– Ты больше не будешь работать? – мрачно напомнила я.
– Я работаю.
– Да? – хмыкнула. – Заметно.
– Я думаю. – Лица я не видела, но показалась, что Ян улыбается. Странный он… Не похожий на тех, кого я знала. Не похожий на странника. И на обитателей Башни Безмолвия. Очень… человечный. Может, поэтому меня так тянуло к нему.
– Иди сюда, – негромко позвал Ян, не поворачивая головы. – И выпивку захвати. Это представление надо смотреть под бокал хорошего вина.
– Еще даже обед не наступил, – буркнула я. – Вы к тому же и пьяница, господин Штен?
– Заядлый. Присоединяйся.
Я хмыкнула, нашла встроенный бар, достала бутылку мадеры, вытащила из холодильника виноград и персики. Поймала себя на том, что улыбаюсь. Черт, черт, черт! Когда я успела привыкнуть к этому дому настолько, что чувствую себя здесь… уютно? Или снова все дело в хозяине?
– Если не поторопишься, то пропустишь самое интересное.
Я прошла к дивану, неся вино и фрукты на плоском блюде, опустилась в шаге от Яна.
– Самое интересное? – недоуменно покосилась на камин. – Разве здесь что-то происходит?
– Конечно, – с железной убежденностью сказал он. – Смотри.
Я подогнула под себя ноги и уставилась на оранжевые язычки пламени.
– Хм. По-моему это просто огонь.
Он вдруг притянул меня к себе, так что я облокотилась спиной о его грудь. Напряглась, но Ян сидел спокойно, не делая попыток обнять.
– Так будет удобнее, – негромко сказал он. Потянулся к бутылке, сделал глоток из горлышка. Бокалы я не нашла, но его это, похоже, не смутило. Тепло его тела обволакивало меня, я прижалась затылком, чувствуя, как стучит его сердце, ощущая дыхание на своем виске… – Смотри, Диана.
– И что нам показывают? – честно пыталась не улыбаться, но не получалось.
– Это история о любви, – в его голосе тоже была улыбка. Похоже, этот странный человек снова успокоился, от злости не осталось и следа. – Видишь, как тлеет этот огонь? Облизывает дерево, ластится к нему. Это тоже почти соблазнение, почти слияние… пламя пока еще нежное, трепетное, осторожное. Трогает желтыми пальцами бережно, почти невесомо, оставляет на дереве легкие и незаметные следы. Пламя любит эту светлую кору и твердую древесину, пламя эфемерно и воздушно, и дерево не боится… но огонь разгорается. Видишь? Тонкий язычок пламени вырастает, багровеет, наливается силой. И жаждой… ему уже мало прикосновений. Мало нежных поцелуев, мало невесомых объятий. Он хочет большего. Хочет обладать. Пожирать, облизывать, владеть. Ты видишь, Диана? – я завороженно кивнула. Тихие слова, хриплый голос, тепло его тела и глоток вина… И танец огня в камине. Мне казалось, я плыву куда-то, улетаю, а мир сужается до этой комнаты, до его рук. Словно там, за бревенчатой стеной его дома, больше ничего нет. И Боги, мне хорошо здесь… Огонь разгорался, начиная гудеть и трещать… – Смотри… огонь жаден. Он не умеет любить по-другому. Чтобы жить, ему необходимо дерево, но эта любовь губительна для обоих. Пламя пожирает полено, превращает его в пепел, с каждым поцелуем взмывая все выше, разгораясь все ярче… но это смертельный танец, Диана… Потому что, убивая дерево, огонь тоже гибнет. Горит ярко, но умирает… И когда от дерева ничего не останется, пламя погаснет. Оно не может жить само по себе… Это так похоже на любовь, правда, Диана? Убивать того, кого больше всего любишь…
Я молчала. Потрясение не давало сказать ни слова. Меня душили слезы, ком в горле мешал дышать, мысли путались. Ян тихо выругался, разворачивая меня к себе, растерянно уставился в глаза.
