– Нужно отыскать кристалл.
Реми протянул ей руку, разжал кулак.
– Он здесь, Лерой. Его украл я.
Эбби уставилась на кристалл, потеряв дар речи. Это он, вне всякого сомнения, но…
– Что значит ты украл? – Она подняла взгляд на Реми. – Я не понимаю…
Она невзначай притронулась к шее, вспомнив, как едва не задохнулась под собственной пуховой подушкой. В голове все перепуталось, окончательно и бесповоротно.
– Успокойся, Лерой. – Реми достал из пакета пончик с розовой глазурью и протянул ей. – Помнишь, на вокзале после возвращения я обнял тебя?
Эбби заторможенно кивнула.
– Я вытащил его из твоего кармана. Я видел, куда ты его клала. Достать его было делом пары секунд.
Он улыбнулся и виновато пожал плечами. Но Эбби смотрела на него и не могла найти ни намека на сожаление в его идеальных чертах. Она поднялась и, размахнувшись, швырнула ему в лицо пончик.
– Да ты хоть знаешь, что я пережила, когда обнаружила пропажу кристалла? – спросила она с гневным придыханием. – Ты хоть догадываешься, о ком я тогда подумала в первую очередь? О тебе, придурок! Я подумала, как ты расстроишься, когда узнаешь. А ты… ты… Идиот!
Она обогнула столик и пошла прямиком к выходу. Но Реми схватил ее за локоть и остановил.
– Ну прости меня, Лерой. Я же не думал, что так получится. Когда мы найдем того гада, я лично сверну ему шею.
Последним словам Эбби поверила. Они были сказаны с той мрачной уверенностью в своей правоте, которой Эбби так боялась в Реми и в других тоже.
– Не надо, – сказала она. – Если мы его найдем, то сдадим в отдел магических расследований. Обещай мне.
– Честное слово!
Реми отпустил ее и протянул руку:
– Мир?
Эбби пожала ее, всем своим видом демонстрируя недовольство.
– Мир. Если скажешь, зачем украл кристалл.
Реми просиял. Еще бы, ему предложили похвалиться своими достижениями.
– Пойдем, расскажу по дороге. Не ожидал, что ты придешь так рано, но так даже лучше.
Он распахнул перед ней дверь и поторопил:
– Давай-давай. Аптека скоро закроется.
Эбби вышла и уже на улице уточнила:
– Аптеки только начинают открываться, как и все остальное.
– Это особая аптека, там есть кое-кто, кто ловко собирает информацию, – хитро улыбнулся Реми. – Вашу ручку, мисс Лерой.
Он отставил локоть, но Эбби проигнорировала его внезапно проснувшиеся джентльменские потуги, призванные смягчить ее гнев. Справедливый, между прочим.
– Ты бука, Лерой.
Эбби ускорила шаг.
– И злопамятная.
– Я все слышу, – бросила Эбби, не оборачиваясь. Мелкая месть почему-то грела душу, хотя Эбби считала себя выше подобного. Видимо, фэйри так на нее действует.
Он догнал ее и стал показывать дорогу. Они пешком дошли до центра, там пересекли центральную площадь и Грин-парк. На них посматривали ранние прохожие, а один ребенок даже показал на Реми пальцем и что-то восторженно сказал матери.
– С тобой невозможно спокойно пройти по городу, – посетовала Эбби, когда они прошли парк и углубились в сеть узких улочек. Здесь дома были преимущественно трехэтажными, нависающими над брусчаткой, с балконами, уставленными цветочными горшками и только добавляющими тени.
– Это потому что я невероятно красив и шокирую людей, не привыкших к такому великолепию.
– Учись быть скромнее, – посоветовала Эбби. – Тебе не помешает.
– Хватит уже вредничать, – взмолился фэйри. – Тебе это совершенно не идет. И пончик испортила, розовый. Ты не любишь розовый цвет?
Объяснять ему, что она не любит, когда ее обманывают, похоже, бесполезно. Другая психология и все такое.
– Забудь.
– Ну скажи! Не любишь розовый?
– Не люблю.
– А какой любишь?
Надо почаще напоминать себе, что с ним нужно как с ребенком. Терпеливо и не срываясь на крик. Даже если очень достает.
– Зеленый.
– А я голубой.
Он что-то еще говорил, а потом резко замолчал и тронул Эбби за плечо:
– Нам сюда. Видишь вывеску?
Эбби повернула голову и увидела справа деревянную дверь, самую обычную, ну, быть может, более старую, чем она привыкла видеть в центральных кварталах. Над дверью был небольшой козырек, на котором на тронутых ржавчиной цепях болталась прямоугольная вывеска: «Снадобья доктора Ки».
– Это аптека? – скептически спросила Эбби.
– Это аптека для фэйри. Тебе она может показаться… странной.
