Рука мужчины бесцеремонно легла ей на затылок. Катерина прикрыла глаза, пытаясь не задрожать. Она, заледенев вся внутри, чувствовала, как скользит эта шершавая, в мозолях ладонь все ниже и ниже по спине. Затем, пройдясь по ее аккуратной попе, ладонь опустилась ниже к бедрам, и в тот самый миг, когда в голове у нее не осталось никаких спасительных мыслей, а колени предательски дрогнули, Элиот вдруг нагнулся к ее уху и тихо прошептал: «Ворон ворону глаз не выклюет».
Затем раздались мягкие шаги по ковру, и звук закрываемой двери возвестил, что она осталась одна. Тотчас, словно кукла, Катерина рухнула на кровать и завыла от собственного бессилия и унижения. В ней что-то сломалось. Вся грязь и мерзость, которую она творила эти годы, старательно спрятанная в глубинах сознания, сейчас всплывала наружу уродливыми воспоминаниями, вместе с болью и слезами.
Сколько прошло времени, прежде чем она успокоилась, Катерина не знала. Рискнув выглянуть из спальни, она увидела Элиота, который, облаченный уже в банный халат, сидел на диване, поджав ноги и беззаботно посмеиваясь, смотрел мультики, прихлебывая, судя по запаху, свежемолотый кофе. Его форма была неряшливо сложена пирамидкой на стуле, венчал которую джердж в кобуре.
Заметив девушку, он отставил недопитый кофе и выключил плазменный экран:
– Тебе лучше?
– Да, – ответила Катерина.
– Тогда иди сюда, – он приветливо похлопал по дивану рядом с собой. И Катерина, словно загипнотизированная, покорно опустилась рядом.
– Иногда люди думают, что смерть – самый лучший выход. Это неправда. Самоубийство – это слабость. А ты, Катерина, никогда не была слабой. Да и не будешь, – Элиот говорил эти простые и в принципе банальные вещи очень тихо и уверенно, отчего по коже у девушки пробегали волны умиротворения. Руки Катерины как бы невзначай оказались в руках этого необычного ворона, а она нечаянно склонила свою голову ему на колени.
Он продолжал что-то говорить, но смысл слов сейчас ускользал от Катерины. Она лишь ощущала теплоту его рук, и чувство удивительного спокойствия сейчас охватило ее целиком…
* * *
Здание главного штаба пятого космического флота напоминало Андрею разворошенный муравейник. Сложнейшие арочные конструкции по замыслу архитекторов должны были придать этой армированной пластиком и бетоном конструкции плавность и невесомость. Но получился, по мнению новоиспеченного лейтенанта, форменный авангард.
При входе в бюро пропусков неподвижными изваяниями застыли четверо космодесантников в боевой броне. Массивная деревянная дверь с начищенными до блеска латунными петлями с трудом поддалась напору молодого, полного сил офицера. Дверь отчаянно заскрипела, пропуская Андрея внутрь, где бдительные стражники с ног до головы просветили вошедшего многочисленными сканерами и детекторами. В штабе вновь был объявлен особый режим работы, сиречь – усиление.
Далеко не всем нравился жесткий режим полувоенного времени, установленный империей на формально независимой планете. И как водится среди тех, кто особо бурно протестовал против «твердой руки» империи, находились молодые ревнители сепаратных течений, которые считали своим долгом нанести хоть символический урон главному символу империи в этом секторе, для поднятия собственного престижа и придания значимости борьбы за свою независимость.
Раз, а то и два, в месяц молодые недоумки пытались предпринять акции устрашения, подкладывая, подбрасывая или пробуя пронести самодельные взрывные устройства на территорию штаба.
– Кабинет 4351. Шестой подъезд, корпус два. И учтите, пропуск действует пятнадцать минут с момента выдачи. – Сотрудница бюро пропусков, обрюзглая массивная баба с усталым потухшим взором, из вольнонаемных, даже не оторвала глаз от монитора, тут же бросив: – Следующий.
Андрей, сморщив лоб, разглядывал квиток разового пропуска и вдруг почувствовал на себе пристальный взгляд могучего флаг-майора, с нашивками специалиста-подрывника первой степени.
– Лейтенант Саломатин? – Флаг-майор протянул руку для рукопожатия, и удивленный Андрей машинально пожал ее. – Обстоятельства немного изменились. Вам назначено ровно в 11.00. Прошу следовать за мной.
Ничего больше этот поджарый красавец, затянутый в свою ослепительную форму, как манекенщица в специально подогнанное для показа платье, не сказал. И лейтенанту осталось только послушно двинуться вслед своему спутнику, гадая, куда же они идут…
А шли они явно не хожеными тропами. Сначала это был пандус для стоянки служебных машин, затем длинный темный коридор, под завязку забитый трубами канализации и отопления. Лишь после этого коридор сменился комфортабельным переходом, уводящим все время под уклон. Там метров через триста их остановил седой и усатый охранник в боевой броне, сидевший на низенькой лавочке и читавший пластиковую книгу.
– Со мной, – коротко бросил флаг-майор, и охранник послушно кивнул, переводя предохранитель своей штурмовой винтовки в верхнее положение. И только, проходя мимо стражника, Андрей понял, что в руках могучего пехотинца-сержанта была не книга, а сложнейший многофункциональный комп с системой слежения за коридором.
У лифтов, где спуск заканчивался, был выставлен уже тройной пост. Снова охранник в броне и двое в штатском, веселые улыбчивые ребята, смахивающие на телохранителей своими безукоризненными пиджаками и негнущимися спинами.
– Мы к флаг-генералу, по устному распоряжению.
– Минутку. – Охранник лениво повел рукой, ощупывая лучом сканера сначала Андрея, затем его спутника. – Оба чисто.
– Руки в стороны. – Один из штатских весьма ловко прохлопал по форме прибывших и отступил в сторону, освобождая проход.
Лифт, весь из стекла и металла, с весьма чувствительным ускорением набрал ход и через три секунды вознес обоих гостей на сороковой этаж.
– Здесь я с вами попрощаюсь. Вам прямо до двери с надписью «Приемная». Вас ждут.
Ровным строевым шагом – память о годах, проведенных в военном университете, – Андрей дошагал до двери и, ощущая внутренний холодок, прочитал надпись «Приемная начальника управления кадров пятого космического флота империи».
Робея, Андрей костяшками пальцев стукнул по резному наличнику и потянул дверь на себя.
– Входите. – Седой капитан с протезом вместо левой руки, это было заметно по характерной белой искусственной коже, натянутой на совершенный протез, придирчиво оглядел молодого лейтенанта и кивнул в сторону обитой красной кожей двери флаг-генерала: – Вас ждут.
Андрей уважительно отдал честь и с замиранием сердца распахнул следующую тяжелую створку двери. В большом светлом кабинете за столом из настоящего красного дерева сидел и что-то быстро набивал на консоли управления флаг-генерал Видов Андрей Павлович, ближайший сподвижник и единомышленник командующего пятым космофлотом. Старинный друг Скопинцева заведовал одним из наиважнейших управлений в огромной космической армии генерал-лейтенанта – кадрами.
И факт того, что простой лейтенант попал на прием к нему, свидетельствовал о чем угодно, только не о хорошем.
– Лейтенант Саломатин по вашему приказанию прибыл, господин флаг-генерал.
– Прибыл. Это хорошо. – Видов оторвался от консоли и внимательно рассмотрел лейтенанта. – Вот значит, каков ты, Саломатин. Как самочувствие?
– Отличное, господин флаг-генерал.
– Выздоровел?
– Так точно.
– Вот и молодец. Через один час двадцать минут с высокой орбиты Цируса стартует быстроходный курьер «Бивер». Одно из мест на звездолет забронировано за вами.
– Но…
– Отставить, лейтенант. Через десять минут к парадным воротам штаба подъедет машина фельдъегерской связи. В приемной мой адъютант вручит вам пакет с документами. Ракетоплан на стыковочный узел гелиорбиты стартует сразу после вашего прибытия. Еще вопросы?
– Никак нет.
– Не стоит гадать над причинами моего поступка. Я буду предельно откровенен перед вами. Я устал слышать вашу фамилию. Целый месяц ее склоняют на каждом совещании коллегии флота. Вы стали объектом сложной подковерной игры, несмотря на то, что вы честно и доблестно выполнили свой долг на Тарту. Военная контрразведка имеет непреодолимое желание побеседовать с вами о событиях полугодовой давности.
– Но я практически ничего не знаю.
– Молчи, Саломатин. Вас ждет дальняя дорога и линейная бригада рейдеров глубинной разведки пятого ударного космофлота. Это передний край нашей обороны. Скорее, даже не обороны, а наступления. Это линия пока еще невидимого фронта. Надеюсь, ваши знания и таланты найдут там достойное применение. Пусть безопасники думают, что хотят, но трогать боевого офицера я им не дам…
Спустя час пятнадцать минут в этот же кабинет ворвался бешенный от гнева и ярости стройный, накачанный полковник в черной особой форме военной контрразведки.
– Я напишу рапорт на ваши действия, флаг-генерал. Вы самовольно услали подозреваемого в государственной измене в действующую часть, – с места в карьер начал особист.
– Здравствуйте, Павел. – Флаг-генерал чуть улыбнулся и невинно спросил: – О ком, собственно, идет речь?
– Не разыгрывайте комедий. Рапорт о ваших преступных действиях будет отправлен по команде сегодня же, и не к Скопинцеву, а в метрополию в генштаб. Если вы не вернете этого лейтенанта назад, то неприятности вам, флаг-генерал, обеспечены.
– При всем желании, коллега, даже господь бог сейчас не сможет представить Саломатина пред ваши очи, ибо способа выдернуть человека со стартовавшего курьера не существует в природе, – в разговор вклинился новый собеседник, и ворвавшийся полковник скривился как от зубной боли. Еще бы, из тени дальнего и неосвещенного угла кабинета выглянул его вечный оппонент и заклятый «коллега» флаг-майор Бугаец, резидент военной разведки при штабе пятого космофлота.
– Я так понимаю, что разговаривать с вами бесполезно… – Полковник, нарушая практически все пункты дисциплинарного устава, развернулся и вышел из кабинета, на прощание шарахнув дверью по и так натянутым нервам флаг-генерала.
– Может, не стоило все так круто затевать? – осторожно поинтересовался Бугаец.
