Падение

Глава первая

1

8—15

Ялта.

Летнее утро. За окнами гомон сотен безмятежных отдыхающих. Яркие солнечные лучи пробивают насквозь плотную ткань портьер и безжалостно разгоняют сонное настроение. В лучах танцуют мириады пылинок, аккомпанируя движению воздуха. Сейчас самое время принять душ и заказать завтрак в номер, чтобы затем отправиться на пляж. Или по магазинам, или в музей. Куда угодно, главное, чтобы мозг отключился от дня вчерашнего и позволил образовавшейся пустоте заполнится бесполезным и не менее прекрасным ощущением невесомости. Все это настолько странно, что он готов был ущипнуть себя за щеку, чтобы проснуться. Да, уважаемые, он на заслуженном отдыхе. Никаких перелетов в ненавистные страны, никаких временных жилищ в невыносимо знойной Сирии и в проклятом Тартусе. Он закончил работу и планирует бесконечно долгое время предаваться отдыху. В семейном кругу, общаясь с близкими лицом к лицу, а не через экран ноутбука.

Ерохин открыл глаза и потянулся. Он в отпуске. С супругой. В голове пустота и желание раствориться в атмосфере курортной неги. Никаких дел, некуда спешить, не перед кем отчитываться о проделанной работе.

Ерохин поставил ноги на пол и посмотрел через плечо. Супруга спит, обняв подушку, ее рука замерла на полпути к нему, в попытке найти привычное место на его плече. Невероятное ощущение невесомости обволакивает и пинками гонит на поиски элементов идеального бытия. Может, снять номер прямо на берегу, чтобы завтрак в постель, пока супруга не проснулась, и ведро со льдом и шампанским. Любое глупое безумие доступно. В конце концов, он несколько лет не был в отпуске, пропустил рождение сына и получение им же диплома об окончании школы. Так что у него накопился длинный список долгов.

Телефон на прикроватной тумбочке ожил и завибрировал. Если бы он лежал экраном вверх, Ерохин смог бы посмотреть, кто нарушил покой великого Его. Звук вибрирующего телефона, медленно ползущего по лакированной поверхности, отдирал от него ощущение безмятежности, как пластырь, отдираемый от свежей раны.

Вот же невезение. Он собирался выключить телефон вчера вечером, когда он вернулся домой.

Он поборол желание отключить телефон и взял трубку в руку. Посмотрел, до последнего надеясь увидеть рассылку с интернет-магазина, затем аккуратно положил телефон на место. Глубоко вздохнул.

– Невероятно, – пробормотал Ерохин.

Заворочалась жена. Он погладил ее по плечу и супруга затихла. Спать ей оставалось не более десяти минут. Чудесный отпуск пошел к чертям собачьим, и опять начинаются будни. На пляж он определенно не попадет. И сраный кьянти не будет пить, глядя на прибой, или что там пьют ошалевшие от морского бриза отдыхающие.

Он вышел на балкон и набрал номер, обозначенный в справочнике, как «4».

– Доброе утро, – сказал Ерохин, изучая ленивый поток отдыхающих, движущихся в сторону пляжа и аквапарка. – Ты уже в курсе?

– Да.

– Что произошло?

– Закрытая информация.

– Я же в отпуске.

– Кто-то так не считает. Ты же получил уведомление.

– Черт.

Ерохин сегодня ждал приезд сына. Он планировал обсудить с ним дальнейшие планы, карьерный рост, и предложить перевод в Москву, на вакантное место в Генеральном штабе, что положительно скажется на его послужном списке. Собрался провести время с супругой, купить идиотскую цветастую рубашку и шлепанцы…

– Насколько все серьезно?

– Пока не скажу. У тебя двадцать пять минут.

Ерохин молчал, думая о том, что перестал отвечать службе в армии взаимностью. Он вдруг захотел уйти в отставку.

– Да, еще кое-что. Это красный протокол.

– Что?

– Не трать свое время. Собирай вещи.

– Ошибки быть не может?

