– Хорошо вам, пенсионерам, – завистливо промолвил Бекетов.
– А я не только на пенсии, – старушка заулыбалась. – Я еще и в страховой компании подрабатываю. Хотите, и вас застрахую? От несчастного случая.
– Да застрахованы мы уже…
– Жаль. А то бы… Да садитесь, не стойте. Вон, на диван. Сейчас кофе сделаю.
Феодосия Карповна метнулась было на кухню, но Денис быстро придержал ее:
– Вы лучше расскажите, что именно слышали?
– Так я ж уже!
– Еще разок, пожалуйста. Очень интересно послушать.
– Ну, раз интересно… Слушайте.
Нынешней ночью, точнее, уже под утро (по времени как раз примерно в момент убийства), Феодосию Карповну привлек какой-то шорох в подъезде.
– Я-то не спала уже, вообще обычно рано встаю. Вот и думала, что собаки, они к нам часто забегают, дверь-то медленно закрывается. Думала, собаки, дверь открыла, выглянула, чтобы прогнать. А дверь-то у меня скрипит… Выглянула и вижу – кто-то метнулся вниз, к выходу.
– А на лестничной площадке, ну, наверху… Ничего не видели?
– Не, я туда и не посмотрела. Да и темновато было. Глаза-то у меня уж не те.
По всему выходило, именно пенсионерка и спугнула неведомого пока убийцу. Но если это обычный гоп-стопник, так выждал бы, потом вернулся. Однако убивать-то налетчику незачем… Так, может, убийство-то случайно вышло? Просто силу удара не рассчитал? Может, и так… А, может…
* * *
– Просыпайся, просыпайся, Денис! Открывай глаза, друже! Вот, молодец, брат. Ну что? Что видел?
Глубоко посаженные глаза Американца прямо лучились участием, откровенно перемежаемым недюжинной толикой любопытства.
– Видел. – Кивнув, Давыдов сглотнул слюну. – Прошлое видел… Багратиона князя…
– Петра Иваныча!
– Его. И еще Кульнева. Ах, ведь какие были люди! Богатыри. И каждый ради простого солдата рубаху последнюю мог снять. Поверь мне, Федя, так и было! Как вставать на постой, Кульнев самую худую избенку всегда занимал… А какие стихи писал! Вот сейчас я подумал, их издать бы!
– Так издадим, делов-то! – налив в бокал вина, заверил граф. – Ты выпей-ка, Денис… Ну, синьор Джакомо! – Поставив перед Давыдовым бокал, до краев наполненный красным бордо, Американец повернулся к магу. – Ну, удивил. Всех удивил. Даже Давыдова, а уж его-то удивить трудно. Верно, Денис? Да ты пей, пей… Какой-то ты бледный… Джакомо, ничего?
– Ничего, – кивнул провидец. – Некоторая бледность имеется, бывает. Пройдет. Хорошо б не вина, а водки выпить.
– Ага, водки? Это мы сейчас… Эй, кто там есть? Тащите-ка живо наливки… И водку, водку давайте. Какая у нас там есть? Только виленская… Сладковата, зараза… За другой послать… Хотя… Денис, виленскую водку будешь?
– Буду.
– Вот и молодец. Тогда у меня и ночевать останешься. Ведь останешься?
– Останусь. Только надо сестрицу предупредить…
– Предупредим. Я пошлю Алеута…
– И вот еще, Феденька, – встрепенувшись, вспомнил вдруг Денис. – Ты секундантом моим будешь?
– А то ж! С кем дерешься-то? И где, когда?
– С Эрдоновым. Завтра в полдень. У тебя в саду.
* * *
Сомнительный… Впрочем, нет, все-таки настоящий князь Николай Эрдонов явился минут за двадцать до объявленной схватки. С ним были два секунданта – молодые повесы из московских дворян, один из которых, повыше и поосанистее, нес приличных размеров коробку, обитую темно-зеленым бархатом. В сем ящике многоопытный дуэлянт Давыдов без труда опознал вместилище для дуэльных пистолетов. Подобные же, естественно, имелись и у заядлого бретера Американца. Настоящий «Ле Паж», или «Лепаж», как писали в России имя сего знаменитого оружейника. Стоило сие оружие очень дорого, для тренировок и войны не использовалось, только для дуэлей. В коробке кроме самих пистолетов, изящных и отделанных серебром, имелись и все необходимые причиндалы, включая шомпол, молоток и даже пулелейку. Каждый из стволов имел свой номер – «1» и «2».
– У меня тоже «Лепаж». – Оценив оружие соперника, Эрдонов холодно улыбнулся. – Если хотите, поменяемся.
– Можно и поменяться, – с безукоризненной вежливостью отозвался Денис. – Если вам так будет угодно, князь.
Меняться не стали, чего уж. Каждый своему оружию доверял, да и дуэльный кодекс в России еще окончательно не сложился, хотя общие правила знали и использовали все.
Со стороны Давыдова секундантами выступали хозяин дома граф Федор Толстой и срочно вызванный князь Петр Вяземский. Тот, примчавшись быстрее ветра, тут же бросился примирять обиженных, однако, поняв всю тщетность своей попытки, отстал, лишь предложив выбрать «какой-нибудь менее варварский способ дуэли». Ну да, ну да, именно так и называли в Европах российские виды пистолетной дуэли – всякие там «платочки» или «американку», когда стрелялись в упор, когда практически не было шансов обоим соперникам остаться в живых. Кто-то один да обязательно… Хотя как сказать…
Князь Вяземский с ходу предложил либо неподвижную дуэль с двадцати шагов, либо подвижную с барьерами. Эрдонов, как видно, испытывал нешуточное уважение к Петру и тотчас же согласился. Денис же пожал плечами – с барьерами так с барьерами.
Оставив противников наедине, в беседке, секунданты тотчас помчались размечать барьерами подходящую аллейку. Искоса поглядывая на приятелей, Давыдов уселся на лавку и безмятежно налил бокал шампанского из стоявшей на столике бутылки, специально по его просьбе принесенной Алеутом.
Усмехнулся, предложил нервно прохаживающемуся неподалеку Эрдонову:
– Не хотите?
К удивлению Дэна, тот не отказался, протянул руку… Уж пришлось налить. Выпили. Пусть не на брудершафт, но довольно мирно. Вернув бокал, князь почесал расплывшийся на скуле синяк – след вчерашнего удара – и неожиданно спросил:
– Как это вы так умудрились повалить меня вчера, словно матрешку? Что за искусство такое?
– Обычный бокс, – отмахнулся Давыдов.
– Бокс? Английская забава? Ну-ну…
Больше князь ничего не спрашивал, лишь, желчно ухмыляясь, повернулся спиной…
Стоял чудесный летний денек, солнечный, но не жаркий. Легкий ветерок колыхал ветви акаций, яблонь и слив, неподалеку, в кустах черной смородины и малины, беспечно щебетали птицы.
Между тем секунданты наконец разметили ристалище и подошли к беседке.
– Ну что, господа? К барьерам! – опытный бретер Федор Американец подал команду.
Все сразу же стали невообразимо серьезными, замолчали, и сразу же наступила какая-то зловещая тишина, даже птицы не пели. Хотя нет, все-таки пели, заразы. Им-то что?
В качестве барьеров секунданты использовали садовые грабли, меж которым было, верно, шагов двадцать пять, уж никак не меньше – тут, видно, подсуетился миролюбивый князь Вяземский. И никто ему не перечил. Даже Американец… Похоже, секунданты считали предстоящую дуэль пустой. Ну в самом деле, по сути из-за какой-то непотребной девки! Правда, вслух этого не произносил даже Американец – надо отдать ему должное. Ну, из-за девки… И не только из-за нее… Удар-то! Ах, славный же вышел удар! Как Эрдонов-то покатился! До сих пор вспоминает, ага… Так ему, паразиту, и надо!
