Так и шли. Даже ритм набрали. Через час к гати вышли. Старожилы рассказывали, что здесь в незапамятные времена артель на Кривом острове работала – ондатру била да карася лавливала. Вот артельщики гать и сложили через топкие места. Правда, есть версия, что красные от Колчака здесь прятались, но сейчас уже никто ничего не докажет. Разве что мумифицированного болотом красноармейца с винтовкой если вдруг найти, вот тогда – да!
Через гать пробирались особо. Бревна давно сгнили и на них вторым или третьим слоем доски навалом брошены. Медленно, но прошли через топкие грязи, опасаясь провалиться между досок. Но тут не страшно – места-то хоженые вдоль и поперек. Главное, осторожность не терять, а так – ничего особенного. В конце до островка добрались, по крайней мере, нога не проваливается и кусты гуще. А за ними и к лодке вышли. Афанасьев перекур объявил. К сетям подошел – они у него на крепких стволах ракитника висели. Много, штук двадцать. Но Василий Митрофанович достал мешок и пару всего в него затолкал. «Нам и двух хватит. Не за рыбой идем». Погрузились в «казанку». Панкратов на переднюю скамейку сел, ружье рядом положил – стволами вперед, а рюкзак – на дно лодки. Афанасьев весла с левого борта сложил, достал длинный шест, встал на корму, оттолкнулся – и вышли на воду протоки.
Панкратов фонарем подсвечивал, но настроение поднялось! Вот она водичка! Ходить по болотине больше не надо, пускай ноги отдохнут. Сиди, наслаждайся природой в первозданной ее красоте. Тут нет человека! Это не его мир. Здесь обитает утка! Ну, и прочие водоплавающие. Красотища!
За полчаса прошли три протоки. Как по лабиринту! Только одному егерю было известно куда сворачивать. К четырем часам на большой плес вышли, «Кирпичики» называется. Пересекли его без волны в полной тишине, но все равно табунок «серяка» вспугнули. Утка захлопала крыльями по воде, взлетая, закрякала. Ушла.
После открытой воды к твердой лабзе прибились. Плавающий остров держался крепко, видать, корнями растений прирос ко дну. Уцепился тростником, так и встал между двумя плесами. На том конце плавучего острова три небольших березы росли, к ним и надобно лодку тащить. Цель близка – от этих одиноких деревьев огромное плесо открывалось – Лебединое. Там лебеди из года в год выводились, и казалось, что воды столько, что дальняя кромка камыша на фоне полоски леса только в хорошую погоду угадывалась, а в ненастье, как на море – берегов не видать! По плесине несколько островков с кустами свободно плавали, на них и были оборудованы Афанасьевым три скрадка – ближний, средний и дальний.
Все это Панкратов знал и радовался приближению охоты. До зорьки оставался час, а то и минут сорок. Успели впритык. Еще чучел надо было расставить, в скрадке устроиться, маскировку наладить, да и Василий Митрофанович с сетями хотел управиться. А на востоке забрезжил первый свет. Еще не лучик, так, бледное пятно, но уже сулило главное. Начиналась зорька!
Сноровисто выползли на лабзу, затащили на нее лодку и схватились вдвоем за носовую веревочную петлю. С натягом потащились дальше, выбрав направление на деревья. Лодка хоть и плоскодонная, а сил требовала.
И вот в тот самый момент, когда охотники достигли середины плавучего острова, углубившись в очень плотные заросли низкорослого кустарника, и началось светопреставление!
Небо лопнуло!
Через низкие, насыщенные влагой облака, с заоблачной высоты к земле пробивался яркий объект. Озарив окрестности зеленым неоновым светом и выделив все мельчайшие подробности тучи, нечто пробило облачность, спровоцировав несколько молний, которые с треском ударили в воду Лебединого плеса! После этого с огромной скоростью оно устремилось вниз.
– Митрофаныч! Ложись! Ракета! – закричал Панкратов и бросился плашмя на мокрую траву острова, закрывая руками голову. Кирилл знал эти песни наизусть. Пришлось в своей жизни повоевать, дай Бог не каждому!
Ощущение, что снаряд падает прямо на тебя, не отпускало. Но взрыва не последовало. Панкратов приподнял голову, осмотрелся. Не видать ничего. Привстал. Потом и во весь рост выпрямился. Светящийся объект не плюхнулся в воду! Его хорошо было видно в утреннем сумраке. Большой, не менее двадцати метров длиной, ярко высвечиваясь и бросая блики на поверхности озера, вибрируя и колтыхаясь, объект медленно опускался в черную весеннюю водицу.
Утки поднялось! Тьма! Гвалт, кряканье! Кинулась земная живность в разную сторону!
– Боже мой! – рядом прошептал Афанасьев и перекрестился. – Пришельцы! Это пришельцы! Да за что же это нам? Чем мы Спасителя прогневили?
Панкратов, времени зря не терял, быстро отщелкнул колпачки с оптики своего бинокля. Внимательно вглядывался в корабль врага, подмечал детали, запоминал.
