Чужие грехи

Литературные жанры по содержанию делятся на: драму, комедию, трагедию и ужасы.

Википедия

История первая. Жанр – драма

Шестнадцать лет назад

– Что вы здесь забыли?

– А ну, брысь, малявки, у нас здесь намечается сражение!

– Довольно странно, что посторонние позволят себе гонять хозяев усадьбы на их территории! А еще страннее, что посторонние сражаются на чужой территории как у себя дома!

– Это кто тут хозяева?

– Это я тут хозяева! И мой отец, Орбан Кисс, вас сюда явно не звал! Уходите!

– Врешь, мелочь, у господина Кисса сыновья!

– Я его дочь, и врать не имею привычки!

– А не проучить ли нам наглых самозванцев? Крапивой, чтоб надолго запомнили?

– А и впрямь, будут знать, как путаться под ногами у благородного сословия!

– Значит вот кто разоряет мой сад?

– Да, мой господин, эти подростки были пойманы помощниками садовника, когда устраивали дикие драки в яблоневой роще.

– И кто же счел возможным наплевать на факт моей собственности на эту землю? Смелее, молодые люди, представьтесь, я должен знать с кем имею… хм… удовольствие разговаривать!

– Оршош Конрад!

– Фараго Лоранд.

– Галаш Мартон…

– Сабо Габор…

– Сыновья моих соседей… как это мило, нанести визит без церемоний. А ваши родители никогда не рассказывали вам, что прежде чем нарушать границы чужих усадеб, следует обзавестись дозволением?

– Господин Кисс, но мы же просто играли…

– Просто играть вы могли в любой из своих усадеб. Но вы выбрали мою, и я хочу знать причины этого.

– Дак это… мой господин… пареньки, они ж завсегда к нам за яблоками лазят… Ни у кого в округе Рубин венгерский1 больше не вызревает! У них вон все карманы ими набиты.

– Я-то думал, передо мной благородные юноши… а вы просто воришки…

– Господин Кисс, но мы…

– Вы – воришки, а с ворами по закону следует поступать соответственно. Бернат, отведи-ка эту шпану на конюшню, и скажи Калману, что я им прописал по пять плетей на каждого.

– Да как Вы… Мой отец не потерпит, чтоб наследника благородного происхождения наказывали как простолюдина!

– И мой!

– И мой тоже!

– Ах, не потерпит! В смысле не потерпят! Мне вот очень интересно, что они скажут, когда я пожалуюсь им, что у них мало того, что наследнички вороватые, так еще настолько плохо воспитаны, что подняли руку на мою дочь? Четыре взрослых подростка справились с одной маленькой девчушкой. Я вот сейчас вам тоже так не потерплю!..

– Так, а разве…

– Рената, выйди из-за двери, хватить подслушивать!

– Я здесь, отец.

– Эти?

– Они, они.

– Потребовала уйти, говоришь?

– Да.

– Крапивой ответили, говоришь?

– И еще наглой самозванкой обозвали. Хорошо, хоть Сия сбежала…

– Так, Бернат, этих на конюшню. И по десять плетей каждому. Какие там у вас возражения были, что-то я запамятовал?

– Конрад, в связи с чем ты хотел меня так срочно видеть?

– Отец, такое самоуправство нельзя спускать! Этот гад, наш сосед Кисс посмел велеть меня выпороть!

– Да-а? А за что?

– Да ни за что!

– А вот у него, судя по письму, другое мнение. Сынок, запомни, врать – занятие недостойное воистину благородного человека. А теперь скажи нам с матерью, тебя, не иначе, дома совсем не кормят, раз уж ты как последний попрошайка по чужим садам побираешься?

– Да там растут такие…

– Растут. Понятно. А у меня и еще щекотливый вопрос имеется: сыночек, а с чего потомок нашего славного рода считает возможным поднимать руку на юных благородных барышень?

– Так она не похожа была…

– Это, знаешь ли, не повод проявлять агрессию к окружающим, да еще будучи незваным гостем на чужой земле. Зато вы прямо герои! Четыре здоровенных лба лет по пятнадцать-четырнадцать против одной десятилетней девчонки. Браво! Это была достойная битва! Мне уже пора тобой гордиться?

– Но она…

– Она была у себя дома и в своем праве. А как насчет вас?

