Книга ангелов

Marah Woolf

BUCH DER ENGEL

Copyright © 2019 by Marah Woolf (www.marahwoolf.com), represented by AVA international GmbH, Germany (www.ava-international.de)

Originally published 2018 by BoD, Germany

Cover by Carolin Liepins

Серия «Young Adult. Ангельская сага»

© Зайцева Д., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Для Николы, Катрин, Джил и моих девочек, тестовых читателей, которые предпочли остаться инкогнито.

Мои вдохновители, утешители и компаньоны. Без вас бы эта книга никогда не была написана или стала бы самой ужасной книгой всех времен.

Пролог

И сказал Господь Каину: где Авель, брат твой? Он сказал: не знаю; разве я сторож брату моему? И сказал: что ты сделал? Голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли; и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей…[1]

Господь дал Каину понять, что целых семь поколений подряд никто не убьет его. Поэтому Каин заключил союз с Люцифером, Семьясой и их войском, чем разозлил других архангелов.

И ангел Разиэль приказал отцу Каина, Адаму, сохранить книгу, чтобы грехи людей оставались в их памяти.

– Не забывай о том, что ты уже однажды разозлил Господа в саду Эдема, – сказал Разиэль. – И в тот день вы, люди, стали непослушными. Поэтому возьми Каина, твоего первого сына, пойди туда и принеси его в жертву. Тогда Господь вернется к тебе, и рай снова откроется.

– Почему он должен умереть? – спросил Адам. – Он давно был наказан за то, что сотворил! Разве Господь не сказал Каину о том, что никто не убьет его? Нельзя убивать изгнанных. Это священный закон.

Разиэль, Божий ангел, улыбнулся.

– Закон распространяется лишь на тех, кто придерживается заповедей. Но семь поколений уже сменилось, и его время настало.

Глава I

Я расчесываю свои волосы. С тех пор, как закончилось последнее испытание и ангелы отстригли мне подпаленные волосы, они уже немного отросли. И все же они никогда не станут такими же шелковистыми и красивыми, как у Стар. Я откладываю расческу и смотрю на свое отражение в зеркале. Это я. Со всеми своими ранами: теми, что видны человеческому глазу, и теми, что прячутся внутри. Я в последний раз оглядываюсь. В эту комнату Люцифер привел меня, чтобы защитить. По крайней мере, я так думала. Он держал меня за руку и проводил время со мной в этой кровати, согревая меня. Его пальцы лежали на моем животе, а губы касались моих волос. Каждое его прикосновение казалось мне таким настоящим! Но все это было неправдой.

Я делаю глубокий вдох и отворачиваюсь. Я не возьму с собой ничего, что может напоминать мне о нем. Когда я уйду, я оставлю все позади. Я не могу остаться. Даже ради Стар. Она теперь с ним. Он позаботится о моей сестре. Еще секунду я думаю о том, чтобы просто выпрыгнуть в окно. Не потому, что я хочу умереть. Даже Люцифер не способен подтолкнуть меня к этому. Но я все еще могу попытаться сбежать отсюда и найти свою мать. К сожалению, это ничего не изменит. Вчера вечером она оттолкнула меня, и сегодня она поступит точно так же. Я не получу от нее никаких ответов. По крайней мере, тех, которые мне так нужны.

Я аккуратно сворачиваю рисунок, который Стар нарисовала для меня, и кладу его в книгу Разиэля. Я снимаю со своей шеи цепочку с жемчужиной из муранского стекла и покидаю комнату лишь с этими тремя вещами.

Когда я захожу в салон, все уже собрались там. Я этого не ожидала, и на мгновение мои так старательно сдерживаемые эмоции прорываются наружу. Как бы странно это ни было, но именно здесь, при дворе Люцифера, я нашла друзей. Друзей, с которыми я теперь должна расстаться. Я буду скучать по Лилит, Сэму и Нааме.

Рука Люцифера обвивает тонкие плечи Стар. Она плачет, а он пристально рассматривает меня, потому что я ранила женщину, которую он, очевидно, любит. Я гордо выпрямляюсь, когда его взгляд скользит по моим старым вещам. Брюки разорваны на коленях, а свитер слишком мне велик. Но это больше не играет никакой роли. Эти вещи были сделаны людьми, и я тоже человек. Значит, я должна носить именно их, и ничто иное. Как бы я себя ни уговаривала и на что бы я ни надеялась. Все, что у меня осталось, – моя гордость, и я цепляюсь за нее, словно утопающий.

