– Любуйся, – предложил Скрипач. – Ты такое когда-нибудь видел?
– Охренеть, – покачал головой Ит. – Ну ничего себе!
Возраст – это всегда постоянная цифра. Всегда. С учетом того же геронто, к примеру, цифр будет две – истинный возраст, и биологический. Но сейчас в графе «возраст» стандартной таблицы творилось что-то невообразимое. Цифра, неизменная цифра, менялась! 29, 45, 34, 65, 31, 52, 28, 64, 30…
– Круто, да? – ухмыльнулся Скрипач.
Ит нахмурился.
– Интересно, почему такое происходит, – он прикусил губу. – Но если подумать… На пятьдесят восемь она явно не тянет. Вообще непонятно внешне, сколько ей лет. От тридцати до пятидесяти. Хотя…
Он посмотрел на женщину, всё еще лежащую на полу, и нахмурился еще сильнее.
Вроде бы ничего особенного. На первый взгляд. Маленького роста – примерно как Берта, может, даже еще ниже – темноволосая. Хотя нет, седая, это краска. Да, чем-то похожа на Берту, пожалуй, но Берта… Ит задумался. Берта – она выглядит иначе, потому что внешность ее гармонична, а эта… почему я сравниваю ее с Бертой? подумалось Иту.
Потому что они немного похожи, пожалуй. Но. Но, но, но. У этой – и близко нет красивого, высокого Бертиного лба, лоб самый обычный, даже низковат, пожалуй; лицо уже, глаза ближе посажены, брови гуще, и прямые, е Берты тоньше, и очень красивой формы. Фигура… какая-то никакая. На пятьдесят восемь не тянет, что-то от тридцати пяти до сорока пяти. Тело выглядит не изношенным, но если детей у нее не было, то почему бы и нет? Не сказать, что очень худая, так, середнячок. Серединка на половинку. Живот весь в рубцах, но рубцы очень и очень старые – система пишет, что им от тридцати пяти до сорока лет. Что ж, келоидная ткань врать не умеет, так что рубцы эта женщина получила явно не сейчас. Да, украшение для и так невзрачной внешности так себе…
Невзрачная, понял Ит. Именно что невзрачная. Никакая. Ни о чем. Бывают женщины даже и некрасивые, но внешность их привлекает к себе внимание, а мимо такой, как эта, можно пройти и не заметить – была она, не было ее. Ничего отталкивающего, но и ничего привлекательного.
Но – истерзанный биощуп.
Но – меняющийся в постоянной графе возраст.
– Давай ее на диван переложим, что ли, – предложил Ит. – Рыжий, последи, я постелю. Холодно на полу, из-под двери дует.
– Давай, – согласился Скрипач. – И кресло тоже разложи тогда. По очереди следить будем. Я спать хочу.
***
Часам к пяти утра женщина, кажется, вознамерилась было очнуться, но приходить в себя Ит ей не позволил: он сейчас заканчивал восстанавливать слизистую желудка, и ему нужно было, чтобы пациентка еще хотя бы пару часов проспала. Участки с изъязвлениями он закрыл гелем, а гелю надо было дать время, чтобы начать работать – с сознанием это лучше не сочетать. Пусть спит.
Они уже поняли – организм женщины реагирует таким странным образом только на технику относительно высокой градации, причем при введении этой техники в полости или сосуды. Биощупы, кардиоводители, различные помощники – всё это исчезало практически сразу. А вот на такие мелочи, как системы поддержки, организму было плевать. Стоит система? Очень хорошо, будем пользоваться. Лекарства работают нормально, как им и положено. Глюкозы дали, белков докинули? Отлично, пустим в дело. Очень избирательно, и очень странно.
Первичные анализы тоже оказались странноватыми. Здоровой женщину назвать не рискнул бы даже самый смелый, но, тем не менее, она каким-то образом оставалась всё-таки относительно стабильной, не смотря на кучу проблем, которую они обнаружили даже на предварительной диагностике. Три очага онкологии. Бронхи с обструкцией. Какие-то дикие спаечные процессы. Вирусная нагрузка, с которой решили разобраться позже, потому что, кажется, это и не вирусы вовсе. Плохой имунный ответ. Но при этом, например – относительно адекватное сердце, которое по непонятной причине не затронуто, что совершенно нелогично и даже абсурдно при обструкции бронхов. Не организм, а оксюморон какой-то.
Но ведь работает.
– Она еще и курит! – восхищался Скрипач. – Ну, спасибо, что хоть в духовке не закурила. А ведь могла.
– Ты, вроде, спать хотел, – напомнил в который раз Ит. – Вот будешь дежурить, и восхищайся дальше на здоровье.
– Было бы чем.
– Ну так ты найди.
– Найду, найду, – пообещал Скрипач, падая на кресло-кровать, и накрываясь с головой одеялом. – Вот проснусь через пару часов, и первым делом.
…К семи утра женщина, наконец, дала показатель, которого Ит ждал уже давно – высокую тройку. Сначала 3/2, а потом долгожданные 3/3. Выбралась, понял Ит, и про себя вздохнул с облегчением. По крайней мере, части неприятностей мы избежали. Хотя бы части, это уже немало. Смерть на нас уже не повесят при любом раскладе. Что бы дальше ни было.
