Сергей Зверев
Кидала
Пролог
– Мистер Малкольм, объект у меня в прицеле. Он только что вышел из гостиницы «Хилтон» и сейчас направляется к парковке. Кажется, к черному «Форд Мустанг» девяносто восьмого года.
Стив Малкольм почесал большим пальцем висок и состроил мину, по которой решительно невозможно было понять, рад он этому или нет. Наконец разумное начало взяло верх над желанием закончить эту историю сразу и навсегда.
На линии громкоговорящей связи ждал его распоряжений снайпер. Президент «Хэммет Старс» покачал головой и с сожалением выдавил:
– Нет, не сейчас… Отбой, Гарольд. Снимайся и жди распоряжений.
Отключив связь, Малкольм взъерошил волосы и почувствовал приближение ярости. Но очень скоро он, как человек, обладающий силой воли, начал размышлять спокойнее… Если Эндрю Мартенсон, зная, что за любым углом в Нью-Йорке его ждут пуля или нож, спокойно выходит из гостиницы и садится в машину, значит, у него есть все основания полагать, что я не настолько глуп, чтобы отдавать приказ на его устранение. Это сигнал мне, сигнал… Мол, не торопись, босс, мне есть что тебе сказать.
И Малкольм похвалил себя за ясность ума и трезвость суждений.
Сейчас он сядет в кресло и будет ждать. Куда ему торопиться в конце шестого десятка?
Нью-Йорк… Город надежд и разочарований… Он и звучит при произношении так, словно состоит из одних ударений. Здесь рождаются на свет и проворачиваются в гигантской финансовой машине миллиарды долларов. Поражает своим величием красок Музей Гугенхейма, именно тут расположена самая главная финансовая улица всех городов и весей планеты – Уолл-стрит, и именно этот город избрала для своей атаки свора отморозков, похоронив под руинами World Trading Center 2749 человек. Именно столько людей здесь находилось в 8.46 по нью-йоркскому времени 11 сентября 2001 года, именно здесь, спасая погибавших, погибли 343 пожарных и 60 полицейских.
Подобный ужас Нью-Йорк испытал лишь весной 1911 года, когда случился крупнейший пожар на трикотажной фабрике Triangle Shirtwaist Company. 146 женщин погибли, сотни выбросились из окон восьмого и седьмого этажей (на фабрике работало 500 женщин, в основном еврейские иммигранты). Впоследствии оказалось, что владелец фабрики закрыл двери, чтобы никто не покидал работу раньше положенного времени. После этого трагического случая начались реформы трудового законодательства, которые теперь считаются самыми демократичными в мире… Здесь, на Уолл-стрит, кипят страсти на NASDAQ, самой известной бирже мира. Здесь, вообще, много чего происходит и случается. Этот район Нью-Йорка, по которому гнал взятый напрокат «Форд» гражданин США Эндрю Мартенсон, знает весь мир…
Он возвратился в этот город спустя всего несколько месяцев, но ему казалось, что он здесь впервые. Каждую минуту он наблюдал за появлением зданий и людей, встречавшихся ему ранее. Он точно знал, что сейчас пересечет Avenue of Americas и на противоположной его движению стороне увидит старика негра лет шестидесяти на вид, одетого в старое драповое пальто, с бейсбольной кепкой на курчавой седой голове и с неизменным New York Thelegraph в кармане. Газета будет, конечно, за вчерашнее число, и Мартынов, притормозив, протянет ему доллар, получив в ответ неизменное: «O’key, brother Andrey». Это Andrey всегда получалось у него смешно и всегда с трудом.
Он узнавал в этом городе каждую улицу, каждый дом, но поездка на родину превратила эти знания в фантастический мираж, путавший сознание Мартынова.
Этого не случилось бы, не отправься он по заданию босса, Стива Малкольма, на поиски сына известного советского боксера Виктора Малькова. Где-то там, в российской глубинке, затерялся призрак из 70-х, наследник десяти миллионов долларов, как часть большого плана Малкольма и Малькова-старшего. И этот план следовало переписать набело и объявить реализованным.
Мартынов должен был найти Артура, передать ему три миллиона долларов и возвратить из французского банка семь – для мистера Малкольма. Дельце, не самое мутное из тех, что предлагал Мартынову для выполнения президент «Хэммет Старс». За работу Мартынов должен был получить сто пятьдесят тысяч, и дело бы выгорело, оно обязательно выгорело бы! – если бы Малкольм не решился выступить в глупой роли организатора устранения Мартынова, теперь главного владельца тайны о десяти миллионах.