Лилит стоит рядом с Сэмом и Наамой, вокруг них расположились еще несколько воинов. Все одеты по форме. Форфакс, Кальцас, Хананель и Амудиэль прислонились к стенам или окнам и пытаются выглядеть расслабленными. Им это плохо удается. В воздухе чувствуется едва сдерживаемый гнев и что-то еще, сложно уловимое. Но мне должно быть все равно. Я им ничего не должна.

– Мун, – Сэм подходит ближе, заслоняя меня от взглядов других ангелов. – Пожалуйста, подумай об этом еще раз. Скажи, что мне сделать, чтобы ты осталась. Ты не должна идти в небесный двор Михаэля. Твое место здесь. Рядом с нами.

Я еще никогда не видела его таким серьезным. Хотя я охотнее всего проигнорировала бы его слова, но я не могу. Он не сделал мне ничего плохого и всегда беспокоился о моем благополучии.

– Мне очень жаль, – отвечаю я. – Но я хочу к Фелиции. Она совсем одна в четвертом небесном дворе, а я обязана ей многим. – Это худшее оправдание всех времен, но я не могу придумать другого. Мне нужно уйти отсюда прочь, пока он меня не переубедил.

– Ты уходишь не поэтому, и мы все это знаем. Но ты здесь ни при чем, Мун. Не делай этого, пожалуйста.

Здесь он очень ошибается. Наконец-то дело действительно во мне. Я пытаюсь сохранять спокойствие.

– Фелиция – единственная причина, по которой я ухожу. У вас есть вы сами. У Стар – Люцифер, – выдавливаю я. – Мне больше не нужно о ней беспокоиться. Он не допустит того, чтобы с ней что-то случилось.

Хотя я и говорю тихо, но уверена в том, что каждый в этой комнате слышит мои слова.

– Нет, не допустит, – подтверждает Сэм. – Он будет защищать ее ценой своей жизни.

Я киваю.

– И за это я ему действительно признательна.

Грудь Сэма поднимается и опускается. Я не смотрю на него, пока он не кладет палец под мой подбородок и не заставляет меня обратить на него внимание.

– Если тебе что-то потребуется, если тебе будет плохо, приходи ко мне. Пообещай мне это.

– Сэм, – прерывает его ледяной голос Люцифера. – Я уверен, она знает, что делает, и не нуждается в твоей поддержке. В ближайшем будущем она получит ее с другой стороны.

Услышав эти слова, Сэм поджимает губы.

– Он очень зол на тебя, – приглушенно добавляет ангел.

Мне плевать на это. Я расправляю плечи и подхожу к Стар. Я безмолвно протягиваю ей книгу, рисунок и цепочку.

«Мне это больше не нужно, – жестикулирую я. Никто не должен слышать, что я хочу ей сказать. – Я храню память о нас в моем сердце. Я помню время, когда мы вчетвером были семьей».

На глаза наворачиваются слезы.

«А цепочка тебе нужнее. Ты помнишь, как Феникс принес ее тебе? Помнишь, как ты радовалась этому?»

Она кивает, и ее глаза тоже сверкают. Я не могу злиться на нее, даже если пытаюсь.

«Ты моя сестра, – продолжаю я, – и я тебя люблю. Я буду всегда тебя любить. Но есть кое-что, что я должна сделать. Поэтому я не могу остаться. Рядом с ним ты в безопасности».

Стар отдает три вещи Люциферу и обнимает меня на прощание. Еще мгновение я крепко обнимаю сестру, пока Люцифер нас не прерывает.

– Наама, – слышу я его резкий голос. – Позаботься о том, чтобы Мун добралась до четвертого небесного двора. А ты, – обращается он ко мне секундой позже, – будешь находиться там и готовиться ко дню Искупления. Я закрою глаза на этот поступок, но не смей идти против меня и дальше. Иначе ты об этом пожалеешь. – Каменное выражение лица подчеркивает его решимость.

Ну, а чего я от него ожидала? Что он будет любить меня и скажет, что я что-то для него значу? Одна только мысль об этом смешна, да и Люцифер никогда такого не говорил. Я только надеялась на это. Где-то в разуме маленькой девочки жила эта мечта. Он сам сказал мне, что ангелы любят не так, как люди. Он хотел меня, но это не то же самое. Я надеюсь, что оставить Стар с ним не будет ошибкой. По крайней мере, здесь она в безопасности. Никто не может упрекнуть меня в том, что я не выполнила свое задание.