Теперь предстоит разбираться с самым сложным вопросом – а именно, с этой женщиной. Как там ее… Арина Дерзкова? Потому что теперь, хотим мы того или не хотим, мы уже с ногами влезли в то, что обычно на отработке называют нештатной ситуацией.
***
– На заре ты ее не буди, – пропрел Скрипач. – И не на заре не буди.
– Почему? – удивился Ит. – Уже девять, между прочим. Показатели хорошие, динамика тоже.
– На фиг, – раздельно произнес Скрипач. – Нам еще за машиной ехать, ты не забыл? Чтобы она, пока мы ездим, снова влезла башкой в духовку, только теперь уже тут? Ну уж нет, спасибо. Повторения я не хочу.
– И что? До вечера на сне держать? – Иту идея не очень понравилась. – Не перебор, случаем?
– Не перебор, – твердо ответил Скрипач. – Как раз желудок полностью долечим, легкие в порядок приведем, кровь поправим, и заодно разберемся хотя бы с частью херни, которая нам тут подвалила. Потому что, как я понимаю, то, что выглядит в вирусной схеме как герпес 2G на самом деле никакой не герпес, а самоорганизующиеся прионные колонии, с нехилым закосом под герпес. Подозреваю, что именно они закусили нашим биощупом.
– Похоже на то, – Ит задумался. – Слушай, давай тогда так. Съездим вместе, но я сразу обратно. А то, понимаешь, это она сейчас тут спокойно лежит, но мало ли что в голову долбанет этим недоприонам?
– Ит, регистрацию на машину надо сделать на двоих, – напомнил Скрипач. – Официалке мы обещали, что будем вести себя хорошо.
– В договоре с официалкой не было ничего про газ, женщин, и духовки, – пожал плечами Ит. – Ладно. Но я обратно сразу. И там ждать не будем.
…Против ожиданий, с перерегистрацией новой Люси управились за полтора часа – бюрократическая машина работала безукоризненно. Да и народу было немного. Раньше, помнится, очереди стояли на полдня, а теперь всё изменилось, причем явно в лучшую сторону. Хотя о том, лучшая ли это сторона, можно было поспорить. На самом деле, как по дороге домой заметил Скрипач, покупающих и продающих машины людей стало на порядок меньше.
Домой вернулись быстро, Ит первым делом, даже не раздевшись, прошел в комнату – проверить. Женщина спала, точно так же, как и тогда, когда они уходили. Ит поправил ей одеяло, и пошел раздеваться.
– Ну что? – поинтересовался Скрипач.
– Спит. Будим?
– Давай сначала чаю выпьем и пожрем, – предложил Скрипач.
– Может, позже? – Ит стащил с себя куртку. – И так уже лишние шесть часов держим. Непорядочно.
– Чего непорядочно-то? – сварливо возразил Скрипач. – Я бы до завтра продержал. Во-первых, она слабая. Во-вторых, с кровью до сих пор не всё по норме. В-третьих…
– В-третьих, мы сделали, что было в наших силах, и не сможем держать ее в таком виде до бесконечности, – возразил Ит. – Рыжий, если ты про то, что мы с тобой не знаем, чего с ней делать…
– Да, мы не знаем, чего с ней делать, а еще я жрать хочу! Иди, убирай с глаз долой наши прибамбасы, чтобы не увидела лишнего, как проснется, а я пойду яичницу поджарю, – подвел итог разговору Скрипач.
– Не буду я ничего убирать. Память потом можно просто подкорректировать, – справедливо заметил Ит.
– Ой, да делай ты, что хочешь. Сколько сейчас?
– 3/7, через несколько дней будет в норме, – Ит сунул ботинки под табурет, стоящий возле двери. – Слушай, ну ее, яичницу эту. Сделай омлет с колбасой, а? Чего-то я тоже есть захотел.
***
Квартира, которую они снимали, была в этот раз двухкомнатная, а дом оказался отнюдь не современной постройки, кирпичный, основательный. Старый – и старость эта ощущалась во всем, буквально во всем. Например, эта самая квартира. Вроде бы ее недавно отремонтировали, поклеили новые чистые обои, переложили кафель в ванной и туалете, постелили новые полы – но под этим всем угадывалось то, что было в квартире раньше. Двери, например, остались прежние, пусть и свежепокрашенные. Тяжелые, массивные, и ручки не простые, а с керамическими вставками. На потолках – розетки, лепнина. Дубовые листья, узоры, цветы. Да, под слоем побелки, да сохранилась эта лепнина не везде – но всё же она была, как напоминание, как весточка… о чем? Возможно, привет из дома, там ведь тоже сохранилась лепнина. Правда, только в маленькой квартире. Но сейчас это не важно.
С мебелью тоже был полный порядок: диван, два кресла-кровати, раскладной стол, пять стульев, причем из одного гарнитура, комод, большой современный телевизор; в меньшей комнате стоял крепкий шкаф, трюмо, и еще один диван. Стоила эта квартира весьма недешево, но поскольку официальная платит, то почему бы и нет? Квартиру им, между прочим, позволили выбрать самостоятельно – в некотором смысле реверанс, попустительство. Ну и выбрали.
