– Я знаю, кто ты есть и кем ты не являешься, ворононосец. – Линдри вновь наполнил чашки. Он говорил так, будто читал мысли юноши.
– Я больше не ворононосец. Я умер, это всем известно.
– Если позволишь, Ример Ан-Эльдерин… Ты рассказал мне, что произошло, а теперь я поведаю тебе о том, что думаю. Я вырос в этом городе и помню день, когда ты появился на свет. Это случилось не так уж давно.
– Уже почти двадцать лет назад, Линдри.
Старик улыбнулся. Морщинки протянулись от уголков глаз до самых висков.
– Дитя, которого все ждали. Всевидящий рассудил, что это дитя будет жить, а вот я посчитал, что мальчика ждёт непростая судьба. Только подумай, расти с таким грузом на плечах. В тот же день начали продавать амулеты с твоим изображением, ты знал?
Ример знал это слишком хорошо. Он ковырял ногтем зазубрину на чайной чашке. Было в ней что-то знакомое. Казалось, он и раньше пил из этой самой чашки. Он сделал ещё один глоток. В нос ударил резкий запах. Линдри же продолжал:
– Насколько я могу судить, ты вырос в клетке. В клетке, из-за которой весь остальной мир тебе завидовал, но клетка – она и есть клетка. Они сделали всё, чтобы ты стал таким, как они. Но вышло по-иному. У тебя хватило сил избрать собственный путь. Я поддерживаю далеко не все совершённые тобой поступки, но силы воли тебе не занимать, это точно.
Ветер выл за стенами дома. Линдри начал растирать ладони, как будто стоны сквозняка напомнили ему, как сейчас холодно. Затем возобновил рассуждения:
– О тебе много всякого говорят. Я и сам думал, что ты для нас потерян. Особенно после того, как явился сюда с той размалёванной дамочкой. С танцовщицей. Но в том случае тобой двигало не только желание молодого мужчины, так ведь? Я прожил три четверти века, Ример. Думаешь, я никогда не слышал о слеповстве? Я знаю, она что-то сделала с тобой. Можешь не рассказывать, что именно, но предполагаю, это было необходимо, чтобы последовать за Хиркой. И да, ты убил Свартэльда. Своего учителя. Но это было его выбором, не твоим. Тебя обманули. Кто бы поступил иначе на твоём месте?
Ример отвёл глаза. Лучше бы Линдри осудил его, а не проявил понимание.
– Ты молод. Хотел бы я сказать, что различить верное и неверное с годами становится легче, но это не так. Всё наоборот. Чем старше становишься, тем больше узнаёшь. А я видел столько ошибок и несовершенств, что понимаю, насколько непросто сделать правильный выбор.
Ример усмехнулся.
– Она говорит не так.
– Хирка выросла не в Эйсвальдре, в отличие от тебя. Ты сын Совета. Тебя никогда не учили поступать по совести. Ты вырос с убеждением, что что бы ты ни сделал, это будет правильно. Семьи – это закон, а закон – это семьи. И всё же ты ведёшь борьбу против самого себя и поэтому становишься хорошим мужчиной. Сильным мужчиной. Только такому под силу справиться, даже потеряв всё.
– И сильной женщине, – ответил Ример, почувствовав, как опустились его плечи. Он чокнулся чаем со стариком. Капля напитка упала на стол и скрылась в трещине на дереве ещё до того, как он успел её вытереть.
– Знаешь, почему она это делает, Линдри? Потому что считает, что остановит войну. Думает, что убедит слепых перестать жаждать Потока. Вот что пытается совершить Хирка. Она уверена, что своей трескотнёй превратит трупорождённых в миролюбивых овечек. Глупая девчонка… Она способна камень вывести из себя, и из-за неё набирны совсем лишатся разума.
Линдри попытался скрыть улыбку.
Ример допил остаток чая.
– Что?
– Благодаря ей в тебе проявляются лучшие и худшие качества.
Так и есть, но это больше не имеет значения. Хирка не принадлежит ему и никогда не будет принадлежать. Она выбрала другой мир, другую жизнь. Если они когда-нибудь встретятся вновь, это произойдёт на поле битвы. Но Ример не может сидеть сложа руки и ждать подобного исхода. Он должен действовать.
Только сперва нужно немного отдохнуть. Здесь. У стола.
– Даркдаггар контролирует Совет, Линдри. И армию.
– Да, я слышал, ты говорил.
– Но не Колкагг, а они – гораздо более опасное войско по сравнению с тем, которым располагает Маннфалла. Только они могут противостоять слепым. Даркдаггар не должен получить власть над ними, Линдри.