– Диана? Ты что, плачешь? Я… расстроил тебя? Это всего лишь слова…
– Нет. – Я улыбнулась. – Все в порядке. Знаешь… Наверное, ты хороший писатель, Ян.
Я отобрала у него бутылку и сделала глоток. Мадера оказалась крепкой, стекла по гортани жидким пламенем.
Откинула голову на его грудь и снова уставилась на огонь. Ян осторожно положил ладонь мне на живот, закрывая, оберегая. И я не стала сопротивляться. К черту все. Сейчас и здесь, в объятиях этого мужчины – незнакомого и чужого, мне было хорошо.
– Почему мне кажется, что с твоим появлением моя жизнь изменится, Диана? – негромко спросил он.
Я повернула голову. В болотных глазах плясало пламя, делая их желтыми.
– Почему мне кажется то же самое, Ян? – тихо ответила я.
Его губы тронула улыбка. И тело сразу отозвалось сладкой негой.
– Не смотри на меня так, – он сделал еще глоток вина, прищурился. – Иначе я продолжу то, что мы начали.
– Ты не видишь, как я смотрю.
– Вижу.
Я улыбнулась. Боги, я чувствовала себя пьяной. Совершенно пьяной. Смотрела в его в глаза, чувствовала его дыхание и хотела большего… Его тело напряглось. Мы хотели одного и того же, хотели до одури, но… Я отвернулась. Ян выдохнул, но не сделал попытки меня поцеловать.
Какое– то время просто сидели, наблюдая танец огня.
– Расскажи еще что-нибудь? – попросила я.
– Что?
– Не знаю. Что угодно.
– Похоже, мои истории не слишком тебе нравятся. Давай лучше ты что-нибудь расскажешь, Диана.
Я потянулась к бутылке, обожглась о его пальцы, сделала глоток. Надо было бы поесть, утренний омлет давно испарился из моего организма. И сейчас я просто напьюсь в стельку. Отлично.
– А знаешь, – раскусила виноградинку, облизала губы. – Я тоже когда-нибудь напишу книгу. Фэнтези. Как ты.
– Правда? – он снова улыбался, хотя лица я не видела. – И о чем она будет?
– О девушке, – мой голос стал сиплым, я промочила горло вином и прикрыла глаза, устраиваясь в его руках. – Она была обычным человеческим ребенком. Родилась в обычной семье, и, наверное, прожила бы самую обычную жизнь, если бы однажды не встретила…
– Принца?
– Увы, нет, – я улыбнулась, не открывая глаз. – Скорее, злодея. Хотя в тот момент она думала иначе. Это был прекрасный день. Весна… солнечный, яркий, радостный. Девочке исполнилось тринадцать лет. Был праздник и в местном храме, где девочка пела в хоре, тоже праздновали. Так ярко горели свечи… они заливали все своим светом, тогда девочка очень любила смотреть на огонь. Свечи горели, орган играл, а хор пел… И детские голоса взлетали к самому куполу, славя добро и свет…
Я сделала еще глоток.
– Начало интригует. Что же дальше?
– А дальше… Девочка увидела его. Он стоял в толпе прихожан и смотрел на нее. Улыбался. И она тоже улыбнулась. Тогда она любила весь мир, она была очень счастливым ребенком. И не знала, что улыбаться незнакомцам опасно для жизни. Наверное, ей говорили об этом, но она… забыла.
– Хм, ты уверена, что это фэнтези, а не триллер? Этот тип в толпе мне уже не нравится.
Я фыркнула.
– Слушай дальше.
– Я весь внимание.
– Дальше уже не так весело, – еще один глоток. – Через месяц родители той девочки погибли. Автомобильная авария, врачи ничего не смогли сделать. Девочка осталась совершенно одна. И тут снова появляется тот человек. Дальний родственник, о котором она никогда не слышала, теперь – ее официальный опекун.