Измученная, я тащусь к Нааме. Семьяса теперь стоит рядом с ней, его взгляд смягчился. Он обнимает меня одной рукой и прижимает к груди. Я бы расплакалась от этого выражения любви! Это напоминает мне объятия Алессио. Он был бы бесконечно во мне разочарован.

– Не обязательно сопровождать меня, – выпаливаю я, собрав последние силы. – Я знаю дорогу.

– Ты не будешь разгуливать по Дворцу дожей в одиночестве! – говорит Люцифер.

Наама возмущенно ругается, и я поворачиваюсь к нему. Он проводит пальцами по своим волосам и открывает рот так, словно хочет что-то сказать, но затем снова закрывает его и качает головой.

– Прочь с глаз моих! – требует Люцифер вместо этого. – Пока я не отправил тебя туда, где тебе самое место.

Боль, пронзившая меня, по своей силе несравнима ни с чем, что я переживала до этого. Она окружает меня и отравляет все мои чувства.

Сэм обнимает меня крепче. Лилит стоит у окна со слезами на глазах, а Наама сердито смотрит на меня, потому что я ничего не предпринимаю против. Я не могу попрощаться ни с кем из них, мне не хватит на это сил. Поэтому я просто ухожу, покидаю комнату, в которой я на протяжении многих недель после своего побега из тюрьмы чувствовала себя спокойно и в безопасности. За мной следует Наама и ее стражники. Я должна была знать, что слова и действия Люцифера ничего не значат. Я должна была понять, что я для него всего лишь игрушечный мяч. Он хотел только отомстить своим братьям и ради этого готов на любые жертвы. В его вечной жизни я никто.

Наама молча провожает меня до входа в покои четвертого небесного двора.

– Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – говорит она мне на прощание. Ее гнев куда-то испарился.

– Да, – подтверждаю я. – В этот раз я точно знаю, что делаю.

– У него есть свои причины, – продолжает она, но ее слова звучат неубедительно.

– Я и не сомневаюсь. Но и у меня они тоже есть.

Я вижу, как она размышляет, не добавить еще что-то, но двери уже открываются и перед нами предстают Кассиэль с Михаэлем.

– Ты присмотришь за Стар за меня? – быстро спрашиваю я у Наамы.

Она кивает, и мы обнимаемся. Этого я от нее не ожидала.

– А за тобой-то кто присмотрит? Алессио всегда считал, что ты слишком редко думаешь о себе.

Я чувствую, как тяжело ей произносить его имя.

– Сама с этим справлюсь, – отвечаю я. Я не должна думать еще и о нем, иначе я сломаюсь. Он умер почти две недели назад и наверняка был бы не в восторге от того, что я все еще жалею себя. «С завтрашнего дня я соберу свою волю в кулак», – про себя даю я ему обещание.

Наама отпускает меня, и я замечаю бесконечную грусть в ее взгляде.

– Я бы хотела сделать для тебя еще хоть что-нибудь, но я должна следовать приказам Люцифера.

– Все в порядке, – лгу я. – Правда. Не волнуйся. Все будет хорошо.

Михаэль презрительно фыркает:

– Чем я обязан такой чести? Ты что, наконец поняла, что у тебя при дворе Люцифера нет будущего?

Я пытаюсь игнорировать его слова и смотрю на Кассиэля. Его беспокойная улыбка не заставляет меня чувствовать себя лучше. Он не ожидал увидеть меня здесь. Собственно, вчера я тоже такого не ожидала.

– Что за обноски на ней? – спрашивает Михаэль. – Так относятся к ключам при дворе Люцифера?

Я немного склоняю голову перед ним:

– Я действительно решила перейти в твой небесный двор, если ты позволишь.

Его глаза сияют. Я вижу в них отблеск жадности, и по моей спине бегут мурашки, но уже слишком поздно отступать.

– Это будет для нас честью, – отвечает вместо него Кассиэль и берет меня за руку. – Мы будем чтить тебя и защищать.

Я киваю, и он тащит меня в покои. Дверь за мной закрывается. Люцифер не пытался удержать меня, не сражался за меня, а просто позволил мне уйти. Там, где совсем недавно в моей груди билось сердце, остался только комок льда.

