– На нас также лежит священная обязанность сделать эти планеты лучше, чем они были прежде, – отвечает Танцор. – Двести миллионов человек умерло с тех пор, как дом Луны пал. Скажите мне, какой смысл в победе, если она уничтожает нас? Если мы настолько истощены, что не можем защитить или обеспечить тех, кого вытаскиваем из шахт?
В зале нет оружия, кроме как у Вульфгара и его стражей, но слова Танцора наносят достаточный ущерб. Они сотрясают зал сената. И он еще не закончил.
– Дэрроу, ты стоишь здесь и просишь у нас больше людей, больше кораблей для ведения этой войны. И я спрашиваю тебя и молюсь Старику, что хранит Долину, чтобы ты смог мне ответить: когда закончится эта война?
– Когда республика будет в безопасности.
– Будет ли она в безопасности, если Повелитель Праха падет? Если Венера станет нашей?
– Повелитель Праха – сердце их военной машины. Но он правит страхом. Без него оставшиеся золотые дома? сцепятся друг с другом в течение недели.
– А как насчет окраины? Что, если они явятся, а мы разнесем наши армии вдребезги ради убийства одного человека?
– У нас мирный договор с окраиной.
– Пока что.
– Их верфи уничтожены. Октавия об этом позаботилась. Аналитики «Стархолла» уверены, что окраина при всем желании не сможет нас атаковать еще пятнадцать лет, – говорит Мустанг.
– Ромул не желает новой войны, – киваю я. – Поверьте мне.
– Верить тебе? – Мой старый друг хмурится. – Мы верили тебе, Дэрроу. – (Я чувствую, что он разгневан. Так же он гневался в тот день, когда узнал, как я поступил с Сынами Ареса на окраине.) – Очень многие верили тебе. И очень много лет. Но ты влюблен в собственный миф. По-твоему, Жнец лучше, чем народ, знает, что надо делать.
– Ты думаешь, я хочу войны? Я ее ненавижу. Она лишила меня друзей. Родственников. Она отнимает меня у жены. У моего ребенка. Если бы существовал другой путь, я выбрал бы его. Но обходного пути нет. Эту войну можно только пройти насквозь.
Танцор мгновение сверлит меня взглядом:
– Любопытно, узнал бы ты мир, если бы увидел его? – Он поворачивается к сенаторам. – Что, если я скажу вам, всем вам, что другой путь был? Путь, сокрытый от нас? – (Караваль хмурится и подается вперед. Севро смотрит в мою сторону.) – Что, если мы могли бы обрести безопасность не завтра, не через десять лет, а прямо сейчас? Мир без очередного Железного дождя. Без того, чтобы швырять новые миллионы на орудия Повелителя Праха. – Он поворачивается к моей жене. – Моя правительница, я пользуюсь своим правом призвать в сенат свидетеля.
Мустанг захвачена врасплох:
– Какого свидетеля?
Танцор не отвечает. Он выжидающе смотрит в коридор справа от него. В конце коридора отворяется дверь, и по каменному полу стучит пара каблуков. Сенаторы в абсолютной тишине вытягивают шею, чтобы взглянуть на высокую властную немолодую женщину, идущую по коридору в зал сената. Когда женщина минует его середину, становится очевидно, что она на голову выше стражей республики, не считая Вульфгара. У нее золотые глаза. Ее движения исполнены достоинства, фигура изящна, невзирая на огромный рост. Узел волос на затылке убран под золотую сеточку. Шею обнимает золотое ожерелье в виде орла. Платье у нее черное, и оно скрывает каждый сантиметр кожи, от шеи и до пят. А на царственном, исполненном горечи лице – один-единственный полукруглый шрам.
Я пристально смотрю на эту женщину. Она была тенью моей жизни с тех самых пор, как шестнадцать лет назад я в простой каменной комнате забил насмерть ее любимого сына.
– Что это значит? – негодует Мустанг, поднимаясь с трона, чтобы казаться выше.
Танцор не отступает.
– Это Юлия Беллона, – говорит он, перекрывая нарастающий шум. – Она принесла послание от Повелителя Праха.
– Сенатор!.. – Мустанг вспыхивает от гнева и резко делает шаг вперед. – Это не ваша компетенция! Иностранная дипломатия – прерогатива правительницы! Вы переходите все границы!
– Как и ваш муж – но разве вы одернули его? – парирует Танцор. – Выслушайте ее. Возможно, вы найдете ее сообщение занимательным.
Сенаторы громко выражают свое желание выслушать Юлию. Меня захлестывает страх. Я знаю, что она скажет.
Мустанг очутилась в ловушке. Она смотрит на женщину сверху вниз – никого, кроме них, не осталось из двух великих золотых домов, уничтоживших друг друга в ходе распри. Только Кассий – если, конечно, он все еще жив.
– Говори, что тебе велено сказать, Беллона.
Юлия взирает на Мустанга с крайним отвращением. Она не забыла, как Мустанг села за их стол вместе с Кассием, а потом отвернулась от них.
– Узурпатор! – произносит она, отказываясь использовать почтительное обращение к Мустангу; ее взгляд устремлен на сенаторов с аристократическим презрением. – Я проделала путь протяженностью в месяц, чтобы предстать перед тобой. Буду говорить просто, чтобы ты поняла. Повелитель Праха устал от войны. От вида городов, превращенных в развалины. – Она продолжает, невзирая на протестующие крики. – Во время осады Меркурия на «Утреннюю звезду» к вашему… военачальнику были направлены эмиссары, в том числе и я. – Она свирепо смотрит на меня. – Мы просили перемирия. Он ответил Железным дождем.
– Перемирия? – шелестит Мустанг.
– А почему вы просили перемирия? – подсказывает Танцор, перекрывая шепотки сенаторов.
– Повелитель Праха и военный совет Сообщества желал обсудить условия…
– Какие условия? – нажимает Танцор. – Говори ясно, золотая.
– А что, Жнец вам не сказал? – Она смотрит на меня и улыбается. – Мы предложили прекратить огонь, чтобы обсудить условия постоянного и прочного мира между восстанием и Сообществом.
11. Дэрроу
Слуга народа
В зале хаос: сенаторы потрясают кулаками, мельтешат тоги. Лишь черные не двигаются. Сефи с нейтральным видом следит за происходящим; лицо ее, как обычно, непроницаемо.
Мустанг в ярости поворачивается ко мне:
– Это правда?
– Он никогда не хотел мира, – холодно говорю я.
Севро раскачивается на своем стуле – изо всех сил старается сдержаться, чтобы не удавить Юлию прямо посреди Форума.
– Но он прислал эмиссаров?
– Он подослал провокаторов. Ее и Асмодея. Я не клюнул на эту уловку, и она не заслуживает того, чтобы сенаторы тратили на нее время.
Мустанг не верит собственным ушам.
– Дэрроу…
– Асмодей был у тебя на корабле, и ты не сообщил нам об этом? – изумленно спрашивает Танцор.
Кто-то предал меня. Кто-то из упырей. Откуда еще он мог узнать?
– Дальше ты скажешь, что в вашей кают-компании побывал сам Рыцарь Страха.
Я впиваюсь взглядом в Танцора:
– Повелитель Праха сжег Рею. Он сжег Новые Фивы. Он сожжет все до единого города, лишь бы отвоевать Луну. Он желает вернуть дом, который мы у него отняли.