– К сожалению. Бери своих родных и все ценные вещи, которые сможешь затолкать в сумку. Все очень серьезно, дружище.

– Господи, скажи, что ты шутишь?

– Нет, к сожалению. Отбой.

Телефон погас. Ерохин несколько минут стоял в оцепенении. Ему вдруг стало очень страшно.

Надо срочно вызывать сына, вспомнил он и набрал другой номер, отмеченный, как «Сын». Телефон не отвечал.

Да что ж творится?

Осталось двадцать минут. Он рискует выйти к машине в одних трусах. Ерохин набрал другой номер, начальника военной части, в которой служил его сын.

– Здравия желаю, – произнес он, с трудом сохраняя самообладание. – Я по делу, не смею отвлекать вас от важных дел. Я хотел бы уточнить, у моего сына, Ерохина Алексея, точно с сегодняшнего дня отпуск? Да, я звонил ему, но связи нет. Что? Да, да, подожду, конечно. Как? На задании? На каком задании? Я…

Связь прервалась. Внутри у Ерохина стало очень холодно.

2

– Дорогая, за нами скоро заедет машина.

Он смотрел на собственное отражение в окне, игнорируя лазурную линию прибоя. Напряженное лицо, тонкая линия поджатых губ. Как будто он проиграл квартиру в покер.

– Зачем? Я не планировала на сегодня никаких поездок.

– Появились дела, требующие твоего присутствия, – сказал он, стараясь добавить интригующие нотки. Как будто он готовил сюрприз.

О да, тот еще подарочек…

– Ты наконец решился посмотреть тот чудесный дом?

– Нет, дорогая. Собери, пожалуйста, комплект вещей для командировки, у нас очень мало времени.

– Я не понимаю… Ты не говорил, что у тебя будет командировка, тем более, такая внезапная.

– Я узнал о ней только что. Мне позвонили и…

– Так, стоп. Прекрати толкать меня. От этого я не стану бегать по квартире, чтобы на радость тебе и твоему придурковатому руководству поскорей собрать вещи. К тому же я не припоминаю, чтобы мы вообще говорили о какой-либо поездке, чтобы я хотя бы начала думать о том, согласна я или нет. Может у меня планы есть на ближайшие дни, а они у меня есть. Что за командировка?

– Я не могу пока об этом говорить. Ты же понимаешь…

– Нет, милый, не понимаю. Что такое государственная тайна, я понимаю, но причем тут я, не понимаю. Отправляйся-ка ты сам в свою командировку, а я буду охранять твои тайны здесь. Как тебе такой план? И мне не придется подстраиваться под твой график и под твоего водителя. Кстати, от него вчера пахло спиртным. Ты разве не заметил?

– Дорогая, ты же знаешь, что я без тебя не могу поехать. Я буду думать только о тебе, скучать, переживать. Ну, какая работа без тебя?

– Ты гнусный манипулятор.

– Я посмотрю тот дом. Как только вернемся. Обещаю.

– В ход пошли запрещенные приемы?

Ему пришлось набрать полную грудь воздуха, чтобы не отвесить ей оплеуху, от которой она мигом избавится от дурацких вопросов и, наконец, начнет выполнять его просьбы без лишних, совершенно неуместных, разговоров.

– Грязные приемы, дорогая.

– Ладно. Твоя взяла. Только потом чтобы без отговорок. Мне жизненно необходима спальня с видом на залив.

– Никаких отговорок, клянусь.

Господи, дай мне сил не схватить ее за волосы и не ударить со всей силы о стену.

– Иду, иду. Терпеть не могу, когда ты меня подгоняешь.

Какое счастье, что он додумался не говорить о предполагаемом прилете сына. Планировал сделать сюрприз. Теперь ясно, что его решение оказалось верным.

3

– Мы вас покидаем. Дела не терпят промедлений.

Экономка на секунду прекратила вытирать пыль, ее руки замерли в воздухе.

– Когда вас ждать?

– Еще не знаю. Я позвоню, когда мы будем брать билеты обратно. Не забывайте про кошек. Они нервничают, когда мы уезжаем.