Пункты плана Стива сначала перепутались, потом из плана вылетели главные составляющие, а после и сам план рухнул, как карточный домик. Стиву Малкольму не нужно было мешать Мартынову… Это была ошибка, error. Боссом поставлено слишком много вопросов…
И теперь он, Мартынов, возвращается в Нью-Йорк для поиска ответов на эти вопросы. Его можно было спросить прямо сейчас, пока он не добрался до 10-й авеню, до офиса «Хэммет Старс»: Зачем ты следуешь туда, парень, имея на счету те самые десять миллионов, что перевел со счета французского банка на депозитный счет?
Но спрашивать пришлось бы на английском языке и думать над ответом пришлось бы тоже по-английски, потому что русский человек, особенно тот, кто побывал в России за решеткой, подобных вопросов задавать не станет. Тот, кто поставил проблему, должен обосновать необходимость ее решения, – таким может быть ответ на вопрос.
Крутанув руль, Андрей покинул центральную часть Манхэттена.
«А если размышлять проще, то мне просто хочется жить, – подумал он. – Но, как ни глупо это звучит, чтобы получить ордер на жизнь вечером, утром нужно ехать на приготовления к собственным похоронам».
Машину чуть отбросило в сторону – он случайно коснулся колесом бордюра.
«А там работы идут полным ходом, – усмехнулся он про себя, – человек десять рюшами гроб оббивают, не меньше…»
Он неплохо знал этот город и его историю. Сейчас, снова оказавшись в Манхэттене, душе Нью-Йорка, он смотрел из окна машины по сторонам и вспоминал, как пять лет назад появился здесь…
По требованию Флеммера, зятя Малкольма, он посещал тогда уроки английского и начальную школу для эмигрантов, в которой преподавались предметы, которые так необходимы дикарям, приехавшим в процветающий рай. На первом же уроке от учителя Эдвардса, седого негра, работающего в школе в качестве отбывания наказания за сопротивление полицейским в нетрезвом виде, Мартынов узнал, что город правильно называют New York City, официально – City of New York, а в простонародье – Большим яблоком.
– Нью-Йорк является не только одним из самых больших городов США, но и самым важным экономическим, политическим, торгово-финансовым, научным и культурным центром США, – говорил Эдвардс, по лицу которого нетрудно было догадаться, насколько велико его отвращение к русскому, чеху и всем остальным, кому по приговору суда он вынужден объяснять прописные истины.
В Нью-Йорке находятся сотни музеев мирового значения, галерей, театров, благодаря которым Нью-Йорк называют столицей культурного и развлекательного центра западного мира, – говорил мистер Эдвардс, и от него попахивало виски. – В настоящий момент в Нью-Йорке проживает свыше восьми миллионов человек. Общая площадь города – 309 квадратных миль…
К 2000 году валовый внутренний продукт большого Нью-Йорка составил 488,8 миллиарда долларов, – говорил ненавистный Мартынову ниггер, и первый не понимал, зачем второй ему рассказывает эти глупые вещи. Ответ нашелся позже, когда Эдвардс, чувствуя неприязнь русского, хрипло сообщил: – Для сравнения, ВВП во всей России в 2000 году был 433 миллиарда долларов… Нью-Йорк является одним из трех городов мирового значения, два других – Лондон и Токио. Именно здесь размещен главный офис Организации Объединенных Наций, работающий в Манхэттене с 1951 года…
Мартынов слушал, записывал и запоминал. Ему плевать было и на Эдвардса, и на его виски, и на гуманное американское правосудие, обязывающее учителей за мелкое хулиганство не мести улицы, как в России, а преподавать в школе для таких отбросов общества, как он, Андрей.
Выяснилось, что Нью-Йорк находится в сердце штата Нью-Йорк, в котором проживают более 22 миллионов человек. Город делится на пять районов: Бруклин, Бронкс, Манхэттен, Квинс и Стейтен Айленд, каждый из которых мог бы, в принципе, быть отдельным городом. Особенно Бруклин, с населением в 2,5 миллиона человек…
Вырулив на Fives Avenue, Мартынов невольно улыбнулся.