– Отец, так Вы что, не заступи…

– Мать, наш наследник начал проявлять признаки слабоумия, даже не вступив в брачный возраст! Обычно разжижение мозгов наступает попозже, но Конрад же у нас уникален. Еще раз для идиотов: вы проникли на чужую землю, где занялись воровством. И не надо делать такое выражение лица, воровство пусть и дешевых фруктов остается воровством. А в ответ на требование хозяйки, пусть и мелкой, удалиться, вы не нашли ничего умнее, чем угостить ее крапивой. Да на месте Кисса я бы вас за такое поведение запорол вусмерть! А теперь весь город держит наши четыре семейства за родителей обормотов, не сумевших объяснить сыновьям элементарные правила поведения благородного сословия! Шушукаться уже начали. Спасибо, если не начнут плевать вслед… или в лицо…

– Кони, сыночек, отец прав. Зачем вы это сделали? Девочка маленькая, наполовину сирота, без матери растет. В глазах общества ваша четверка выглядит не лучшим образом и…

– Так ему что, это так и сойдет с рук?!

– Я тебе больше скажу: я вынужден написать ему письмо с извинениями и благодарностью за преподнесенный тебе и остальным урок. Он мог потребовать вашего официального наказания на центральной площади и, поверь, тебе бы это не понравилось куда как больше! Так ваши голые задницы созерцал только конюх, а ведь это действо могло произойти и на глазах у всего города.

– Отец, но он же не имеет права!.. Подумаешь, какой-то мелкопоместный дворянчик! Наш род всяко…

– Конрад, если ты не понимаешь объяснений с точки зрения благородного человека, пойдем другим путем. Ее покойная мать из Мольнаров. Илья, если тебе это о чем-то говорит. Ты понимаешь, что девчонка по факту может оказаться ценнее, чем любой обычный отпрыск, пусть и с роскошной родословной? И городской Совет с огромным удовольствием накажет любого, кто посягнул на святое!

– И все равно он не должен был нас унижать и…

– Карола, милая моя женушка… что-то я начинаю сомневаться… ты мне точно не изменяла? Иначе почему мой… а, кстати, точно мой?.. сын ведет себя как полный придурок и законченный эгоист?!

– Ричард! Как ты мож…

– А так! Откуда у мальчишки в четырнадцатилетнем возрасте такие интересные взгляды на жизнь, а? Беззащитную девчонку благородных кровей бить можно, а его за это ни моги и пальцем тронуть! Откуда такая уверенность во вседозволенности? Эта четверка идиотов во главе с Конрадом считай, порушила все, чего я добивался столько лет! Тебе сколько пришло писем с отказом видеть тебя с дочерями на очередном бабском сборище? Девять? А у меня уже шестеро клиентов забрали ведение своих дел под явно надуманными предлогами! И это только начало! Надо срочно выправлять ситуацию, пока не пришлось покидать Печ нищими и с позором. Так что не мешает приписать в письме к Киссу и еще кое-что…

Лазар! Молодому господину прописано лекарство – еще десять плетей. Обеспечить немедленно!

– Отец! За что?!

– За глупость. За гордыню повышенную. За попытку вранья мне. И усвой на будущее – обходить семью Кисс за милю!

– Вам тоже досталось?

– Ага. Отец сначала орал, а потом как взялся за трость… Я только сегодня встал.

– А мне сначала брат ума ремнем вложил, а потом на семейном совете было решено отослать в кадетский корпус. Отец сказал – там телесные наказания в ходу и… дурь из меня быстро выбьют.

– И мне перепало… мать сказала – теперь ушлют к дядьке в деревню… чтоб в городе не маячил и не напоминал о себе…

– И все из-за этой мелкой поганки!

– Вообще-то, из-за тебя! Не приди тебе в голову идея ее проучить, сейчас бы все было нормально!

– Да вы… сами же идею приняли на ура!

– Но инициатива была твоя! Может и к лучшему, что мы с Мартоном будем учиться подальше отсюда, чтоб потом наши имена с тобой не связывали.

– Да вы… Какие же вы после этого друзья?