«Так! Габариты: длина восемнадцать – двадцать метров; диаметр – метра три, не меньше, а то и все четыре. Свет идет из утолщения. На морковку смахивает! В воду опускается медленно, значит, имеется двигательная установка, использующая неизвестные людям физические принципы – выхлопа не наблюдается и ход плавный. Видимо, «морковка» перед поверхностью воды уже полностью погасила скорость! Ой, как плохо! Это не падение, это управляемый спуск!»
Афанасьев, продолжал вздыхать и беспомощно сжимать кулаки.
– Геннадьич! По телевизору говорили, что пришельцы только в соленой воде живут! Какого же рожна они в наше пресное болото приперлись? Они же пресную водичку вроде не жалуют!
– Видишь, Василий Митрофанович, теперь, похоже, жалуют! Решили, видать, континент осваивать.
– Ой, горюшко, горе! Конец Донкам нашим! Тут же глубины сумасшедшие! Ямы по восемь метров, а то и больше! Кто их тут мерил? Не промерзает болото до дна даже в лютую стужу. Потому и карась у нас знатный!
Панкратов по-прежнему смотрел в бинокль. Теперь мерцающий объект полностью погрузился в воду. Волны успокоились, но призрачный свет с глубины подсвечивал поверхность водной глади. Майор запаса достал компас:
– Подсвети, Митрофаныч.
Снял азимут, повертел головой, выбирая ориентиры. Все собранные данные внес в блокнот, достал любительскую карту, прилежно поставил карандашом крестик в том месте, где, по его мнению, приводнилось инопланетное устройство.
– Это вторжение в наш тыл, и мы в опасности. Давай думать, что дальше делать будем. Пока у нас есть время. Если есть.
Егерь сам был тертым калачом, сразу присел и шепотом ответил:
– Лодку обратно к «Кирпичикам» потащим. В камыше спрячем, потом вернемся посмотреть, что да как. Согласен?
– Согласен. Взялись.
Охотники осторожно, пытаясь не производить лишних звуков, развернули лодку и потянули волоком обратно, к чистой воде «Кирпичиков».
– Давай-ка оружие зарядим, – предложил Панкратов. – У тебя патроны с крупной дробью или с картечью есть?
– На утку шли, не взял. Зачем лишнее таскать?
Панкратов открыл один из клапанов патронташа и достал восемь патронов:
– На вот, разделим пополам. Когда к тебе ехал, думал, что по гусику пальну. Вот и захватил. Калибр у нас с тобой, Митрофаныч, двенадцатый. Так что подойдут патроны. Мало их, но это не по селезню стрелять, хорошо, если пару раз стрельнуть доведется.
Замаскировав лодку, повернули обратно. Старались не хлюпать сапогами и не производить шум.
А зорька уже разгорелась, рассвело. Солнца из-за туч не видно, но рассеянное освещение тоже впору. Закрапал дождик. Неожиданно от леса к большой воде потянулся туман. Рваными, отдельными кусками, как облака над самой землей, туманные лепестки растекались над зарослями камыша. Цепляясь за плотный кустарник, туман медленно и красиво завихрялся. Скоро видимость ощутимо упала. Три березки, к которым шли люди, исчезли из виду в плотной дымке.
– Тихо! – Панкратов присел, направив оружие вперед. – Впереди тень.
Афанасьев шагнул в сторону от тропы и тоже присел.
– Может быть, кустик какой-нибудь чернеет? – прошептал егерь.
– Нет, – коротко кинул Панкратов и шикнул. – Тсс!
Вязкая тишина накрыла болото. Ни крякнет утка, ни просвистит, пролетая. И ветерок, дуновение которого иногда чувствовало лицо, затух.
Безмолвие и напряжение.
От нахлынувших воспоминай Панкратова передернуло. Вот также с парнями своей роты на тропке в тропических джунглях однажды сиживал. И туман такой же был. Только дышать там было трудно. Из того злополучного рейда не все вернулись и сам рваное ранение в ногу получил. Плохое воспоминание, не к месту и не ко времени. Сейчас мы с егерем на войне – нельзя терять концентрацию!
Кирилл повернулся к Афанасьеву и, высвободив левую руку, махнул ему отрытой ладонью. Мол, оставайся на месте.
Егерь кивнул.
Майор кивнул в ответ и медленно двинулся вперед, держа на прицельной планке «вертикалки» расплывчатые очертания тропы. Большим пальцем правой руки сдвинул предохранитель и плавно переставил ногу, осторожно перенес вес тела. Отклонился вправо, чтобы сменить ракурс.
«Показалось или нет? Может быть, я себе выдумываю опасности?»
Сделал шесть шагов на полусогнутых ногах, остановился, пригнулся сильнее.
«Что это?»
Между двух берез стояло нечто! Это был враг! Пришелец!
Туман смазывал очертания, но прямоходящая рептилия повернула череп в сторону, и Панкратов увидел в профиль вытянутую морду и крепкий гребень, как у драконов в кино.
Майор Панкратов замер, как изваяние. В камуфляжной куртке он сливался с пестрым камышом. После долгой зимы камыш побило, и поэтому, давая много ломаных теней, заросли хорошо маскировали охотника.