Воспоминания, воспоминания… С этим городом, особенно с главной частью его – Манхэттеном, его связывали самые лучшие моменты. Тут он научился зарабатывать и быть независимым. Во всех остальных районах Большого яблока он выживал и только изучал азы независимости. Причина такого удивительного несоответствия крылась, по-видимому, в том, что большая часть населения города – иммигранты из 180 стран мира. Недаром Нью-Йорк называют Столицей Мира! В 2003 году Нью-Йорк попал в десятку самых безопасных городов США, а тогда, в 2000-м, все было не так безоблачно.
Выбравшись благодаря Флеммеру из подземки и пересев на новенький «Мустанг», Мартынов совершил ошибку, которую совершает каждый, кто начинает передвигаться по городу не под землей, а по его дорогам. Там, в зашарканных вагонах метрополитена, он даже с закрытыми глазами знал, в какую сторону ехать можно, а в какую лучше не следовать ни при каких обстоятельствах. Утомившись от езды в первый же день на первой своей личной машине, Мартынов вдруг с удивлением обнаружил, что катит не по сияющим огнями улицам с домами, крыши которых расположены высоко под облаками, а мимо разукрашенных граффити бетонных стен и завешанных грязным бельем хибар. Через десять минут, попытавшись выяснить, где находится, Мартынов получил от первого встречного бейсбольной битой по ветровому стеклу сияющего лаком «Мустанга», и в этот момент что-то подсказало ему, что звание мастера спорта СССР по боксу в этом районе не сработает. Так Андрей познакомился с местечком Cross Bronx Expressway в Бронксе.
Через час Флеммер, смеясь, скажет ему:
– Ты бы еще в Гарлем заехал и попросил местных гидов показать тебе достопримечательности! Например – в квартальчик Эль-Брио! Там вообще английской речи не услышишь!
Любые знания приходят постепенно, и через месяц Мартынов догадался, почему с лица учителя Эдвардса, когда он рассказывал о гостеприимности Нью-Йорка, не сходила ядовитая, как мышьяк, улыбка. Помимо Бронкса и Гарлема в Нью-Йорке есть еще целый список мест, куда без автомата и дюжины телохранителей как в темное, так и в светлое время суток лучше не соваться. Например, Центральный Парк, точнее – северная часть его. Каждый день в этой «зоне отдыха» случаются ограбления, изнасилования и убийства. И по неписаному закону гражданам, не входящим в банды Нью-Йорка, после пяти вечера вход в эту зону заказан.
Уже через полгода проживания в Большом яблоке Мартынов выучил все правила проживания и прочно обосновался в Манхэттене. Жизнь здесь дорого стоила в смысле трат на содержание жилья и услуг, однако здесь гарантировалась сама жизнь, что для Мартынова тогда имело решающее значение…
Сейчас он ехал и смотрел на Манхэттен. Многое у него случилось в этом городе… Чего-то и не произошло, но не окажись он в нем, встретил бы он тогда Машу и ее сынишку? Эти двое дорогих людей не выходили у него из головы все то время, когда он пытался убедить себя в необходимости на несколько часов отвлечься, чтобы думать о главном.
Офис, который Мартынов решил посетить в первую очередь своего пребывания на берегах Гудзона, располагался на одной из самых известных улиц города – Tenth Avenue, в западной части Манхэттена. Небоскреб, возвышающийся на ее пересечении с 13-й стрит, был одним из 48 известных нью-йоркских небоскребов. На этой улице – единственный.
Снова вспомнив первого учителя, рассмеялся.
– Запомните, гансы, несколько истин, – говорил алкоголик Эдвардс, называющий всех выходцев из Европы почему-то «гансами», – которые вам необходимо запомнить на первое время! В Нью-Йорке 48 небоскребов, и 16 из них находятся на Avenue of Americas, – это первое. Второе: единственное, что вы когда-либо слышали об Америке – небоскреб Empire State Building, но никогда не видели, имеет 102 этажа, построен в 1931 году за 16 месяцев и имеет в высоту 1252 фута. 381 метр – по-вашему… И, наконец, третье – не спрашивайте в США, что такое «куриные окорочка», fuck you!.. Здесь никто не имеет об этом представления!..
Больше всего из истории Соединенных Штатов учитель Эдвардс не любил временной промежуток с 1919 года по 1932-й. Об эпохе «сухого закона» он рассказывал всегда неохотно и сразу выходил из класса на «one minut», возвращаясь всякий раз повеселевшим и румяным. Этот румянец пробивался сквозь лиловые щеки и свидетельствовал о том, насколько учитель Эдвардс склонен к перемене настроения.