– Я вот тоже думаю, какой ты друг, если мы с твоей подачи огребли по спине и… не только. Мне, например, родные доходчиво разъяснили, что нам в друзьях по статусу положено иметь людей с правильными понятиями о жизни. А с теми, кому благородные уложения неизвестны, нам не по пути…

Десять лет назад

На ежегодный Осенний бал в ратуше Конрад Оршош собирался особенно тщательно. Классический чёрный фрак, а не какой-нибудь смокинг, как у некоторых выскочек. Рубашка моднейшего фасона с двойными манжетами, только что изобретенными столичными портными, фамильные запонки с аквамаринами, стального цвета жилет, белый галстук-бабочка, чёрные туфли. Лайковые перчатки (замшевые – удел военных!) нужно будет не забыть надеть в карете подъезжая к центральной площади, потому что тут с атрибутами опозориться никак нельзя. На этом балу официально представляли девушек, вошедших в брачный возраст, и про себя именовали его балом невест. И неважно, собираешься ты жениться или нет, а то и вовсе давно женат, дресс-код соблюдать обязательно! Если ты – истинный дворянин2, то изволь вести себя соответственно!

Конрад мысленно закатил глаза, представив, что придется несколько часов терпеть общество болтливых свиристелок и их старших родственниц, и аж содрогнулся. Чего стоила одна тетушка Бригитта Вёрёшне, вот уже лет пять пытающаяся при каждой возможности пристроить двух своих перезрелых дочерей и племянницу, которая не гнушалась прямой осадой всех холостяков, вне зависимости от их возраста и намерений. А старая Наталья Бартане? Легко могла припереть кого угодно к стенке и стребовать нанести визит, имея в виду аж четырех своих внучек от тринадцати до тридцати лет. А главная городская сводня Шара Шоошне, способная как бы случайно дать понять перспективному жениху, что знает она твои грешки, но пока ты готов идти под венец с указанной невестой, будет молчать. И это еще неизвестно как себя поведут неведомые дебютантки… могут начать нахально виснуть на перспективном молодом человеке… или еще попытаются как-то скомпрометировать…

Но с другой стороны… среди молоденьких девиц могут оказаться и приятные в общении… а если не просто приятные, а еще и понятливые… возможно этот бал завершится приятнее, чем предполагалось.

Подхватив бокал с игристым вином, и отыскав в бильярдной старого друга Лоранда, Конрад потребовал просветить его, девушки из каких семей в этом году впервые появились на балу.

– Немного, всего семь домов: Кулемен, Фехер, Богнар, Шипош, Мадьяр, Кисс и Немеш.

– И где эти «прэлэстные» птички?

– Да вот же, кучкуются вокруг жены мэра, которая в триста пятьдесят восьмой раз предостерегает их от соблазнов, подстерегающих молодых девиц по жизни вообще и на первом балу в частности.

– Хмм, а не побеседовать ли нам с подрастающим поколением? Вон та рыженькая очень ничего…

– Это Изабелла Шипошне, из семьи кожевенников. Мастерские по выделке шкур и обувные лавки.

– А кукольная блондиночка?

– Анико Немешне, деревообработка и поставка строительного бруса. Доля в мебельном производстве.

– Неплохо так… а темненькая?

– Да ты ее должен помнить, Рената Киссне, у ее отца…

– И она здесь… Так, а это что за носатая страшилка?

– Тихо ты! Это Сия Фехерне, дочь судьи!

– Ой… то-то я думаю, какая фамилия знакомая… Ну так как, пойдем расспросим молодежь о грядущих планах? Заодно и присмотримся поближе… может, приглядим кого…

Юные дебютантки оказались и впрямь очаровательными за одним исключением. Бедная барышня Фехерне! Да уж, такой нос вкупе с маленькими глазками – просто предел мечтаний женихов. Ну, навряд ли дочь судьи засидится в девках, уж папаша всяко найдет рычаги давления на потенциального супруга. А остальные… так вполне себе цветник. И как цветочки видят свою дальнейшую жизнь?

А вот насчет будущего их планы оказались… весьма неодинаковыми. И если барышни из семей Кулемен, Богнар и Шипош ограничились кокетливой стрельбой глазами и мило краснея, сознались в желании выйти замуж и вести домашнее хозяйство, то остальные девицы, как оказалось, имели другие, причем далеко идущие планы.

Анико Немешне заявила, что собирается со временем продолжать семейное дело, в частности, намерена модернизировать оборудование на их деревообрабатывающем заводе и изменить линейку производимых изделий. Даже Конрад с Лорандом чуть не подавились, что уж там говорить о скандализированной жене мэра, которой срочно понадобились нюхательные соли.

