яснее ясного для меня.

Индах, видимо, тоже это понимала, потому что потерла переносицу, как будто у нее разболелась голова. Для жителя «Сохранения» она была низковата, кожа чуть менее смуглая, чем у Мензах, и лет чуть больше, но она была крепко сложена и, судя по грозному виду, могла с легкостью дать пинка любому. Хотя старшим офицером службы безопасности она, вероятно, стала не по этой причине, должность была скорее административная.

– Продолжайте выяснять его личность, – велела она Тьюралу.

Тьюрал поспешил сбежать, пока не получил нагоняй. Мензах по-прежнему смотрела на Индах, приподняв бровь. Трудно описать это точнее – нужно видеть. Индах помахала руками и сказала:

– Ладно, давай это обсудим.

Мензах повела нас по Транслатеральному переходу. Он был широкий, с высоким арочным потолком, на который проецировалась серия голографических снимков поверхности планеты – как будто смотришь вверх через прозрачный иллюминатор. Это ответвление от главной галереи станции шло к секции служебных помещений с дополнительными проходами в зоны хранения запасов. Сейчас движение здесь было минимальным, но станционный бот со светящейся палкой отгонял людей, дополненных людей и дроны-курьеры от перекрестка и оборудования службы безопасности станции. Стоявшая поблизости группа охранников из службы безопасности станции старательно делала вид, будто не наблюдает за нами. Два помощника Мензах из Совета, пришедшие вместе с нами, скептически наблюдали за охранниками.

Бот мог бы развернуть щит конфиденциальности, но Мензах и Индах просто встали за большим растением с огромными листьями, похожими на ласты, которое загораживало вход в общественную столовую. Сетевой маркер на нескольких языках и яркая надпись на стандартном языке «Сохранения» указывали, что заведение называется «Наваристая еда!!!» и закрыто на перерыв.

Так они оказались в относительном уединении, но я приказал дронам следить, чтобы никто не направил в нашу сторону подслушивающее устройство. Индах повернулась ко мне и спросила:

– У тебя есть опыт в таких делах?

Наблюдая за ней через дроны, я не спускал глаз с вывески «Наваристая еда!!!», вокруг нее танцевали фигурки, видимо, изображающие наваристую еду.

– С мертвецами? Конечно.

Поднятая бровь Мензах теперь была нацелена на меня. Мензах вызвала меня по частному каналу. Я проверил безопасность канала, и она спросила:

«Это „СерКриз“, как думаешь?»

Хм… Возможно. Сейчас у нас имеется только странная смерть, никак не связанная с Мензах или другими людьми, которые могли стать мишенью «СерКриз».

«У меня пока недостаточно данных для оценки», – ответил я.

«Ясно. – А потом она добавила: – Займись расследованием вместе со службой безопасности станции. Даже если убийство не имеет отношения к нашим проблемам с корпорациями, для тебя это отличная возможность».

О-хо-хо (два раза).

«Они не хотят со мной работать», – сказал я.

Впрочем, я и сам не хочу с собой работать, но тут уж ничего не поделаешь, от себя не избавиться. К тому же мне было бы проще заниматься расследованием в одиночку, в особенности, если в процессе придется избавляться от внезапно скончавшихся агентов «СерКриз».

Нет, не я убил этого мертвеца. Если бы это сделал я, то не стал бы оставлять тело в главной галерее, это уж точно.

«Если хочешь остаться в Альянсе „Сохранение“, тебе стоит наладить отношения со службой безопасности, – сказала она. – Тогда они могли бы нанять тебя консультантом».

Мензах редко прибегала к тону «это ради твоего же блага, придурок», а значит, она и впрямь считала это полезным. А кроме того, я все-таки не придурок и понимал, что она права. И я все равно не мог пока покинуть «Сохранение», даже если мне здесь не нравится и меня тут не любят. Оценка уровня угроз постепенно поднималась. Теперь я получал данные модуля оценки угроз в реальном времени, чтобы не приходилось периодически его проверять, и это служило постоянным источником раздражения, поскольку он реагировал на все подряд. Что это плохо сказывалось на моей собственной тревожности. Но куда деваться.

Службе безопасности станции сообщили про угрозы со стороны «СерКриз», но я доверял безопасникам не больше, чем они мне. То есть не особо, вот так сюрприз. И у них не было опыта отражения корпоративных атак. Они в основном разбирались с несчастными случаями, следили за безопасностью оборудования и сканировали корабли на предмет нелегальных или опасных грузов, а не боролись с убийцами. Они даже не высылали патрули за пределы порта.

Индах наблюдала за нами с кислой миной, явно понимая, что мы разговариваем по сети. Мензах все еще смотрела на меня, подняв бровь, поэтому я ответил на вопрос Индах:

– Да, у меня был опыт расследования подозрительных смертельных случаев в контролируемых обстоятельствах.

– Что за контролируемые обстоятельства? – поинтересовалась Индах, посмотрев на меня почти без скепсиса.

– На изолированных предприятиях.

Она помрачнела.

– Корпоративных рабских лагерях.

– Да, – согласился я, – но, если называть их так, отдел маркетинга и торговых марок рассердится и мне дадут по мозгам разрядом, который поджарит фрагменты нервной ткани.

Индах поморщилась. Мензах скрестила руки на груди, на ее лице было написано нечто вроде «ну что, теперь доволен?» и «хватит уже, проехали». Индах прищурилась в мою сторону.

– Я знаю, доктор Мензах хочет, чтобы ты занялся расследованием. Хочешь поработать с нами?

Ну ладно, я не вру насчет того, что в прошлом занимался расследованиями такого рода. Оказывается, главная опасность для людей в любом изолированном корпоративном проекте, будь то добыча полезных ископаемых или… ладно-ладно, в основном горная добыча. В общем, самую большую опасность для людей несут не пираты, не злобная фауна, питающаяся людьми, и не беглые автостражи, главная опасность исходит от других людей. Они убивают друг друга либо случайно, либо намеренно, и нужно быстро разобраться с ними, потому что это ставит под угрозу страховку, а компания не любит возмещать убытки. По приказу системы жилмодуля автостражи собирают видео- и аудиосвидетельства, потому что никто не доверяет людям-охранникам, включая других людей-охранников.

Несколько раз в моей практике люди убивали друг друга тайно, а не на глазах у всех посетителей столовой во время обеда, но это происходило в основном до того, как мне стерли память, поэтому детали расплывались. Лучше всего предотвращать такое, не позволять людям убивать друг друга, отслеживая агрессивное или деструктивное поведение, например попытки испортить систему жизнеобеспечения другого человека или отравить его воду. Затем я подавал уведомление в медсистему, чтобы вызвать нужного человека на обследование, или докладывал инспектору, который переводил его в другой отдел, и там с проблемой разбирался кто-то еще, если медсистеме не удавалось убедить этого человека остановиться. Но, как бы то ни было, лучше всего постараться, чтобы дело не зашло так далеко.

Знаю, знаю, звучит так, будто во время работы по контракту все люди просто бегали и пытались убить друг друга, но на самом деле это больше напоминало происходящее с бедолагами на транспортном корабле, на котором я добирался до ХэвРаттона, притворяясь человеком, консультантом по безопасности. Люди вечно ныли и ругались от разочарования и страха перед работой по контракту. А когда человек приступает к работе по контракту, становится еще хуже.

С тех пор как я взломал свой модуль контроля, я сохранял все в архиве, но в то время уже редко имел дело с подобными ситуациями. Зато я просмотрел тысячи часов детективных сериалов, так что был вооружен теоретическими знаниями, вероятно, на шестьдесят-семьдесят процентов состоящими из бредовых фантазий.

Но Мензах была права, включиться в расследование – лучший способ узнать, имеет ли аномальная смерть отношение к деятельности «СерКриз» на станции.

– Да, – ответил я. – Вы усилите охрану доктора Мензах по указанным мной стандартам?

Ага, мы постоянно спорили на эту тему.

Индах снова напрягла челюсти (еще немного, и она поранится), но сказала:

– Конечно, учитывая, что по станции разгуливает убийца, я подниму уровень безопасности, в том числе в том, что касается охраны членов Совета и доктора Мензах. Не стоит учить меня делать мою работу.

Вот и прекрасно, может, уровень безопасности наконец-то поднимется – с никуда не годного до приемлемого. Я не изменил выражение лица, зная, что Индах гораздо неприятнее видеть отсутствие реакции.

Мензах откашлялась, намекая на «вы пытаетесь действовать на нервы друг другу, но раздражаете в основном меня».

– Полагаю, это включено в рабочий контракт, – сказала она.

– Конечно, – сухо произнесла Индах, – нет нужды присылать ко мне грозного юриста.

Судя по слову «грозного», она имела в виду Пин-Ли. Она была лучшим на «Сохранении» экспертом по контрактному праву Корпоративного кольца, что превращало ее в автостража среди юристов.

Рабочие контракты для граждан «Сохранения» были довольно просты, потому что свод законов на планете включал уже много защитных мер. Например, люди и дополненные люди не могли передать по контракту права на свой труд и телесную автономию на неограниченное время, это считалась незаконным.

Но я не был гражданином и к тому же, чисто формально, не был личностью, и это все усложняло. Однако Пин-Ли составила контракт таким образом, чтобы меня не могли заставить делать то, чего я не хочу, и платили твердой валютой. Когда мы в первый раз обсуждали, что я могу устроиться на работу и тем самым побудить Совет «Сохранения» предоставить мне постоянный статус беженца, я мало знал о контрактах, в которых выступаю в качестве активной стороны. Раньше я фигурировал в контрактах на аренду, которые заключала компания, ведь я считался просто оборудованием. «Не волнуйся, – сказала Пин-Ли, – за тобой сохранится право уйти в любой момент, если уж ты такой придурок».

«От придурка слышу», – ответил я.

А Мензах тогда сказала:

«Да хватит вам. Во время следующего звонка домой мне придется улаживать споры между подростками, и нужно держать себя в руках».

Если я этим займусь, то хотел немедленно приступить и убедиться, что аномальное убийство не указывает на угрозу для Мензах. К тому же я скачал кучу сериалов для просмотра.

– Могу я осмотреть мертвеца? – спросил я.

Индах устало взглянула на меня.

– Окажи любезность, во время расследования называй его «покойным» или «жертвой».

Она собралась уходить, не дожидаясь ответа.

И не заметила, как Мензах одними губами сказала мне: «Прекрати».

Наверное, сеть годится не для всех форм общения, в особенности не подходит для тех, которые включают сердитые взгляды.

Глава 2

Поначалу служба безопасности «Сохранения» возражала против моего присутствия на станции. Поправка: сначала они были не против, потому что ничего обо мне не знали, считая просто консультантом по безопасности, который доставил доктора Мензах со станции ТранРоллинХайфа, был ранен и получил статус беженца. Большинство людей, если только они не застряли на изолированной корпоративной базе, никогда не видели автостражей, кроме как в сериалах и новостях, где мы всегда в броне. Но доктор Мензах рассказала Совету «Сохранения» правду (да, я тоже не знаю зачем), а потом ей пришлось ввести в курс дела службу безопасности станции.

Старший офицер Индах вместе с остальными сотрудниками службы безопасности высшего уровня присутствовала на совещании под условным названием «Ого, у нас тут беглый автостраж». Вы бы видели их лица!

Поднялся страшный шум, все безопасники как один вопили: «А вдруг он захватит системы станции и всех поубивает?» Тогда Пин-Ли сказала им: «Если бы он захотел, то уже бы это сделал». Теперь я понимаю, что это был не самый удачный ответ. А потом Мензах, Пин-Ли и я уединились со старшим офицером Индах.

После вежливого спора между людьми стало ясно, что старший офицер Индах решительно настроена от меня избавиться. Она уговаривала Мензах куда-нибудь меня сплавить, к примеру на частично изолированную часть планеты, пока ситуация не будет «оценена должным образом».

Я даже не знал, как на это реагировать. С одной стороны, это было ужасно. Уровень угрозы вероятного возмездия «СерКриз» постоянно увеличивался, и я должен был оставаться рядом с Мензах. Я ненавижу планеты, но если она летит на планету, то и я с ней. Вот правда, НЕНАВИЖУ планеты. Но в одиночестве я точно не собирался на мерзкую планету, при этом оставив Мензах здесь, где ее могут убить, а потом «СерКриз» устроит погром на станции.

Пин-Ли не отреагировала, только покосилась на Мензах и послала мне сообщение по сети:

«Хотя бы попытайся выглядеть более симпатичным».

Ага, как же, на это я точно отвечать не собирался.

Мензах и бровью не повела.

– Нет, это неприемлемо, – холодно ответила она.

Индах поджала губы. Думаю, она разозлилась, из-за того что Мензах не рассказала ей обо мне сразу после нашего приезда с Корпоративного кольца. Видимо, дело именно в этом, ведь я ничем больше не мог вызвать ее злость.

– Если ты привыкла иметь дело с опасным оружием, это еще не значит, что оно не восстанет против тебя. Или не покалечит кого-нибудь еще, – сказала Индах.

Ого, вот это поворот. Но я совсем не обиделся. Нет-нет. Я к такому привык. Целиком и полностью.

А Мензах не привыкла. Она прищурилась и слегка наклонила голову, ее губы дернулись, и вежливая улыбка руководителя планеты, как бы говорящая «я готова выслушать и принять все ваши идеи», превратилась в нечто иное. Если бы с таким выражением лица она посмотрела на меня, я бы придумал какой-нибудь предлог и убежал подальше. Ну ладно, не совсем так, но как минимум прекратил бы трепаться. Она ответила таким тоном, от которого могла бы понизиться температура окружающей среды:

– Мы говорим о личности.