Однако от воспоминаний пришлось оторваться… Андрей Мартынов, он же – Эндрю Мартенсон, вышел из машины и стал подниматься по крутым ступеням к зеркальным дверям, рядом с которыми была пришпилена бронзовая табличка со следами недавней чистки. Солнечные блики не мешали прочитать то, что было на ней выдавлено.
HAMMETT STARS. SPORTS BARGAINЧасть первая
Глава 1
Генеральная уборка
Его появление на первом этаже тридцатипятиэтажного здания ни у кого не вызвало удивления. Охрана его узнала. А Джордж, детина-негр, коротко кивнув, улыбнулся, как старому знакомому. Как-то раз на Джорджа наехала братва из Queens, и Мартенсон видел, как в Америке отстаивается главный принцип «не лезь на чужую территорию». Если бы в Москву или тот же Новосибирск прибыл отряд отморозков из Твери и без уведомления принялся наводить порядок с местными должниками, он был бы нещадно бит и загнан в долги. Здесь же все выглядело нормально: из Бронкса прибыли люди и стали колбасить негра за то, что тот потянул у кого-то из их знакомых деваху. Били Джорджа в закоулке той самой легендарной 10-й авеню. Мартынов, который сначала был свидетелем дневного разговора охранника с троицей приезжих, а потом заметивший, как охранник уходит после смены домой с трагическим выражением лица, усмехнулся и последовал за ним. Ему почему-то захотелось помочь парню, говорившему ему все время «мистер»…
У самого въезда в порт Джордж остановил свой старенький «Мустанг» и вышел. Мартынов с незажженными фарами подъехал сзади и остановился. Когда началась вся эта ботва и Джорджа стали бить сильно и всерьез, Мартенсон вывалился из машины и не спеша приблизился.
Пару раз пришлось выстрелить: один раз вверх, второй раз под ноги губастому белому, который, если покрасить его в лиловый цвет, невероятно напоминал бы жителя Судана. Джордж был отбит, приезжим растолковано, что в следующий раз стрельба будет вестись прицельная и частая. С тех пор Джордж называл Мартынова «мистер Эндрю» и за то время, пока тот шел мимо его огромного стола в холле, успевал рассказать все новости, произошедшие за ночь в здании. Где пробежала крыса, на каком этаже прорвало трубу и сколько Айс выиграл в покер у Картера.
На этот раз Джордж шепнул Мартынову, что месяц назад Малкольм сменил лицо и задницу своей приемной. При этом он знал наверняка, что «мистер» его поймет…
Главный штаб «Хэммет Старс» находился в Лас-Вегасе. Это неудивительно, поскольку именно там проводятся почти все рейтинговые коммерческие боксерские бои. Однако в конце восьмидесятых Нью-Йорк громко заявил о своем праве участвовать в шоу, и несколько лучших боксерских арен города подтвердили свою готовность организовать поединки на уровне Вегаса. После этого умеющий быстро ориентироваться в обстановке Малкольм выкупил пятнадцать последних этажей в доме на пересечении уже упомянутых улиц и быстро освоился с местными порядками. Если бы бои стали проводиться на острове Ньюфаундленд, дом Малкольма стоял бы там, если бы профи долбили друг друга в тюрьме Алькатрас, Малкольм для устройства своего офиса выкупил бы все верхние камеры. Босс Андрея Мартынова никогда не останавливался на достигнутом, он строго следил за изменениями пульса жизни.
В этом доме на пересечении 10-й авеню и 13-й стрит находилось не менее пятнадцати организаций. Дом принадлежал кому-то из членов адвокатской семьи Лоуренсов, и он, не найдя ему лучшего применения, сдал в аренду мелким и средним бизнесменам. Доход ему поступал немалый, меньше, конечно, если бы такой дом стоял на Уолл-стрит, но, по сравнению с тем же Бронксом, арендаторы платили просто сумасшедшие деньги. Дом был отдан в аренду с правом реконструкций, не требующих утверждений в архитектурном комитете. Это здание было возведено перед самой Великой депрессией, когда экономика еще цвела и обещала многого. Потом, когда грянул кризис, Лоуренсы еще кое-как держались на плаву и дом не продавали. И сейчас это здание являлось наглядным примером того, как вдумчивая политика приносит плоды.
На первых двадцати этажах располагались фирмы по торговле недвижимостью, общественный комитет по вопросам нравственности, подрядные строительные организации, профсоюз докеров, издательство «Новый Амстердам» и еще с десяток организаций, ничем друг с другом не связанных…
Пятнадцать последних этажей занимала та самая контора, куда уже поднимался на лифте старой конструкции Мартенсон. Лифт давно хотели заменить на скоростной, имеющий эпатажный дизайн, но именно Малкольм восстал, заявив, что эта сетчатая кабина и монотонный гул тросов напоминают ему босоногое детство, когда он нищим мальчишкой считал за удачу прокатиться в лифте. Мартынов знал, что босс его беззастенчиво лжет. У Малкольма никогда не было босоногого детства. Его предки Мак-Кольмы, перебравшиеся через океан и обустроившиеся в Новом Амстердаме, родом были из Ирландии. Их погнала в столь далекий путь не нужда, а уголовное преследование правительства. Намышковав на родине немалые средства и превратив их в золото и камни, предки «босоногого» Малкольма перевезли их в только что появившееся поселение и с успехом вложили в дело в виде инвестиций. В дальнейшем род президента «Хэммет Старс» не бедствовал, а процветал. В конце XIX столетия самый предприимчивый из Мак-Кольмов сменил фамилию на более благозвучную Малкольм, и нынешний представитель династии с рождения не знал ни голода, ни холода, ни босоногого детства.
Выходя из лифта в просторный холл тридцать третьего этажа, где располагался кабинет Стива Малкольма и где сидела за огромным, как озеро, дубовым столом его секретарша «на доверии» Сондра, Мартынов осмотрелся и быстро оценил обстановку.
Вместо Сондры в кресле ласкала ногти другая, не менее соблазнительная красотка. Значит, Сондры на работе нынче нет. Из охраны Мартынова встретили у лифта двое в форме, в лицо он знал только одного. За те два месяца, что его не было в Нью-Йорке, изменилось многое. Малкольм не любил менять штат без видимых причин, и это тоже подразумевало кое-какие перемены. Андрей готов был поклясться в том, что Малкольм отсутствует, по ряду признаков. Во-первых, двери на этаже были закрыты, чего никогда не наблюдалось, когда босс находился в офисе. Во-вторых, была заперта и его дверь. Малкольм приветствовал американские традиции демократичных отношений между боссом и подчиненными, при которых вторые могут называть первого на «ты» и закидывать ноги на его стол, Мартынов же презирал это и считал лживыми ценностями. Идея открытых дверей в рабочее время, когда подчиненный и начальник могут прийти друг к другу и что-то сказать без препятствий, Андрея забавляла. Он всегда с иронией наблюдал за тем, как вся эта компания, стараясь походить на настоящее американское общество, играет в игру «Мы – самые лучшие в мире». Сначала Андрей полагал, что это, на самом деле, игра. Есть и в России такие коммерческие структуры, где шефом устанавливаются правила, и эти правила неукоснительно соблюдаются средним и низшим звеном. Например, утренние сборы, при которых все поют гимны в честь процветания компании и хлопают друг друга по плечам. Но потом он сообразил, что ошибался. Американцы не играют. Это их ритм жизни, их правила. Которые они считают за образец.
Но сегодня эти правила были нарушены, и Мартенсон понимал, почему.
Малкольма нет. Нет и Флеммера, зятя его блядовитого. Нет никого, кто мог бы повести с ним разговор, при котором обе стороны будут понимать, о чем говорят. Сейчас в офисе находятся люди либо незнакомые ему, либо известные. Но не способные по существу сказать ни слова. Как, например, этот охранник Кеннет, который улыбается ему и делает это искренне. Он даже не знает, что Мартенсону сейчас нельзя не только улыбаться, но и смотреть в его сторону опасно.
– Привет, Эндрю, как дела?
Вот еще одно правило американской игры, которое Андрея сначала забавляло, а потом стало раздражать. Кеннет, придурок ты искренний и добрый, разве Мартынов скажет, как у него дела? Дела, прямо можно сказать, херовые, но зачем тебе об этом знать? Зачем Мартынову об этом рассказывать? Американцу на этот вопрос нужно отвечать сразу и с ослепительной улыбкой:
– Exellent!
Кеннет согласно кивнул и кивнул напарнику. Который вот только сейчас сообразил, что прибыл свой.