А дочери Фехера, Мадьяра и Кисса и вообще чуть не хором ответили, что собираются поступать в Университет3. Можно подумать, их там ждут с распростертыми объятьями!

– И… какое образование вас привлекает?

– Я хотела бы посвятить себя юриспруденции и впоследствии подвизаться на адвокатском поприще.

Ну да, ну да, а потом папа-судья купит дочурке и мужа, и практику.

– Я буду поступать на медицинский факультет.

А Бартос Мадьяр уже с десяток лет как подмял под себя все аптеки в городе, практически монополизировав торговлю лекарственными средствами, что ж, значит тоже дитя без кормушки не оставит.

– Я мечтаю специализироваться по рунам4, как моя мама!

А вот это уже наглость, подумал Конрад. Изучение рун в нашем городе – прерогатива студентов факультета гуманитарных наук, и кафедры Рунологии в частности. Совершенно непонятно, что там можно изучать столько лет, если рун всего двадцать четыре. Как по мне, так дармоеды они там. Тем не менее, именно работники этой кафедры ходят, задрав носы и себя и своих выпускников после защиты выпускной работы именуют званием «иль» и «илья». Они даже продавили приказ через королевскую канцелярию и уже лет тридцать проводят насильственную проверку подрастающей молодежи на возможность активации своих рунных сцепок. И тех, кто удачно прошел проверку заманивают к себе любыми способами. У меня вот, к примеру, ничего не получилось. А барышня Киссне у нас, значит, в ильи намылилась?

– И что, проверка на активацию рунных сцепок увенчалась успехом?

– Да, я буду учиться на гуманитарном факультете на кафедре Рунологии!

Глазки горят, щечки розовеют. А не приземлить ли некоторых особо нахальных?

– Мне непонятен подобный энтузиазм… Все равно рунологи занимаются чисто прикладными работами… Что ж, если Ваше обучение окажется плодотворным… я готов предложить Вам разовый контракт на модернизацию водопровода и канализации в нашей усадьбе…

– А ничему Вас, Конрад, жизнь не учит. В частности, умению не делать скоропалительные выводы. Да, есть те, кто применяет руны на практике и следит за нормальным состоянием ставов, охраняющих всех нас от разрушения стен, или прорыва труб… или просто нормальной работы плиты… да мало ли где могут помочь руны! Но сами-то рунологи занимаются не ручным трудом, а разработкой будущих комбинаций, чтоб дополнительно упростить всем нам жизнь. И Вы напрасно относитесь с презрением даже к подмастерьям, следящим за уже нанесенными ставами, без них Вы и дня не сможете прожить так, как привыкли!

– Я не смогу?!

– Не сможете.

– Спорим?

– Спорим!

– На что?

– Я даже не знаю…

– Я знаю. На желание. И можете уже готовиться его исполнять. Я хочу…

– Не так быстро, уважаемый! Помните, что, во-первых, согласно правилам, выигранное желание не может идти вразрез с Кодексом благородных, и нести в себе бесчестие или позор для исполняющего. Во-вторых, следует оговорить сроки выполнения условий пари. Кроме того, необходимо назначить наблюдателей за тем, как Вы будете эти условия выполнять. Моими свидетелями станут барышня Фехерне и… Колос Балла. А у Вас?

– Лоранд Фараго и Акош Винце!

– Когда будем проверять Вашу готовность существовать без рун и сколько это продлиться?

– Да хоть завтра с утра! И до вечера.

– Договорились, завтра к восьми утра мы прибудем в вашу усадьбу и проконтролируем процесс безрунного существования до восьми вечера. Помните, что Вам придется проделать все то, что Вы на этот день запланировали. Пари считается проигранным, если Вы публично признаете, что чего-то намеченного сделать без применения рун не в состоянии.

– По рукам!

Ну, я тебе устрою желание! Ты проклянешь тот день, когда мы вообще познакомились.

А утро началось отвратительно. Конрада разбудил отцовский камердинер с криками, что он опаздывает, и что его уже ждут. Будильник почему-то не сработал, горячая вода в купальне отсутствовала, пришлось умываться ледяной, одеваться в спешке, и шейный платок ожидаемо сопротивлялся, и в довершение всех неприятностей кухню оккупировали незваные гости. Две барышни и молодой Балла чинно сидели на лавке по левой стене со стаканчиками исходящего паром кофе. Лоранд и Акош расположились на стульях напротив и сверлили их злобными взглядами. Конрад их понял, когда потребовал себе и им горячий завтрак, решив, что кормить приблудных оккупантов не нанимался. Кухарка жалобно ответила, что плита не работает.

– А откуда у этих кофе?

– У нас с собой термос, – ласково пропела барышня Киссне.

– Мы же не могли на Вас рассчитывать, – еще более сладко сообщила ее носатая подруга.

И делиться с нами они, ясное дело, тоже не собираются. Пришлось давиться бутербродами под холодную воду, отчего ненависть к этим выскочкам только возросла. Но неприятности на этом не кончились. Старенький самоходный мобиль наотрез отказался заводиться, и пришлось срочно приказать закладывать для троих ландо5. Этих соглядатаев Конрад везти не собирался и уже злорадно предвкушал, как они будут его догонять. Радовался он рано, потому что их новенький мобиль рванул за его экипажем, не отставая ни на шаг. Лихо гоняет молодой Балла, подивился Конрад. Интересно, откуда у его отца деньги на такое приобретение? Ладно, это сейчас не главное, надо бы в контору успеть. Ну, и в общей сложности, он опоздал на полтора часа. Отцовский компаньон ему немедленно сообщил все, что он думает о нерадивых чадах и усадил за разбор документов, злорадно присовокупив, что придется выполнить весь объем работ за рабочий день. Уже через час Конрад понял, что не успевает, да еще голова без утренней дозы кофеина смурная. Ах, ты ж, дьявол! Неужели придется проиграть? Ну уж нет, сейчас по-тихому договорюсь с Лорандом и Акошем, чтоб помогли с бумагами. Но для этого разговора их надо вывести из нашей конторы.

С трудом вымолив у второго компаньона разрешение пообедать, выглянул из кабинета. Соглядатаи и свидетели скромно уселись в приемной, прожигая друг друга взглядами. Сухо сообщил, что мы идем подзаправиться и потащил друзей в направлении «Перепелки». Эта липучая троица ожидаемо отправилась следом. Ну и ладно, не сядут же они за наш столик, а уж Конрад найдет способ договориться с парнями о помощи. В ресторации было немного народу и он с облегчением вцепился в меню, заказав гуляш, горячий хлеб, бокал красного и большой кофейник кофе по-турецки. Троица надсмотрщиков заняла соседний столик и почему-то разухмылялась, глядя на них. Друзья пообещали помочь с договорами, и Конрад уже было обрадовался, что черная полоса кончилась, но тут из недр заведения вышел расстроенный хозяин и сообщил, что ресторация не может продолжать работу.

– Это еще почему, – аж взвился Конрад.

– Оборудование отключилось, – грустно сообщил господин Месарош. – Придется вызывать мастеров по нагревательным приборам. И сейчас… мы не сможем никого накормить…

Друзья переглянулись и не сговариваясь посмотрели на весело скалящуюся троицу.

– Их рук дело, – мрачно процедил Лоранд. – Иначе с чего сначала все отключилось у тебя на кухне, а теперь и здесь?

– Это не единственное заведение в Пече, – напомнил Акош. – Просто пойдем в другое место.

– Бесполезно. Они и туда за нами потащатся, и там тоже приключится отказ оборудования.

– И что делать будем?

– Поступим хитрее, разделимся. Вы двое в контору, отвлечете этих липучек, а я закажу еду на троих из «Жирного кабана» на вынос.

– Точно, пускай-ка поглотают слюнки, пока мы у них на глазах будем есть вкусное мясо!

Но все опять сложилось не так. Еда оказалось остывшей, все-таки нести ее Лоранду пришлось через два квартала. Отцовский компаньон Ковач начал возмущаться, что контору превращают в трактир. А давиться холодным бифштексом под его брюзжание оказалось на редкость неприятным занятием. И в довершение всех неприятностей он уехал на встречу, наказав переслать подписанные и заверенные копии договоров с заводом Немеша непременно сегодня. А конторский передатчик отказался работать. И то, что проверку остальных документов с помощью друзей удалось завершить до наступления темноты, Конрада не спасало. Пересылка договоров должна осуществляться не через общественные передатчики, а только через специализированные, снабженные функцией сквозного шифрования. И другого специального передатчика кроме как у конкурирующих контор поблизости не было. Тут уж дело не в пари, даже ради выигрыша не мог Конрад дать конкурентам в руки такой козырь.