Салон, в котором проводит время Михаэль, выглядит еще роскошнее, чем салон Люцифера. В покоях пятого небесного двора все было воздушным, светлым и легким. Там я быстро освоилась и стала чувствовать себя как дома, но дело, наверное, не в обстановке комнат. Здесь интерьер помпезный и, судя по всему, создан не для удобства, а для демонстрации богатства Михаэля. При виде салона у меня перехватывает дыхание. Наверное, самое большое его отличие от салона Люцифера состоит в том, что на неудобных и жестких диванах здесь не сидят ангелы. Комната кажется вымершей.

– А где остальные? – спрашиваю я у Кассиэля, держась рядом с ним, потому что мне все еще страшно. Сэм, Наама, Лилит и другие ангелы внушали мне чувство безопасности. Большее, чем мне хотелось бы признавать. А теперь я одна, и если Михаэль прикажет кому-нибудь мучить и истязать меня, никто не станет его сдерживать. Здесь только Кассиэль – и у меня есть причины ему не доверять.

– Архангелы запланировали испытания в Париже. – Он беспокойно изучает меня своими голубыми глазами. – Они расположили свои дворы там, и здесь остались лишь немногие.

Как бы подтверждая сказанное, два ангела-воина проносят мимо меня большой сундук. Они отталкиваются от земли и взмывают в небо, как только подходят к балкону.

Значит, осталось совсем немного времени до того, как они найдут последнюю девушку. Почему Люцифер не говорил мне? Он наверняка был в курсе. Еще одно обманчивое доказательство наших доверительных отношений. У нас обоих были тайны друг от друга. Мы друг другу не доверяли.

Было ли в таких обстоятельствах правильным перебраться сюда? При дворе Люцифера я не заметила, чтобы кто-то куда-то уезжал. Что, если он улетит со Стар? Тогда я больше не смогу защищать ее. Я смеюсь про себя. Это мы уже проходили. Всю свою жизнь меня учили думать прежде всего о других, и стоило мне единожды не последовать этому правилу, как я уже чувствую себя виноватой. Я стараюсь подавить в себе это чувство. Пусть оно будет спрятано в самом дальнем уголке моего разума. Ничто не сможет защитить Стар лучше, чем руки Люцифера, куда бы он с ней ни полетел.

Я делаю глубокий вдох, и мои глаза начинают гореть при мысли об этом. Я ненавижу его за то, что он сделал со мной. Где эта девушка, которая так смело встречала ангелов на арене? Она, должно быть, куда-то исчезла за последние несколько недель. Если я хочу выжить, я должна снова ее найти.

– Позаботься о ней, Кассиэль, – требует Михаэль. – Я пришлю платье, в котором она будет достойной представительницей моего двора. Тогда ты сможешь доставить ее на небеса. Я хочу сообщить о ее решении своим братьям.

– На небеса? Что мне там делать?

– Люцифер тебя прятал, но я не стану этого делать, – отвечает Михаэль. – Каждый из моих братьев должен знать, что ты выбрала меня. Теперь, с тобой и Фелицией де Лукой, при моем дворе стало на два ключа больше… – Его взгляд скользит по моему телу. – Рафаэль и Габриэль будут сгорать от ревности.

Я задаюсь вопросом, сколько ключей решили перейти во двор Михаэля после испытаний. Как же глупа эта борьба за власть среди ангелов!

Кассиэль кладет руку мне на спину.

– Она докажет, что достойна нашего двора, – сухо говорит он Михаэлю, толкая меня в коридор, ведущий прочь из салона.

– Хочется на это надеяться! – кричит Михаэль нам вслед. – И пусть кто-нибудь сделает что-то с ее лицом. Эти шрамы должны исчезнуть.

Я кусаю свои щеки изнутри. Конечно, Михаэль считает меня уродливой. Поверхностный идиот. Я поднимаю голову выше и чувствую, как Кассиэль толкает меня в спину все сильнее, словно считая, что я вот-вот скажу что-нибудь неразумное. И я действительно близка к этому.

Комната, в которую меня приводит Кассиэль, выглядит более аскетично, чем та, что была у меня в пятом небесном дворе. Кроме того, она сильно контрастирует с салоном, который я только что видела, но в целом мне на это плевать. Я не нуждаюсь в роскоши.

– Мне оставить тебя? – спрашивает Кассиэль, когда я сажусь на стул. Я благодарна ему за то, что он не расспрашивает меня о причинах моего решения покинуть двор Люцифера. – У нас есть еще немного времени до того, как я должен буду доставить тебя наверх.

При мысли о том, что я полечу с ним в четвертый небесный двор, мне становится тошно. На земле я нахожусь среди себе подобных. Не знаю, что ожидает меня наверху. Если бы мне было известно… я бы все равно не изменила своего решения.