Следуя по мраморному полу холла к озеру, в котором тонула секретарша, Мартынов гонял во рту спичку – настоящую, русскую, деревянную! – и размышлял, как правильно задать вопрос. Клон Сондры был, по-видимому, настолько же туп, насколько изощрен в сексе. Иная на берегу этого озера не могла оказаться априори. Малкольм набирал сотрудников, четко формулируя их обязательства и уровень IQ применительно к каждой должности. Охрана: спортсмены, без царя в голове и вредных привычек. Секретари: без царя в голове, склонность к проституции, знание ПК, хроническое тупоумие, масса вредных привычек.
– Здравствуй. – Мартынов посмотрел на место, где должен был крепиться к одежде бейдж, и не увидел его. Бейдж был прикреплен к абажуру настольной лампы, черт побери… Сандра. Так звать новую секретаршу…
Для Мартынова открылся еще один принцип подбора секретарей в офис «Хэммет Старс».
Несмотря на то что ругательство было произнесено на русском, секретарше это не понравилось. Она оторвалась от процесса заточки ногтей пилкой и посмотрела на посетителя так, как смотрят путаны 10-й авеню на вернувшихся из Персидского залива матросов 9-го флота США, требующих минета бесплатно и прямо посреди улицы.
– Мистера Малкольма нет, – сказала она, опустив презрительный взгляд.
– А я разве говорил, что прибыл к Стиву? – усмехнулся Мартынов.
Через пару секунд Сандра, почти Сондра, соизволила оторвать взгляд от кутикулы на указательном пальце. Мартынов не удивился бы, если бы узнал, что сейчас перед ним именно Сондра, но уже после второй пластической операции, сделанной по капризу Малкольма, изменившей форму носа, цвет глаз и размер подбородка. Первой операцией, на которую Сондра пошла без колебаний, было введение имплантов в грудь и увеличение размера губ. Барби гигантских размеров. Оглянувшись, Андрей увидел лицо улыбающегося Кеннета. У всех американцев вдоль носа складки – это от постоянных улыбок по любому случаю.
– Крошка, – улыбаясь той же улыбкой имбецила, Мартынов постучал пальцами по другому берегу озера, – сейчас ты оторвешь свою восхитительную задницу от кресла и проводишь меня в мой кабинет.
В глазах секретарши появилась тревога, но реле соображения включено еще не было.
Обойдя стол, Мартынов выкатил уже не на шутку испуганную Сандру из-за стола, упер в сиденье ее кресла ногу и с силой толкнул вдоль бесконечного коридора. Сандра взвизгнула. Каждый раз, когда ее вращающееся кресло оборачивалось в сторону Кеннета и его напарника, ее безумные глаза спрашивали: «Быть может, вы мне объясните?..» Но кресло стремительно укатывалось все дальше и дальше…
Напарник Кеннета понимающе кивнул, когда Кеннет остановил его за рукав и с бледным лицом что-то зашептал на ухо. Наверное, он говорил: «Я могу рассказать тебе случай, когда этот сумасшедший русский избил троих охранников на входе, отказавшихся его узнать».
Сандру пришлось подталкивать еще два раза: кабинет Эндрю Мартенсона, советника мистера Малкольма по вопросам внешних связей, находился в конце коридора. Пребывающая в состоянии делирия красотка даже не пыталась встать с кресла, она была шокирована новым для нее обращением и сидела, вцепившись маникюром в сиденье.
– Девочка, я потерял ключ, – сказал Мартынов, прижав руки к карманам пиджака. – У тебя, случайно, нет ключа от моего кабинета? Нет?.. Не успела взять? Кеннет! – даже не глядя в сторону холла, прокричал Мартынов. – Ключ!
Сандра с ужасом наблюдала, как доселе степенный и важный Кеннет несется по коридору с улыбкой на устах.
– Кажется, ты должен позвонить Малкольму и сообщить, что я прибыл, – напомнил, ковыряясь в замочной скважине, Андрей. – Только не говори, что я ошибся, я никогда не ошибаюсь. Тебе было велено сообщить сразу, как Мартенсон появится на 10-й авеню.
Кеннет замялся. Утвердительный кивок подразумевал, что он знает номер телефона, по которому следует звонить. Раз так, Мартенсон вытрясет его в обязательном порядке. Угроза увольнения нависла над послушным охранником, и Мартынов решил прийти на помощь ему, начинающему потеть.