Мензах способна сохранять спокойствие в напряженной обстановке, поэтому легко забыть, что она может и разозлиться. Судя по тому, как быстро поменялось выражение лица Индах, она поняла, что облажалась по-крупному.

Пин-Ли улыбнулась уголком губ. Я проверил ее сетевую активность и обнаружил, что она копирует документы из станционной базы данных в личную сеть. Как любой человек, она делала это медленно (для меня это все равно как наблюдать за разрастанием водорослей), и я отметил, что документы касаются первоначального устава «Сохранения» и списка основных прав человека. А также правил назначения на государственные должности. В частности, должность старшего офицера службы безопасности.

Ага, похоже, Индах и впрямь облажалась по-крупному. Пин-Ли готовила доклад для Мензах и остальных членов Совета с рекомендацией уволить Индах.

Теперь я уже знаю, что на «Сохранении» увольнение – совсем не так страшно, как на Корпоративном кольце, ее не убьют, и она не умрет с голода.

Индах набрала в легкие воздуха, собираясь что-то сказать, но тут Мензах ровным тоном произнесла:

– Не стоит все усложнять.

Индах выдохнула.

– Я согласна забыть то, что ты сейчас сказала, – продолжила Мензах, и Пин-Ли возмущенно засопела, Мензах остановилась и бросила на нее странный взгляд, но Пин-Ли явно поняла его значение, вздохнула и прервала поиск документов. Мензах снова повернулась к Индах и добавила: – Я лишь хочу сохранить рабочие отношения. Мы обе – разумные люди и можем отбросить подрывающие наши отношения эмоции.

Лицо Индах по-прежнему осталось хмурым, но она явно испытала облегчение.

– Прошу меня простить. – Значит, она еще и трусиха. – Но у меня есть опасения.

Затем они долго обсуждали меня (а это всегда забавно) и в итоге заставили согласиться с двумя ограничениями. Первое: я должен пообещать, что не буду взламывать частные системы или другие боты, дроны и так далее. И меня, и службу безопасности станции это решение сильно расстроило, хотя и по разным причинам.

Нельзя сказать, чтобы частные системы на станции были особо интересными – «Сохранение» не прибегало к внешнему наблюдению, помимо важных технических узлов и шлюзов. Так что мне не особо и хотелось получить доступ к их дурацким скучным системам. Если здесь появится «СерКриз» и разнесет станцию к чертям, то не по моей вине.

И все-таки по моей. Потому что я ничем не смогу помочь.

В общем, дела обстояли таким образом: когда Мензах сообщили, что в главной галерее нашли мертвеца, я заключил неустойчивое перемирие со службой безопасности станции.

Она уперлась ладонями в свой стол и спросила:

– Это оно?

Она имела в виду атаку «СерКриз», которую мы ждали. Без доступа к камерам я чувствовал себя совершенно беспомощным.

– Возможно.

Она неопределенно поморщилась.

– Я почти на это надеюсь. Тогда мы сможем наконец с этим разобраться.

А теперь на мою голову свалился мертвец.

Вернулся техник Тьюрал, а из Транслатерального перехода вынырнули еще двое и занялись сетевым анализом, безуспешно копаясь в базе данных. Мензах пошла обратно в свой кабинет вместе с двумя помощниками и оперативным отрядом дронов, который я для нее выделил. Поскольку в коридорах станции не было камер (и я, разумеется, отметил, что в противном случае мы бы уже знали, кто убил мертвеца, ой, простите, жертву), мне пришлось создать собственную наблюдательную сеть разведывательных дронов.

Я обещал не взламывать системы станции. Но никто не говорил о запрете моих собственных систем.

– Пока что нет данных по его личности, – обратился Тьюрал к Индах.

Она этому не обрадовалась.

– Нам нужно установить его личность!

– Мы проверяли ДНК, но не нашли совпадений в базе, значит, жертва не состоит в родственных связях примерно с восьмьюдесятью пятью процентами жителей планеты.

Индах уставилась на Тьюрала. И я тоже – через дроны. И это он называет результатом?

Тьюрал откашлялся и продолжил:

– Так что придется подождать сканирования тела.

Образцы ДНК в Альянсе «Сохранение» сдавали добровольно, причем их не брали у прибывающих пассажиров. В большинстве известных мне мест, по крайней мере на Корпоративном кольце, существует множество способов обойти проверку ДНК, поэтому она не используется. Полное сканирование тела надежнее, хотя и его можно сфальсифицировать. Взять, к примеру, меня.