И когда часы пробили восемь вечера он, стиснув зубы, признал:

– Я не смог выполнить все запланированное на сегодня. Вы выиграли, барышня Киссне. Надеюсь, теперь передатчик заработает?

И он заработал. Но Конрад, даже отправив документы, с ужасом ждал озвучивания грядущего желания. И как в воду смотрел, эта мелкая поганка потребовала публичного признания на ближайшем балу невозможности обходиться без рунных наговоров, ставов и ритуалов. Что ж, могло быть и хуже. Если учесть, что от нее собирался потребовать он… можно считать, что отделался малой кровью…

Что, впрочем, не означает, что желание посчитаться с некоторыми у него уменьшилось.

– Лихо ты его уделала…

– Нет тут ничего лихого. Он с самого начала был обречен на проигрыш.

– Ренатка, я вот так и не понял, а что ты сделала?

– Да мне, собственно, и делать-то ничего особенного не пришлось. Я просто везде: и в доме, и в конторе, и в ресторации блокировала в рунограммах действие основной руны – руны Кано или Кенназ из Старшего футарка6. Это руна воплощения и раскрытия любого става или ритуала. Потому при мне у него ничего, завязанного на руны, не работало и не могло сработать. Так что… все элементарно.

– Сынок, а что это за историю мне рассказывают, о том, как тебя дочка Кисса обыграла?

– Она нечестно выиграла!

– Так, на будущее, нет такого понятия «честно проиграть». Есть понятие «не суметь выиграть», а вот это уже весьма печально…

– Но она знала, как отключить рунную поддержку, из-за этого у меня весь день пошел наперекосяк! Знала, потому и полезла спорить!

– А ты не знал и позволил уличить себя в невежестве. Конрад, запомни на будущее, из двух спорящих один – дурак, второй – подлец. И лучше бы ты оказался подлецом…, но умным, чем мишенью для насмешек. И ведь говорил же я тебе – обходи семью Кисс за милю!

Восемь лет назад

– Конрад, я давно собирался с тобой серьезно поговорить. Я уже немолод, но это бы ладно… Я скоро умру и мне хотелось бы знать… или хотя бы надеяться, что я оставляю тебя устроенным в жизни.

– Как умрешь?! О каком устройстве ты говоришь?

– Рак. Доктор Надь высказался весьма определенно. Мне осталось не больше двух лет.

– Мало ли, что доктор Надь сказал, есть же и более продвинутые…

– Я как раз вернулся после обследования в столичном госпитале. Профессор Сёке и двух лет не гарантирует.

– Нет! Не может быть!

– Может, Конрад, может. И в связи с этим я хочу спросить тебя, задумывался ли ты уже о женитьбе.

– Отец, какая женитьба с этакой новостью!

– Сын, возьми себя в руки! Ты – мой единственный наследник, Корнелия и Жужанна не в счет. Пока я еще не сыграл в ящик, хотелось бы знать, что ты обеспечишь продолжение рода.

– Да мне всего двадцать два!

– А мне осталось всего ничего. Но я, в отличие от тебя, еще что-то соображаю и даже способен думать о будущем. Итак, тебе приглянулся кто-нибудь по итогам последнего бала невест?

– Пожалуй, Рацне Ангьялка… Керекешне Теодора… ну, возможно, еще Тотне Джизелла…

– А ты, как я посмотрю, все мордашку посмазливей выбираешь? Запомни, все три – вертихвостки без намека на мозг и приданное! Знают, что рассчитывать могут только на себя и липнут к любому более-менее состоятельному жениху! Конрад, старый Рац – игрок. Он проиграл и свое состояние, и деньги жены и давно живет в долг! Керекеш был замешан в скандале с кражами медицинского оборудования и если не машет кайлом на каторге, то только потому что сумел откупиться всем, что было. Денес Тот… не уверен я, что Джизелла и впрямь его дочь… с его-то наклонностями… тут надо смотреть в оба, чтоб он сам на тебе не женился.

– А он, что, из?..

– Да, потому и не любят его принимать в обществе. А уж родниться с ним и подавно не горят желанием.

– Раз ты так все хорошо знаешь, у тебя наверняка и нужная кандидатура на примете есть?

– Есть, только не уверен я, что ты сейчас способен на хладнокровные суждения и сможешь ее беспристрастно оценить.