И у меня отобрали чашку, которая уже почти соскользнула с ладони, в стремлении покончить жизнь самоубийством, путем разбивания об пол. У меня на такое не было даже шанса.
– Так, вы идете? – вопросил князь.
– Кккуда? – не поняла я.
– В туалет, – учтиво напомнили мне.
У меня, что есть шанс?!
Я обернулась, потрясенно глянув на возвышающегося за мной вампира, потом на спасительный путь к туалету, потом…
Потом стало поздно. Потому что князь Даркан обратился к своему тысячнику:
– Навьен, этого полицейского урода нашли?
Затянутый в черную водолазку так, что я даже не знаю, как он дышал то, вампир с лютой ненавистью посмотрел на меня и произнес:
– Да.
– И где эта мразь? – голосом, от которого у меня уже не от дыхания, а действительно волосы зашевелились, спросил князь.
И все присутствующие посмотрели на меня. В смысле им даже не пришлось говорить где мразь, они просто на меня посмотрели так, что стало сразу ясно, кто именно тут собственно мразь. А даже я бы сказала, что маразота отменная… Кажется, туалет мне уже не светит. Вообще никогда. Как и чай. Как и…
И в этот момент меня взяли за руку. Мокрую от чая кстати, после чего повели к одному из оставшихся в живых столу, причем я перед трупом остановилась, а князь нет. Подхватив меня за талию, он равнодушно переступил убитого, и посадил меня на стол. У меня уже, кажется, даже зубы друг о друга стучали.
Движение, и встав между моими ногами так, что зубы стучать перестали, потому как это уже было даже не то чтобы неловко, а как-то в целом неприлично, пусть даже я и в брюках, но Даркана едва ли это волновало.
Не смущаясь ни присутствующих, ни весьма интимной позы, он взял меня за подбородок, заставляя запрокинуть лицо, пристально посмотрел мне в глаза и очень пугающе спросил:
– Где она?
Меня накрыло ощущение абсолютного ужаса. Я смотрела на вампирского князя с четким пониманием, что меня здесь и сейчас в лучшем случае убьют… В худшем, он повторит все то, что проделал с той девушкой на видео. Сначала он. Потом все его подчиненные. А после смерть уже перестанет пугать вовсе…
Вампир, явно считавший мои мысли, очень медленно сузил глаза, его губы превратились в две тонкие линии, на скулах проступили желваки.
– И-так, – по слогам проговорил он, – ты знаешь о случившемся. И все же, сделала все, чтобы прикрыть Малисент. Сколько тебе заплатили, девочка? И кто?!
Мне никто не платил!
Это было первой мыслью, потому что я могла обвинить себя во многом, я не идеальна, но не в продажности точно!
– Та-а-ак, – тон вампирского князя стал холоднее градусов на сто.
И он произнес это слов так, что у меня по спине мороз прошелся, а зубы, кажется, застучали снова. И это спасло бы, возможно, в любом другом случае, потому что говорить сейчас я была не способна, говорить… но к моему искреннему сожалению, не мыслить. А мысли… они вырвались сами.
Потому что вы чудовище!
Потому что мне стало ее жаль! Пусть она и вампирша, но даже она не заслуживает такой участи, как лечь в постель с насильником и убийцей!
Но это мысли.
А вслух я вдруг выдала:
– Подобное должно тянуться к подобному, так что Ивгена Женьер будет вам отличной партией, князь Даркан. Она такая же безжалостная и вконец оборзевшая от своей безнаказанности тварь, как и вы!
И зрачки вампира мгновенно сузились. Это было жутко. Это было так жутко, что от ужаса хотелось орать, но…
– Малисент в морге, – отчетливо проговорила я, нагло глядя в его глаза, – в каком именно – можете начинать искать. Но до заката осталось сколько там? Пять минут? Десять?
Отклонившись назад, глянула на часы и удовлетворенно уточнила:
– Семь!
После чего, вернувшись в исходное, пусть и вообще не приличное положение, выдохнула в лицо окаменевшего от бешенства вампира:
– Спешите. Как вы мне там сегодня сказали: «Иногда, то, что кажется нам ошибкой, вполне может стать знаком судьбы»? Так вот, вы были правы! Абсолютно точно правы! Ивгена Женьер ваша судьба! Два сапога пара и все такое. Будете радостно убивать вместе, у супругов же должно быть что-то общее, да? Вот, это оно!
И тут в участке раздалось неожиданно очень осторожное:
– Князь, не надо. Мы сами ее убьем. Сами. Кня…
– Зат-кнись! – прошипел этот самый князь, прожигая меня полным ненависти взглядом.
А я вот не поняла «не надо» это он про что? Если не надо насиловать, то я согласна. Я даже за «мы сами ее убьем», я…
– Сдохнуть хочешь? – очень нехорошим тоном переспросил вампир.
И он спросил это так, что я даже ответить ничего не смогла, напрочь скованная диким ужасом. Первобытным ужасом. Кошмаром, который наяву, оказался еще кошмарнее. И если можно испытывать страх в наивысшей его степени, то да, я его сейчас испытывала и да:
– Хочу. Если можно, убейте меня, пожалуйста, быстро и не мучительно. И без насилия. Я как-то в целом против насилия, и секса с вампирами особенно.
И в этот момент дверь в мой кабинет распахнулась! Она распахнулась и на пороге оказалась зареванная вампирша, с всклокоченными волосами и недогрызенным горшком от кактуса, ну потому что кактус она давно уже сгрызла. И этот бедный перепуганный ребенок, у которого вдруг оказалось чести и благородства больше, чем у всех вместе взятых вампиров, которых я знаю, дрожа и захлебываясь слезами, опустилась на колени и взмолилась:
– Пожалуйста, князь, не убивайте ее. Я… я не платила, я просто попросила, я не хотела, чтобы пострадал хоть кто-то… я думала, вы не тронете полицейских, я… не убивайте ее, пожалуйста. Я стану вашей женой, я сделаю все, что вы прикажете, я…
Он бросил на нее только взгляд. Всего один взгляд.
А потом все его внимание обрушилось исключительно на меня.
– Так ты против секса с вампирами? Интересно, почему?
Никогда не страдала зоофилией, а вы даже не звери, вы хуже. Потом вспомнила, что думать в его присутствии стоило крайне осмотрительно. Еще и ребенок этот зареванный, я про Малисент, хотя складывалось впечатление, что и тысячник, который Навьен тоже слегка в истерике, но меня его состояние не трогало. Меня вообще сейчас ничего не трогало, кроме этой кровососущей мрази и судьбы Малисент.
– Женитесь на Ивгене Женьер, пожалуйста. Учитывая все, что я знаю о ней и о вас, это будет очень удачный брак, у вас ведь реально так много общего.
Причем именно с Ивгеной Женьер, потому что такую благородную девочку как Малисент, этот урод не заслуживает точно… Черт, не думать! Не думать! Не…
И вдруг князь медленно наклонился к моему лицу, почти коснувшись моих губ, и прошипел:
