– Рад, что мой подарок тебе пригодился.
– Все ваши дары – бесценны, мой князь, – заученно повторила я.
– Покажи мне.
– Что? – не поняла я. – Вызвать защитника? Сюда?
– Нет. Покажи мне рисунок.
– Зачем? – удивилась я.
– Хочу убедиться в собственной гениальности, – с насмешкой протянул он.
Я снова пожала плечами, встала, развернулась к нему спиной.
– Нет. Иди сюда. Опустись.
Я скрипнула зубами, встала на колени перед его креслом, перекинула вперед влажные волосы. Задрала свитер, обнажая спину. И вздрогнула, когда Ландар коснулся меня. Он никогда меня не трогал. Ни разу. С того самого дня, как привел в Башню Безмолвия после смерти моих родителей. Единственное его прикосновение, что я знала – это прикосновение кисти. И сейчас я замерла, ощущая, как скользят пальцы по моему позвоночнику, обрисовывая косточки. Я дрожала, ощущая это медленное скольжение кончиков пальцев по моей коже. Он передвинул ладонь туда, где спал волк. Обрисовал контур.
– Да. Красиво.
Я наклонила голову, надеясь, что осмотр закончен и я могу встать. Но его пальцы сместились правее, туда, где чернел другой знак – пентаграмма с руной внутри.
– Это я подарил тебе на восемнадцатилетние.
– Да, мой князь.
– Долголетие. Способность оставаться молодой долгие годы… знаешь, миллионы женщин готовы отдать душу за такой дар.
– Я знаю, мой князь. Я ценю ваш подарок.
Палец прочертил дорожку к ребрам. Там змеились две линии.
– Твой первый найденный одаренный. Сколько лет тебе было?
– Тринадцать.
– Да. Тринадцать. Способность видеть в темноте. Ты просила меня об этом. Ты была такая маленькая и боялась спать одна. Тебе казалось, что во тьме бродят призраки.
Я сжала зубы. В мои тринадцать мне снились кошмары. Только я не знала, что надо бояться не чудовищ во снах, а того, кто приходит утешать меня.
– Повернись.
Я медленно развернулась. Ландар потянул вверх мой сбившийся свитер, нежно убрал волосы мне на спину. Положил ладонь под ключицу, где темнел еще один рисунок.
– Или вот. Ускоренная регенерация. Исцеление. Твое тело никогда не заболеет.
– Да, мой князь. – Я подняла голову, глядя в его глаза. Снизу – вверх. – Ваши дары бесценны. Вы создали тело, которое будет служить вам долгие годы. Не старея.
Он склонился ниже. Ладонь переместилась на мой затылок. И Ландар резко зажал волосы в кулаке, до боли, до крика, который я загнала вглубь себя. Спина выгнулась, как и шея.
– Я дал тебе очень много, Диана, – негромко произнес он. – Не разочаровывай меня.
Я пыталась вдохнуть в том положение, в которое он меня поставил. Черные глаза прожигали во мне дыры, губы князя побледнели.
– Моя жизнь принадлежит вам, мой князь.
Он медленно кивнул и разжал ладонь. Захотелось потереть зудящий затылок, но я удержалась.
– Оденься, – приказал он, вновь открывая свой ноутбук. – И поешь. Мы скоро пойдем на посадку.
Я молча подняла свой свитер, уселась в кресло. Правда, есть не стала, уставившись в иллюминатор. Ландар повернул ко мне голову, явно недовольный, но я не отреагировала.
Вскоре рыженькая попросила пристегнуться, проверила наши ремни. Самолет начал снижение. Шасси мягко коснулось трассы, мы прибыли в частный аэропорт князя. У трапа уже ожидали две машины. Дождь заливал землю, и к нам бросились слуги с раскрытыми зонтами. Я повернула голову к Ландару.
– Ты не едешь в Башню?
– Нет, – он надевал черные перчатки и на меня не смотрел.
– Тогда… до встречи, мой князь.
Он кивнул, сделал шаг к автомобилю, возле дверцы уже ждал мужчина в лавре, готовый услужливо распахнуть ее перед господином.
– Да, вели подготовить покои для нового жителя Башни, – бросил он.
Я застыла.
– Покои?
– Да. На нижнем этаже.
– На нижнем? – сглотнула с трудом.
– Да, – он посмотрел мне в глаза. Бесконечная тьма… – У нашего гостя ведь нет силы, верно? У господина Штена. Значит, его место на нижнем этаже.
Я сжала руки в ладони, но Ландар уже отвернулся и пошел к автомобилю. Слуга бежал рядом, удерживая над головой господина черный зонт. Минута – и князь сел на заднее сидение, дверца захлопнулась. Я медленно побрела к своей машине, ощущая на языке холодные капли. Соленые…
Глава 8
Башня встретила меня привычной тишиной. Уж не знаю почему, но здесь действительно было тихо. Может, сказывалась сила князя или других странников, но звуки здесь казались приглушенными, смазанными. Помню, в четырнадцать я забралась на смотровую площадку и принялась орать. Кричала что было мочи, топала ногами и колотила в ворованную крышку от кастрюли. И все равно звуки гасли, как я ни старалась. Потом, обессилев, я сползла на пол и поняла, что князь стоит у стены. Наверное, он стоял там долго, все то время, что я бесновалась, пытаясь сотрясти это холодное безмолвие.
– Я ненавижу тишину, ненавижу! – заорала я. Вернее попыталась, потому что голос я тогда сорвала, и остался лишь сиплый шепот.
Ландар присел рядом с ней, внимательно глядя в глаза.
– Чем плоха тишина?
– Я ненавижу ее! Тишина означает страх, смерть, одиночество! Ненавижу!