Ример попытался выразить свои мысли словами, но те ускользали от него, делались неуловимыми, как Колкагги. Чёрные тени вне пределов досягаемости Даркдаггара. Но насколько они сейчас преданы Совету? Кто занял место Свартэльда? И как они примут Римера? Мужчину, который убил собственного наставника? Их наставника.
– А я по-прежнему Колкагга? Что они думают обо мне?
– Не знаю.
– Я должен это выяснить. У меня нет выбора.
– Ты сможешь выяснить это завтра.
Ример почувствовал, как на спину ему легло покрывало, и понял, что засыпает.
Проблема
Густой снег мешал разглядеть, куда ставить ноги. Ветер усилился и пробирал до костей. Хирка натянула всю свою одежду: подаренное Стефаном платье, запасной свитер, плащ от Ярладина и дождевик от отца Броуди сверху. Подарки тех, кого она, скорее всего, больше никогда не встретит. А увидит ли она вообще кого-нибудь?
Пока всё говорило о том, что её погребёт под снегом в этой замёрзшей пустыне. Слепым надоест постоянно ждать отстающую девушку, и они бросят её. Через сто лет трупорождённые откопают скелет существа, похожего на родственника мёртвого ворона Грааля. Косточки и куски кожи в одежде с надписью на английском языке, которую никто не поймёт.
Хирка заставила себя улыбнуться. Её окружают трупорождённые, холод грозит прикончить её, и она понятия не имеет, куда идёт. Настроение – важнейший инструмент для выживания в такой ситуации.
Их группа с трудом карабкалась по крутому склону, который сливался с небом. Сине-белая вечность слепила Хирку, а навстречу до сих пор не попалось ни одного дерева и не было видно никаких признаков живых существ. Только лёд и снег.
Выбившаяся из сил путешественница сжала челюсти, чтобы зубы не стучали. Щёки так замёрзли, что, казалось, скоро лопнут. Пот превратился в холодные жемчужины в волосах. Для каждого шага ей приходилось вытаскивать ноги из сугробов. Помогал шест. Полый шест, который мало весил, но много выдерживал. У каждого из них имелся такой. Ей сказали, что посох предназначен для дыхания на случай, если накроет лавина, к тому же по нему легче отыскать заваленного под снегом. Судя по всему, её спутники не шутили.
Хирка понимала, что скоро ей придётся остановиться. От ходьбы во рту уже появился привкус крови.
Девушка сощурилась и посмотрела на Скерри, которая неутомимо и ритмично шагала впереди, оставляя следы, чтобы облегчить путь всем идущим сзади. Хирка ни разу не заметила, чтобы женщина плотнее укуталась в плащ. Было совершенно непонятно, как она до сих пор не замёрзла до смерти.
На спине Скерри несла кожаный футляр в форме тубуса, похожий на колчан, но слишком большой для хранения стрел. Что-то подсказывало: не стоит даже надеяться на то, что в нём находится одеяло.
Всякий раз, когда лидер группы оборачивалась, чтобы посмотреть, куда подевалась отставшая девушка, бусины на чёрных косах бились о колчан. Звук казался похожим на град, и в глазах Хирки он приобрёл определённое значение. Это был укор, который гнал её дальше.
– Так кто это, Модрасме? – прокричала она в надежде, что для поддержания разговора Скерри придётся притормозить.
– Старейшина нашего дома, – ответила та и взглянула на рыжую полукровку. – Твоего дома, – добавила собеседница. Это прозвучало скорее как угроза, а не как утешение.
– Значит, дома получают название по имени ста…
– Поговорим, когда доберёмся.
Хирка прикусила губу. Может быть, кто-нибудь другой окажется более словоохотливым? Она оглянулась. Трое мужчин за её спиной шагали друг за другом. Того, кто шёл последним, звали Хунгль. Он был похож на стража с тёмными волосами и маленькой козлиной бородкой. Перед ним по снегу пробирался Грид, одетый так же легко, как и Скерри, которая переговаривалась только с ним. Казалось, они хорошо знают друг друга. Если бы его волосы не были настолько же светлыми, насколько волосы предводительницы группы – тёмными, они вполне сошли бы за брата и сестру. Хотя у Умпири редко рождается больше одного ребёнка. Наверняка именно этот факт позволил Граалю и Наиэлю занять то положение, которое они имели перед войной.
Ближе всех к рыжей путешественнице шагал мужчина с волосами стального цвета и овечьей шкурой на плечах. Кесколайль. Стрелок. Хирка немного помедлила, но остановилась: усталость взяла верх над испугом. Скерри тут же схватила её за руку и потащила вперёд.
– Не разговаривай с падшими, – сказала женщина.
– А кто…
