– Мамочки!
Со стороны нарисованного леса прилетела летучая мышь, перекувыркнулась в воздухе и приземлилась на холмик человеком в черном плаще. Он распахнул длинные полы, и на нас зыркнуло два кровожадно красных глаза.
– Почему картинка шевелится? – нахмурился Морис и ткнул в картину щупалкой.
– Давай не будем ее трогать? – попросил Рэнди.
– Но мне интересно.
И тут картинка резко приблизилась и укусила конечность кракена. Кричал он красиво, высоко, как оперный певец. Я от таких децибелов отшатнулась к стене и чуть не свалила портрет какой-то старой карги. Карга щелкнула челюстью в опасной близости от моего уха.
– Валим отсюда, – подала я хорошую идею, и под дрожь картинных рам мы покинули жуткий коридор.
Стрелка развернулась под прямым углом, и мы уперлись в лестницу. Если бы я не притормозила свериться с навигатором, точно бы скатилась по крутым ступенькам.
– Нам точно туда надо? – спросил Рэнди, глядя в темноту.
Я тоже засомневалась.
– Морис, а у браслетов нет функции фонарика?
Он покачал головой. Что ж, идти обратно несолоно хлебавши не хотелось, и я первой начала спуск. Если честно, то я представляла себе библиотеку в виде башни, уж не знаю, почему, но мы уверенно спускались в подвал, и, судя по отсутствию освещения, были тут первыми за последние сто лет. Я споткнулась и последние ступеньки перепрыгнула, чудом не растянувшись на полу.
– Марго! – Рэнди тут как тут, помог удержать равновесие. – Ты в порядке?
– Да что с ней сделается? – фыркнул Морис и тут же предупредительно вскинул руки. – Эй, полегче! Разве ты не видишь в темноте? Тебя это тоже касается, трупожор.
Вообще-то, когда я ночью шла на поиски еды, что-то такое у меня проклевывалось, но сейчас не сработало. Наверное, дело привычки.
Кстати, мы-таки нашли библиотеку.
Это был натуральный книжный лабиринт, составленный из высоченных стеллажей с непередаваемым запахом бумажной пыли. Морис достал из кармана камзола кружевной платок и прижал к лицу. Позер.
– И как мы будем тут что-то искать? – испугался Рэнди. Подошел к ближайшему стеллажу и взял книгу. – Это что за язык? Латынь, что ли?
Я забрала у него книгу – и правда, похоже на латинский. Но до этого у меня не было проблем с пониманием написанного, да и говорили мы на… русском?
– Ребята, а вы откуда? – спросила я. – В смысле, где вы жили до смерти?
Морис дернул плечом, кажется, вопрос застал его врасплох.
– Я… Это важно?
– Да! – меня теперь распирало любопытство. – Получается, мы с вами можем быть из разных измерений? Я с Земли, это планета так называется.
Парни переглянулись так, будто взглядами спрашивали друг друга: «Ты понимаешь, чего она от нас хочет?».
– Ну же! – поторопила я. – Разве вам не интересно знать?
Рэнди помотал головой и поморщился.
– Когда пытаюсь думать об этом, голова начинает болеть.
– И у меня, – кивнул Морис. – Я… Помню… Я… Бельгия!
Я уже хотела уточнить, это мир так называется или что, как меня осенило.
– Бельгия? Это же родина Пуаро.
Морис неуверенно кивнул. Его кожа малость посинела, но, может, это от недостатка освещения.
– Мы из одного мира, – обрадовалась я. – Хотя так и не скажешь. Эй, что с вами?
Парням явно было не по себе, и я перепугалась.
– Почему у вас такие проблемы с воспоминаниями? Мы же умерли пару дней назад…
Я ойкнула, когда на голову мне с потолка свалилась брошюра и раскрылась на середине.
«Набор душ на первый курс Академии Небытия производится в пределах одного десятилетия. Чем дольше душа провела в междумирье, тем проще проходит адаптация, но также это может повлечь за собой частичное или полное отмирание прежней личности. В первую очередь это касается наименее укорененных воспоминаний».
Рэнди издал горловой звук, кажется, ему поплохело от услышанного. Морис почесал щупальцем подбородок и изрек:
– Мне все ясно.
– Что тебе ясно? – просипел Рэнди.
– Рита утверждает, что умерла пару дней назад, поэтому для нее прежняя жизнь еще довольно яркая картинка. Если я с трудом вспоминанию детали своей жизни, значит, я умер в начале десятилетия набора.
– В 2010 или около того, – посчитала я. – Вот это ты старый!
– Выдержанный, – возразил он. – Как хорошее вино.
Рэнди немного отошел от шока и крутил брошюру в руках. Она была тоненькой и содержала по большей части хвалебные вирши в честь Академии, стандартное: почему надо учиться здесь, как тут все хорошо, и как много пользы принесет ваше счастливое посмертие. Даже Куросаки сказал больше полезного.
– И ты не помнишь, где находился все эти десять лет до этих дней? – без особой надежды спросила я. Морис легкомысленно покачал головой.
– Главное, что я здесь и сейчас, – сказал он и убрал платок от носа. – Кстати, как ты призвала книжку?
– Я спросила, почему у вас проблемы с воспоминаниями, – медленно произнесла я почти дословно. – А если я спрошу, какая есть информация про Академию Небытия?
Мы застыли в ожидании, и тут началось! Поднялся свист и хлопанье листов, и книги всех размеров посыпались на нас бумажным дождем. Между прочим, очень больно! Мы бросились врассыпную, и град из знаний последовал за мной, как за тем, кто «отправил запрос».
– Хватит! – взвыла я. – Хорош!
Книгопад закончился, и я потерла будущие синяки.
– Четче надо мысль формулировать, – протянул Морис и получил книжкой по лбу. Рэнди оглядел место происшествия и развел руками.