– Я буду рядом с тобой, – говорит он. – Все время. Михаэль всего лишь хочет провести небольшую неформальную встречу с другими архангелами, чтобы сообщить им о твоем решении. Я верну тебя на землю как можно скорее. Тебе не стоит бояться этого.

– А Фелиция тоже будет там? – Мой голос немного дрожит. Мне не очень хочется встречаться с архангелами.

– Что натворил Люцифер? – спрашивает Кассиэль, не отвечая на мой вопрос. – Почему ты решила перейти в наш двор?

Значит, он все-таки не смог сдержать своего любопытства.

– Он ничего не сделал, я просто не хотела оставлять Фели одну. Где она?

– Со своей матерью, – с сожалением отвечает Кассиэль. – Она больна, и Фелиция получила у Михаэля разрешение позаботиться о ней. – Еще мгновение он молчит. – Мы все видели эту девушку, – говорит он тихим голосом. – Твою сестру. Она очень красивая.

Я сглатываю.

– Да, она такая, – говорю я. – Разве можно винить его в том, что он выбрал ее?

– Я предупреждал тебя об этом, – тихо добавляет Кассиэль. – И тем не менее мне жаль, что я оказался прав.

Он встает передо мной на колени и берет мои ладони в свои руки.

– Тебе не должно быть жаль. Я с самого начала знала, какова моя роль в этой игре. В твоей и в его.

Теперь я смотрю Кассиэлю в глаза.

Ангел медленно кивает и, к счастью, не проронив ни слова, оставляет меня одну.

Я плетусь к кровати и падаю на нее. В какой-то момент я засыпаю, хотя мои мысли еще целую вечность крутятся в голове, пока ночи без сна наконец не берут свое.

Я иду по полю боя. По моим щекам стекают слезы. Я смотрю в мертвые глаза своих подруг, закрываю веки их детей и целую их в лоб в последний раз. Я касаюсь крыльев падших. Тела мертвых ангелов и людей лежат по всему полю, конца и края которому нет.

Габриэль одержал победу. Его армия прорвалась через защитную линию Люцифера. Как другие архангелы могли присоединиться к нему? Почему они просто не остановили это безумие? Столько невинных погибло.

Из спины маленького сына Сэма торчит стрела. Я падаю на колени рядом с ним, достаю стрелу, переворачиваю его и убираю волосы со лба. Они слиплись от грязи и запачканы кровью. Мое тело сотрясает безмолвный крик. Этот ребенок был смыслом его жизни. Я осторожно кладу его обратно и накрываю мертвое тело накидкой. Затем я иду дальше по пропитанному кровью полю. Там лежит поверженный Баракиэль, учивший людей читать по звездам. Я вижу Сериэля, объяснявшего им, как разбираться в фазах Луны, и Пенема, который научил их писать с помощью пера и чернил. Все они мертвы. Убиты собственными братьями за то, что они любили человеческих женщин.

Я протягиваю руки к небу и кричу, пока мое горло не начинает болеть. С кончиков моих пальцев срывается огонь. Сначала это только искры, но затем я насылаю на поле пламя и сжигаю тела своих друзей, чтобы победители этой битвы не смогли осквернить их. Я возвращаюсь лишь тогда, когда от них остается только пепел.

Семьясы нет среди погибших. Я чувствую облегчение от этого, но в то же время мне становится страшно. Он потерял слишком многое. Как он сможет жить с этим дальше?

Я и не думала, что может быть еще хуже, но перед вратами рая, привязанные к кольям, висят жены ангелов. Из их тел торчат стрелы. Они убили женщин так же беспощадно, как и их детей.

Несмотря на ужас, происходящий у ворот рая, нетронутый сад Эдема простирается за ними. Оттуда веет запахом жасмина и роз. Он все такой же прекрасный, каким его создал Бог, но люди навсегда исчезли из сада. Звон смеха и детские крики больше никогда не будут доноситься оттуда.

Раздается тихий стон, и я поворачиваюсь. Одна из привязанных к столбам фигур шевелится. Я бегу к ней и падаю на колени перед Леей. Она корчится, связанная веревками, а на ее лице отражаются бесконечные муки.

Кинжалом, висевшим на поясе, я разрезаю веревки и опускаю свою подругу на теплую землю.

– Леа, – шепчу я. – Скажи что-нибудь. Это я, Лилит.