– Добавлю в рацион что-нибудь особенное, чтобы им не было так одиноко без хозяев.

– Спасибо. Ну, кажется, машина подъехала. Оставьте в баре хоть что-нибудь к нашему возвращению.

– Постараюсь не налегать.

Она не пила, но постоянно угрожала расправиться с запасами спиртного, едва останется с ними наедине.

– Дорогая, карета подана!

– Не кричи, я уже здесь. Если я хоть что-нибудь забыла, поход по магазинам спонсируется без твоих обычных страданий. Каждый чек оплачиваешь с теплой улыбкой и неподдельной радостью.

– Конечно. Разве бывает иначе?

Ненаглядная обратила свой взор на экономку:

– Помни о котах и не забывай поливать цветы. И забери посылку, кажется, приехали мои новые туфли. Ты рад, милый?

– Не то слово.

Ее голос не выдавал эмоций, но Ерохин знал, что экономка стоит на первом месте в расстрельном списке жены. Хотя он ни разу не давал повода.

– Не забуду. Хорошего вам дня.

– Прекрати смотреть на часы, мы не на перроне. Никуда твой пьяница без нас не уедет.

Глава вторая

1

Лера пришла к выводу, что достаточно следовала желаниям мужа, и теперь пришло время востребовать свое. А именно, довести до его сведения, что поход в пещеру не совсем то, на что она рассчитывала, когда листала красивые туристические буклеты. Она хотела в гостиницу, у которой есть бассейн и шаговая доступность до набережной, а не мокрые ботинки и паутину в волосах. Она забронировала номер с видом на море и послезавтра они едут в цивилизацию. Подальше из этой задницы, кишащей комарами и клещами.

Гостиница в горной деревне её совершенно не впечатлила. Она не знала, что при выходе за пределы нужно с ног до головы покрываться репеллентом от насекомых, что здесь нет солярия, а вода в бассейне воняет мокрой собакой. И еще эти горные дороги. Если бы она пробыла здесь еще пару недель, то ее ноги стали бы накаченными, как у футболиста.

А еще цена. Такое ощущение, что хозяин гостиницы хочет в этом сезоне набить полный чемодан денег и избавиться от бизнеса, так как постоянные клиенты вряд ли вернутся сюда при таком уровне сервиса и цен.

Второсортная гостиница в забитой деревне, которую можно обойти за пару часов. Это если час потратить на пикник среди коровьих лепешек.

Кстати, комплексное питание тоже не супер, если кому интересно. Ник бы с ней не согласился, но он и вареное яйцо с куском хлеба спокойно съест.

Ник услышал от местных, что поблизости есть пещера, о которой мало кто из туристов слышал. Неизвестно, что хотел увидеть он, но, кажется, он тоже разочарован.

Действительно, они быстро нашли искомое место, спасибо навигатору, в котором пещера была обозначена как карстовая воронка «Осторожно, следите за детьми». Два километра вверх по склону от гостиницы. На деле оказалось, что пещера представляла собой скорей огромную кротовую нору, заваленную валежником, дождевыми гниющими наносами, порванными шинами, какими-то истлевшими веревками, и прочим хламом. А два километра – это на карте два километра. На деле, они шли полдня и измотались еще на подступах. Никто не предупредил, что для восхождения по крутой разбитой дороге, потребуются шерпы.

Красивых сталактитов они не увидели, несмотря на то, что провели в так называемой пещере несколько часов и сознательно искали хоть какой-нибудь повод сфотографироваться на фоне. Загаженный сажей влажный потолок, из щелей которого свисали корни деревьев, кое-где пеньки от солевых наростов. Лера предположила, что сталактиты, если таковые в этой дыре и были, растащили на сувениры местные жители. Ник же выдвинул теорию о том, что смещение почвы изменило направление течения потоков дождевых вод, отчего пещера превратилась в натуральную свалку. Ну, хрен его знает. Она не считала себя спелеологом и не могла ни признать, ни опровергнуть версию мужа.

– Идем назад, – наконец сказала Лера. – Я готова признать поражение.

Ник шел впереди, освещая унылые стены пещеры и рассматривая мусор на полу. Достопримечательностей они здесь определенно не найдут, а вот загнать в ногу ржавый гвоздь могли запросто. Похоже, он и сам уже это понял.

– Думаешь? Так быстро сдаешься?

– На сегодня хватит приключений. Если ты собираешься бродить по этой свалке в поисках секретного прохода, который приведет в нетронутый цивилизацией и селевыми потоками рукав, то я сильно сомневаюсь в успехе. Здесь даже сэлфи сделать негде. Говно кругом.

Ник поправил кепку и посмотрел по сторонам.

– Наверное, наступил тот момент, которого я всегда страшился. Ты оказалась права.

– Засранец.

– Ладно, поворачиваем назад. Напишешь подругам, что нашла древнюю канализационную систему.

– Уж будь уверен, они узнают, кто был инициатором похода.

Ник подошел к ней и чмокнул в кончик носа.

– Я буду сегодня злоупотреблять алкоголем.

– Пока я хочу только в душ. От меня воняет сыростью. Но от шампанского не откажусь.

Они пошли назад, и Лера с облегчением отметила, что Ник не порывается искать второй уровень пещеры или составлять карту ответвлений и тупиков. И это здорово. Пусть лучше завтра придумает очередную сумасбродную идею, чтобы отпуск отгулять по полной. Тем более, они ретируются на берег, подальше от комаров и сельских прелестей, вроде коровьих лепешек посреди дороги. А сегодня будет ванна и вино.

– Как у тебя с фонариком? – спросил Ник.

Налобный фонарик светил отлично. Ровный белый свет пучка диодных лампочек, спрятанных в тесном пластиковом корпусе с отражателем. Ник купил фонарь на новогодней распродаже, на случай отключения электроэнергии. Он тогда много чего купил бестолкового, но вот фонарь пригодился в отличие от подставки для телефона со встроенным зарядным устройством.

– Понятия не имею. Светит и светит. Какой у него запас заряда?

– Вроде часов двенадцать.

– Значит с фонарем все в порядке, милый. Твой тоже светит ничего.

Ник посветил по сторонам и удовлетворенно кивнул:

– Согласен. Наощупь выбираться нам не придется. Не хватало еще застрять здесь.

– Пещера настолько незатейлива, что я бы выбралась наощупь запросто. Просто шла бы по стеночке.

– Ответвлений я не заметил.

– Потому что их не было. Просто засранный тоннель в горе. Готова биться об заклад, если бы мы истязали себя еще немного, то уперлись бы в местную мусорную яму. Или хранилище компоста.

– Ха-ха, жена умеет шутить.

– Какие тут шутки. По крайней мере, мы не потратили на это слишком много времени. В номере есть стиральная машина и горячая вода. Привкус бесславного похода быстро улетучится.

2

Через полчаса они увидели дневной свет.

– Смотри, – воскликнула Лера. – Наши мучения подходят к концу. Вижу выход из клоаки.

Они прибавили шаг. Потолок у входа был достаточно высоким, чтобы идти в полный рост, а под ногами мусора было немного, так как дождями весь сор уносило вглубь.

– Пожалуй, мне надоела эта прогулка, – резюмировал Ник, выключая фонарь.

– Ты знаешь, кого благодарить.

– Не спорю. Пожалуй, ты еще послужишь племени, женщина.

Лера тоже выключила фонарь, так как стало достаточно светло. К тому же ей порядком надоело мельтешение белых искусственных бликов.

– Кажется, у меня протекает левый ботинок, – сказала она. – Ужасное ощущение. Черт, я ведь их всего несколько раз надела. Новые же совсем.

– Может, зацепилась за гвоздь?

– Не знаю. Здесь много способов порвать обувь. Обидно, я успела полюбить эти ботинки.

Ник не ответил. Он резко остановился, словно наткнулся на вывеску «технический перерыв», и Лера едва не врезалась ему в спину.

