– Не улавливаю связи. Если честно, все хотят уехать с Антисы, но очень мало кому такое счастье выпадает.
Движения «Антарагона», стремительно прорывающегося сквозь звездные бездны, почти не ощущалось на борту. Казалось, далекие звезды, размытые туманности, крошечные искры кораблей и станций стоят на месте неподвижно, но стоило пару раз моргнуть, как в иллюминаторе уже совсем иные туманности, звезды и искры других кораблей.
– Порою бывает так – спасая человека, помогая спасти его судьбу, спасаешь мир, судьбу целой вселенной, – словно издали донесся голос Мантий-Мукаделиса. – И разве можно знать наверняка, кто больше сейчас нуждается в помощи – Нело или же ты сам. Живет на Паттисфере величайший из расследователей преступлений планетарных масштабов. Несомненно, он смог бы отыскать истинных виновников злодеяния и спасти жизнь, приговоренного к немедленному уничтожению Нело.
– Не совсем понимаю, как вы себе представляете смену курса? Я лично этого вообразить не в силах.
– Такому прекрасному пилоту должны быть известны месторасположения поисковых систем, а также то, как вывести их из строя, чтобы на Антисе уверились, будто «Антарагон» потерпел крушение.
– Еще слово, и я решу, что вы тоже беглый преступник, – усмехнулся Гейс. – Вы хоть понимаете, к чему меня подталкиваете?
– Скоро наш корабль подойдет к очередной пограничной зоне, где Нело мгновенно распознают, – Мантий-Мукаделис бросил взгляд в иллюминатор. – И путь к Генфере мы продолжим вдвоем, мой добрый пилот Гейс. В общем-то, и вправду настало время принятия пищи, после постараюсь поспать.
С этими словами Мантий-Мукаделис поднялся с кресла и вышел из кабины управления.
Гейс потер лоб, потом виски, помассировал запястья, затем коснулся сенсорной панели и набрал код. На темно-синем поле возникли серебристые символы, обозначавшие режим ожидания, что означало: корабль проходит зону, не прошитую информационными потоками. И ближайший связепоток ожидался гораздо позже, чем хотелось бы. Подперев ладонью подбородок, пилот смотрел на отражение своего лица в иллюминаторной глади, затем провел пальцем по округлой синей выпуклости на пульте. Освещение в кабине погасло, обшивка стала прозрачной. Создавалось впечатление, что цветовое наполнение исчезло со стен, растворилось прямо в космосе.
Глубоко вздохнув, Гейс встал с кресла и принялся мерить шагами кабину, затем сел на пол, уткнувшись подбородком в колени. Лучше всего он успокаивался и собирался с мыслями в моменты иллюзорного присутствия в космическом пространстве без корабля. Глядя на щедро расцвеченные звездными огнями дали, Гейс рассматривал дождливые пейзажи Антисы. При одном только воспоминании о транспортной компании «Вельсевера», об Эри-Риве, о днях, бредущих уныло мимо жизни, его пронзила тонкая холодная тоска. Длинной гладкой иглой она вошла прямо в сердце, и Гейсу, должно быть, впервые в жизни захотелось заплакать от безысходности. Даже не заплакать – зарыдать, упав ничком, возможно, даже постучаться лбом о пол.
Вскоре над сенсорной панелью возник легкий световой значок, сообщавший о входе в связепоток. Глядя, как вращается в воздухе ромбовидный символ, Гейс задержал дыхание и не дышал, сколько хватило сил. Легкий световой значок стал насыщенного зеленого цвета, что означало доступность внешней связи. Гейс шумно выдохнул, встал с пола и побрел к пульту. Он смотрел на яркий символ, вращающийся вокруг своей оси до тех пор, пока глаза не защипало, затем поднес руку к сенсорной панели.
Мантий-Мукаделис сидел в своей каюте на краешке кровати и смотрел в пол, когда открылась дверь, и на пороге возник Гейс.
– Известны точные координаты вашего расследователя на Паттисфере? – пробормотал он, глядя поверх головы священника.
– О, да! – воскликнул старик, и лицо его просияло.
– Похоже, я только что загубил свою жизнь… И стоит заметить, не без вашего прямого участия.
– Ты принял верное решение в одном и заблуждаешься в другом! Подожди меня здесь, я поспешу за Нело!
С тяжелым сердцем Гейс присел на гладкий кругляк кресла у раздвижного столика, а отец торопливо покинул каюту. Судя по его лицу, священник был так счастлив, словно Гейс принял решение спасти не какого-то несчастного преступника, а его самого.
Глава седьмая
Несмотря на все попытки Мантий-Мукаделиса, Нелуро крайне неохотно повествовал о себе: он вздыхал и мямлил, мычал, гудел, смотрел по сторонам, в потолок, в пол, но ничего толком не говорил.
– Ладно, – не выдержал Гейс, – давайте ближе к сути. Что произошло на планете Анэль? Кого убили, что похитили и почему в этом обвинили именно тебя?
– Произошли убийство и кража, – нехотя ответил Нело.
– Ну и?
– Что?
– Подробнее можешь рассказать? Мы вроде помогать тебе собрались! Конечно, я не испытываю особого энтузиазма на этот счет, потому что больше хочу спасти себя, правильно, отец? Что же касается твоей сомнительной судьбы…
– Высочайший Игунг Павлисий был якобы действующим правителем Анэль, – поспешно перебил Нело, видя, что пилот начал закипать. – На самом деле всем известно, что планетой управляет Директорат, а династия Игунгов стоит у власти просто так, для вида. Династия долго правила, но когда население Анэль разрослось, увеличилось до теперешних масштабов, а законы и порядки Игунгов безнадежно устарели, стало понятно, что с управлением они не справляются. И был учрежден Директорат. Официально они являются советниками Правящего Дома Игунгов, но на самом деле управляют Анэль от их имени. Игунгов это устраивает: они находятся на полном обеспечении, дают большие торжества, практически ничего не делают и от них давно ничего не зависит.
– Как красиво, – вздохнул Гейс, – мечта, а не жизнь.
– Высочайший Игунг Павлисий был самым старым из ныне живущей династии, – продолжал Нело. – Когда он появлялся на людях, одного взгляда хватало, чтобы понять – старик мало что соображает и вряд ли понимает, что вокруг происходит. Кому понадобилось его убивать, если он сам вот-вот отправится в космическую бездну, не понимаю.
– А что такое Сверкающий Салимантр? – поинтересовался Гейс.
– Одна из трех главных реликвий Правящего Дома, – Нело вытянул ноги, стараясь получше устроиться на неудобном выдвижном треугольнике дополнительного сидения. – Это какая-то раковина давно исчезнувшего водяного гада в пышной оправе: металлы дорогие, камни разноцветные, ну и все такое прочее. За что ракушке такая честь выпала, я не в курсе, с этой штукой у династии Игунгов своя история связана. Одно могу сказать, мне такая громко известная вещь даром не нужна, ведь ее с Анэль не вывезешь, даже если разберешь оправу, а саму ракушку выбросишь. Каждый камень в оправе, каждый завиток известны всем и каждому, да и ценность у Салимантра больше мифическая, чем реальная. Вывези его на другую планету, там никому дела до него не будет, ничего особо и не выручишь. И вот зачем, зачем, спрашивается, мне устраивать пару настолько бесполезных преступлений, как убийство полуживого старика и похищение усердно охраняемой, но никому, кроме анельцев, ненужной ракушки?
– А что ты вообще делал на этой планете? Ты же вроде с Даариса?
– Ну и что с того? – Нело исподлобья поглядел на пилота. – Где родился, там и умри? Ты ведь тоже не с Антисы родом, а с какой-то другой кучи космического мусора. Чем я занимался на Анэль… Есть там одно растение под названием «куам-кума». Из его плодов, семян и листьев делают три различных съедобных пряности. Сами анэльцы их в еду не суют, очень уж отвратно воняют эти пряности, а вот на ближайших к Анэль планетах они стоят безобразно дорого и очень ценятся, дороже многих камней и металлов. Да и растет «куам-кума» только на Анэль, щедро растет, анэльцы ее выращивают, обрабатывают и продают. Но помимо крупных компаний, занимающихся «куам-кумой», есть еще и незарегистрированные общества, работающие на себя и осуществляющие поставки пряностей в обход Директората. На эти общества работают разведотряды. Они выискивают оранжереи, отслеживают охрану и подают сигналы к сбору. Бывает так, что некоторые разведотряды, отыскав оранжерею, не оповещают общество о находке, а собирают урожай сами и перепродают его. Я возглавлял один из таких разведотрядов, и мы время от времени…
– Общипывали дорогую вонючую травку себе в карманы? – усмехнулся Гейс. – Героическое дело!
– За это могли и обезглавить, чтоб ты знал! – огрызнулся Нело. – Так что дело было достаточно героическим!
– Но как же тебя привлекли к совершенным злодеяниям? – спросил Мантий-Мукаделис.
– Не знаю, – Нело встал с сидения и принялся ходить по каюте. – У нас была хорошо отлажена система оповещения в случае опасности, она и на этот раз сработала как надо. Я возвращался с прогулки, когда мне сообщили, что в моем жилище воины Директората. Надо было узнать, что им от меня понадобилось, поэтому я пошел подземной тропой к жилищу и через слуховую панель пола послушал разговоры. Тогда и узнал, кого я убил и что украл, оказывается, в моем жилище даже обнаружили ткань, в которую оборачивали Сверкающий Салимантр. В общем, я быстро понял, что на Анэль мне не имеет смысла оставаться. Не успел подняться страшный вой из-за произошедшего, как наше сообщество переправило меня грузовым транспортом на Оксент. Больше они ничего не могли для меня сделать, дальше предстояло выкручиваться самому. Единственным способом спастись было все время куда-нибудь бежать – и чем дальше, тем лучше. Возможно, рано или поздно, у меня получилось бы перебраться в другую Галактику, куда не распространяются наши поисковые санкции, но пока что не вышло. Такая история.
– А почему именно ты? – почти одновременно произнесли Гейс и Мантий-Мукаделис.
– Не знаю, – Нело присел на кровать рядом с отцом и опустил плечи. – Не понимаю, почему выбрали меня.
– А чем ты занимался до того, как попал на Анэль? – поинтересовался Гейс.
– Ничем! – сердито отрезал Нело. – Ничем таким ужасным, из-за чего меня можно обвинить в убийстве старика и краже ракушки!
– Но это же не просто старик, а самый главный старик на планете, – Гейсу хотелось между делом отомстить за место своего рождения, названного Нело «кучей космического мусора». – И не просто ракушка, а самая знаменитая ракушка! И если это произошло, значит, имелся смысл! Тебе, может, это все и не нужно, но тот, кому понадобилось, мог попросить тебя о дорогостоящем одолжении!
– Что-что? – карие глаза Нелуро недобро прищурились и потемнели. – Ты что, железкин управитель, поимел в виду?
– Тише, прошу вас, тише, – отец примиряюще поднял ладони. – Мы все понимаем, что Нелуро стал жертвой чудовищной несправедливости и это не подлежит сомнениям. Теперь нам следует поскорее достичь Паттисферы и разыскать величайшего расследователя самых чудовищных планетарных преступлений! Он непременно вернет Нелуро его доброе имя!
– А разве оно есть, это доброе имя? – Гейс смотрел прямо в глаза Нело. – Что возвращать?
– Я согласен ответить за незаконный сбор «куам-кумы», – неожиданно миролюбиво ответил Нело, – но пропадать за глупое убийство и нелепую кражу я не собираюсь. И если вы мне поможете, считайте, что моя жизнь принадлежит вам, я буду вечно вам обязан.
– Больно надо! – фыркнул Гейс. – Что я буду делать с такой жизнью!
– Глубоко признателен, Нелуро, за эти слова, – склонил голову Мантий-Мукаделис, – но мой поступок продиктован лишь желанием не допустить несправедливости, могущей повлечь за собой вереницу печальных событий. А жизнь твоя, мой дорогой, принадлежит только тебе и Великой Вселенной, более никому!
– Должен же я был сказать что-нибудь благодарственное, – пожал плечами Нело. – Спасибо, что отказались, а то и не знаю, как бы забирал свои слова обратно. Итак, имя у расследователя имеется?
– Его зовут Чемерон-Зенезеба! Неужели вы не слышали о нем?
– Я – нет, – признался Гейс.
– И я не слышал.