Из ее тела торчат две стрелы. Одна из живота, а другая из груди. Легкое льняное платье все в крови. Она не выживет после таких ранений. Я не знаю, как она вообще продержалась так долго.

– Лилит, – шепчет она, из последних сил поднимая руку, чтобы положить ее на мою щеку. – Позаботься о Сэме, – просит она. – Не оставляй его одного.

– Я не оставлю, – плачу я, хотя и не знаю, где он. – Не переживай за него.

– Ему будет тяжело, – шепчет она. – Скажи, что я его любила. Я бы предпочла провести с ним этот небольшой отрезок времени, чем всю жизнь без него. Не оставляй его.

– Я скажу ему это, – шепчу я, и по моим щекам стекают слезы, – и я буду с ним рядом.

Она улыбается, а затем навсегда закрывает глаза. Ее сердце перестает биться, и я чувствую, как душа Леи отделяется от тела и улетает в сияющее голубое небо.

– Прощай, – шепчу я ей вслед.

Затем я сжигаю ее тело, как и тела других жен. Когда заканчиваю, то отправляюсь на поиски Габриэля, чтобы отбывать наказание длиной в десять тысяч лет вместе с Сэмом. По крайней мере, нам не будет так одиноко, как Люцу. При мысли об этом по моей спине пробегает ледяная дрожь. Каким он станет, когда отбудет это наказание? Что останется от этого сострадательного и внимательного мужчины?

Грохот посуды будит меня, извлекая из кошмара. Одна девушка ставит поднос на маленький стол, а другая вешает платье в шкаф. Я моргаю, когда мне кажется, что я вижу на нем высохшую кровь, но это только сон, который еще не покинул меня. Платье девственно белое и сделано из почти прозрачного кружева.

Очевидно, Михаэль собирается представить меня своим братьям как какой-то трофей.

Кассиэль появляется в дверях, и я сажусь на кровати.

– Мы должны отправиться туда через два часа, – говорит он. – Я могу прислать кого-нибудь, кто поможет тебе собраться.

– В этом нет необходимости. Я буду готова вовремя, – эти слова срываются с моих губ сами собой.

Конечно, я могу одеться и собраться самостоятельно. Я не хочу видеть никаких помощников, я никогда в них и не нуждалась. Но если бы я была честна с собой, я бы сразу поняла, что с трудом могу встать. Кажется, будто решение уйти из двора Люцифера отняло у меня последние силы. Я и не знаю, что будет дальше. Я даже не могу думать об этом. Меня все раздражает. Горе и тоска сжигают изнутри. Я всегда думала, что я сильная. Девушка, которая защищает и спасает своих брата, сестру и Алессио. Но теперь я понимаю, что они были нужны мне не меньше, чем я им. Их присутствие делало меня сильнее. Их любовь и вера. Но теперь Алессио мертв, Тициан живет у друзей, а Стар осталась с Люцифером. Единственная, у кого никого нет, – это я. Моя мать не хочет быть рядом. Феникс, который и другом-то мне не был, оставил меня в беде, а в скором времени даже Лилит, Наама и Сэм перестанут интересоваться мной, как и Люцифер.

Я сворачиваюсь калачиком под одеялом. Две недели я пыталась собраться. Старалась вести себя так, чтобы никто ничего не заметил. Я больше не могу притворяться. Я не знала, что одиночество может причинять физическую боль. С большими усилиями мне все-таки удается снова сесть на кровати. В глазах темнеет, я жадно глотаю воздух. И будто огромная волна темной воды захлестывает меня. Мое сердце бешено бьется, а руки и ноги немеют, и в то же время я чувствую в них покалывание. Как бы невообразимо это ни казалось. Меня тошнит.

Кассиэль делает два шага и оказывается у моей кровати. Он садится рядом и обнимает меня. Я хочу оттолкнуть его, но не могу. Вместо этого я просто прижимаюсь к нему. Это настолько смешно, но этот ангел единственный, кто у меня остался. Тот, кто может предложить мне опору и защиту.

– Тихо, – успокаивающе говорит он. – Ты не должна справляться со всем этим сама, – звучит так, словно он говорит не только о наряде и прическе. – Сначала сделай вдох и и медленно выдохни. Все будет хорошо. – Он гладит меня по спине, и я прислоняюсь лбом к его плечу, закрываю глаза и вдыхаю. Мне невероятно стыдно, что Кассиэль видит меня в таком состоянии, но я ничего не могу с этим поделать. Я действительно расслабляюсь через пару минут. События последней ночи, видимо, добили меня.