– Ты чего?

Ник не ответил. Он уставился вперед, на что-то столь завораживающее, что он будто не заметил, что она его толкнула.

– Ник? Что ты увидел?

– Смотри, – прошептал он, и от его интонации ее проняла дрожь. Несколько секунд назад он вежливо поддерживал беседу о ботинках, на которые, Лера в этом уверена, ему насрать, и вот он загробным голосом предлагает посмотреть на нечто достаточно странное, чтобы кардинально изменить поведение мужа. Она абсолютно точно не хотела никуда смотреть.

– Что ты увидел? – спросила она, выдвигаясь из-за широкой спины Ника.

– Там, – он вытянул руку. – У выхода.

Сначала Лера ничего не увидела, кроме светового пятна. Затем глаза начали привыкать к дневному свету, она начала различать детали, проступающие через засветы, как проявляемый снимок. И, наконец, увидела.

– Ник? Что все это значит?

Ее муж молча скинул рюкзак с плеч и сунул внутрь руку, нащупывая что-то. Он выглядел напуганным. И эта резкая перемена в Нике напугала ее даже больше увиденного.

– Лера, я не знаю.

Он достал из рюкзака складной нож и развернул лезвие.

3

Шел дождь. Струи воды прозрачным покрывалом перегораживали пещеру от леса, в воздухе парили мелкие частицы разбитых капель. У входа в пещеру лежала огромная туша коровы и тела двух собак. Они совершенно точно были мертвы, так как тела не вздымались при дыхании, а на окровавленных мордах ползали мухи.

– Кажется, их застрелили, – сказал Ник, подойдя на несколько метров.

– Кому понадобилось убивать корову и собак?

– Понятия не имею. Может разборки местных аборигенов. Злоупотребили самогон и не поделили что-нибудь. Гляди в оба.

– Может, останемся здесь? Если поблизости есть придурки, стреляющие по животным, стоит просто вызвать полицию, чтобы этих неадекватов упрятали за решетку.

– И что? Будем сидеть в пещере до наступления холодов? Есть рациональное объяснение, я уверен.

Лера заметила, что костяшки пальцев, сжимающих рукоять ножа, побелели от напряжения.

– Вдруг там какой-нибудь чокнутый местный житель бродит? Давай не будем лезть на рожон.

– Не будем. Просто смотри по сторонам. Мало ли что.

Ник подошел выходу из пещеры, оказавшись вплотную к трупам животных, и осмотрел их.

– Точно застрелили. Причем недавно, кровь не успела подсохнуть.

Тяжелый запах мокрой шерсти едва не вызвал у Леры рвотный спазм. Она постаралась не смотреть на тела, но постоянно ее взгляд натыкался на закатившийся глаз коровы. Невозможно не замечать столь огромную тушу.

– Мне начинать беспокоиться? – спросила она, выглядывая из пещеры.

– Пока не знаю. Кажется, да. Нет ничего нормального в том, чтобы затащить в пещеру корову и домашних псов, а они точно домашние, так как на них ошейники, и застрелить их здесь.

– Ник, давай пойдем домой? Мне дурно становится от мысли о том, что здесь стреляли, совсем рядом с нами, а мы даже не слышали выстрелов.

– Погоди. Не хочется нарваться на владельца оружия. Вдруг он совершенно неуправляемый, чтобы начать палить по нам. Стой здесь, я осмотрюсь. Если что, прячься в пещере. Хорошо?

– Хорошо. Только будь осторожен.

– Естественно.

Ник обошел тушу и остановился перед водяной завесой. Накинул капюшон куртки на голову и, помедлив несколько секунд, прошел сквозь завесу. Брызги отскакивали от капюшона и разлетались по пещере. С десяток капель упали Лере на лицо, и она брезгливо обтерлась рукавом.

Через минуту Ник вернулся. Он выглядел еще более напуганным, чем прежде.

– Ну что? – сразу спросила Лера. Господи, он выглядит совершенно потерянным.

Ник как будто подбирал слова: