– Руби.
Эхо так поспешно бросила руку Роуана, словно это был раскаленный уголь.
– Руби? Та самая Руби, которая ненавидит меня так сильно, что один мой вид доводит ее до белого каления? Та Руби, которая из кожи вон лезет, лишь бы испортить мне жизнь с того самого дня, как я появилась в Гнезде? Та Руби, которая всю жизнь в тебя влюблена? Эта Руби?
Роуан поморщился.
– Ну да. Она.
Из-за угла появилась небольшая компания птератусов. Они скользнули взглядом по Роуану и Эхо, заметили повисшее между ними напряжение. Двое принялись перешептываться. Одна птерянка хихикнула, прикрывшись ладошкой. Эхо ждала, пока они пройдут и повернут налево в конце коридора. Убедившись, что их никто не слышит, Эхо спросила:
– Почему ты мне ничего не сказал?
Роуан беспомощно пожал плечами.
– Не хотел тебя расстраивать. Она все равно думает только о том, как произвести впечатление на Альтаира. И потом это просто учеба. Тем более я знаю, что ты Руби терпеть не можешь.
– Неправда. – Эхо понимала, что ее слова прозвучат малоубедительно, но не могла не возразить. – Это она меня терпеть не может. А ты ей нравишься. Причем очень сильно.
– Ну да, но… – Роуан шагнул к Эхо и прижал ее к стене. – Мне нравишься ты. Причем очень сильно. – Он улыбнулся, и Эхо в который раз отметила, какие у него красивые губы. Роуан откинул собранные в хвостик волосы Эхо с ее плеча, наклонился и уткнулся носом ей в шею. Это был даже не поцелуй, он просто прижался губами к ее коже, но у Эхо все равно по спине пробежали мурашки.
– В этом нет ничего плохого, – тихо проговорила Эхо. Ворот куртки Роуана заглушал ее голос. – Бояться нормально. Я вот боюсь.
Роуан отстранился и посмотрел на Эхо. В его карих глазах читалась тревога.
– Того поручения, которое хочет дать тебе Птера?
– Глупенький, нет, конечно. – У Эхо вдруг пересохло во рту. Разговоры о чувствах давались им обоим непросто. – За тебя.
– Приехали. – Роуан чуть отступил от Эхо. Ей хотелось обнять его, прижать к себе, но она удержалась. – Что за чушь? У меня все в порядке. Это я за тебя боюсь.
– За меня?
– Именно. Птера посылает тебя черт знает куда воровать. Я слышал, за тобой даже гнался колдун.
Эхо вздохнула так шумно, что выбившиеся из ее хвостика пряди волос взвились надо лбом.
– Да уж, вести не ждут на месте.
– Птератусов много, а поводов для сплетен мало. – Роуан снова улыбнулся, на этот раз широко, как раньше. – Так что имей в виду, я за тебя волнуюсь.
Эхо с трудом заставила себя посмотреть ему в глаза.
– Правда?
– Ну конечно, правда! – Свободной рукой Роуан убрал ей за ухо непослушную прядь волос. Сердце у Эхо замерло, но она и под пытками не призналась бы в этом. – Будь осторожна, хорошо?
– Осторожность – мое второе имя.
Роуан тихо рассмеялся. Его голос был таким же мягким, как перышки у него на голове…
– Я-то думал, твое второе имя – опасность.
– Это было на прошлой неделе.
– Да ну?
– Ну да.
Роуан неохотно отнял у Эхо руку.
– Мне надо идти, – сказал он, как показалось Эхо, с сожалением.
Ей очень хотелось попросить Роуана остаться, но вместо этого она проговорила:
– Альтаир ждет.
– Ага. – Роуан засунул руки в карманы. – Не хочется, чтобы у него с самого начала сложилось обо мне дурное впечатление. – Он наклонился к Эхо. Губы его были совсем близко, но он ждал, что она поцелует его первая. Все-таки он джентльмен, что бы ни говорила Айви. Эхо обвила руками его шею и притянула Роуана к себе. Когда они целовались, она чувствовала, что он улыбается.
Kalverliefde, подумала Эхо. Эйфория, которую чувствуешь, когда влюбляешься в первый раз.
Любовь. Сколько смысла в одном коротеньком слове, подумала Эхо, но Роуану ничего не сказала. Она запустила пальцы в нежные перышки на его шее, и он снова улыбнулся. Когда Роуан отстранился от нее, Эхо показалось, что он забрал с собой частичку ее сердца. На прощанье он чмокнул ее в нос и произнес:
– Ну, я пошел?
Роуан развернулся и направился в ту сторону, откуда они пришли, к казармам в другом конце Гнезда. Эхо закрыла рот рукой. Она все еще чувствовала на своих губах прикосновение его губ.
– Если ты закончила, дорогая, то у меня для тебя есть задание.
Вспыхнув от злости, Эхо обернулась. В дверях стояла Птера. Глаза ее светились беззвучным смехом.
Эхо покраснела так, словно под кожей у нее текла не кровь, а раскаленная лава.
– И давно ты так стоишь? Ты подсматривала? Что ты видела?
Птера подняла руки.
– Мне тысяча лет, я уже видела все, что только можно. Заходи, я расскажу тебе, что нужно будет сделать.
Не дожидаясь ответа, Птера скрылась в комнате. Окинув напоследок взглядом коридор – Роуана и след простыл, – Эхо последовала за ней. Внутри все оставалось таким же, как в прошлый раз, вот только вместо шоколадного печенья в вазочке лежали миндальные пирожные с кокосом. Фу, гадость, подумала Эхо.
Птера подошла к столу в центре комнаты, достала карту из музыкальной шкатулки и протянула ее Эхо:
– Я расшифровала координаты и, кажется, поняла, где именно спрятана первая вещь, – та, которая в Японии. Карта старая, мир сильно изменился с тех пор, как ее начертили, но если вещь по-прежнему там, где ее оставили, ты найдешь ее без особого труда. Точное местонахождение я написала на обороте.
На задней стороне карты небрежным почерком Птеры – вообще-то, подумала Эхо, практически бессмертное существо могло бы писать и поаккуратнее, – был нацарапан адрес в Киото. Прищурившись, Эхо посмотрела на карту, и ее охватил страх.
– Гм. – Она указала на место, где, предположительно, была спрятана вещь. – Но это же в самом сердце азиатских владений дракхаров.
