Третий Страж Ворот Огненной Геенны робко возразил:
– Но, Великий Господин, ведь это же наш священный долг – плодить грешников и уменьшать число праведников!
– Да, однако вы переусердствовали! – прогремел Вельзевул. – Благодаря вашему умению соблазнять самых стойких и убеждать самых неубеждаемых, в мире почти не осталось праведников. И чего вы добились? В то время, когда в аду страшное столпотворение, в райских садах вольно прогуливаются редкие безгрешные души. Мы выбиваемся из сил, пытаясь наладить здесь хоть какой-то порядок, а Небесные Предержители тысячелетиями блаженствуют в неге и праздности!
Вперед выступил Главноуправляющий Делами Ада:
– Ваше Непревзойденное Величие, я много раз говорил, что нам просто необходимо повысить входной ценз! Я настоятельно предлагаю более не впускать мелких преступников, мошенников, воришек, шулеров, равно как и сводников, чревоугодников, скупцов, вымогателей и прочих маловредных пакостников, каковые и составляют подавляющее большинство обитателей преисподней.
Что мы в результате получим?
Во-первых, сразу станет намного просторнее, во-вторых, высвободится место для истинных грешников – убийц, грабителей, насильников, доносчиков и предателей.
Дьявол нахмурился:
– Все это хорошо, но куда прикажешь деть эту мелюзгу? Ведь в рай их тоже не возьмут.
– Пусть отправляются в Чистилище.
– Там тоже переполнено. Предложение отклоняется!
Слово взял Черный Демон Первого Ранга:
– Я категорически против запретов и ограничений. Грешник есть грешник, и не имеет значения, мелкий он или крупный. Его место здесь, в аду. Но я согласен с Вашим Величеством: мы слишком увлеклись текущей работой и пропустили момент, когда честное усердие превратилось в опасную глупость. Поэтому я предлагаю отозвать всех
наших слуг и предоставить людям полную свободу воли. Мы откажемся от покупки колеблющихся душ, мы перестанем воздействовать на человеческие мысли и поступки, мы больше не будем подсказывать и подталкивать, соблазнять и нашептывать.
Отныне пусть люди сами принимают решения. Хотят быть праведниками – их воля. Хотят грешить – пусть грешат добровольно, без нашего вмешательства.
Дьявол довольно усмехнулся:
– А мне нравится эта идея. Да и мои слуги заслужили отдых за пять тысяч лет работы. Действуйте, вернее, бездействуйте!
________________________________________
Когда посетитель подтолкнул конверт к чиновнику, тот вдруг возмутился:
– Что это вы себе позволяете! Уберите ваши деньги! Я честный человек и таковым останусь!
Предприниматель, намеревавшийся обманом избавиться от друга и партнера, с удивлением понял, что совесть не позволяет ему совершить такую гнусность.
Алчный ростовщик, пустивший по миру сотни своих клиентов, дал обет бедности и стал странствующим монахом.
Знаменитый маг и чародей публично признался, что он годами обманывал легковерных или отчаявшихся людей.
В людях внезапно пробудился страх перед Страшным судом, они возжелали доброй славы при жизни и пропуска в райские кущи после смерти. В их душах громким голосом заговорила совесть – и этот голос больше не заглушали вкрадчивые речи демонов-искусителей.
В храмах славили долгожданную, хотя и неожиданную победу добра над злом. Не радовались только лишившиеся работы полицейские, судьи, адвокаты и странствующие проповедники.
Между тем в аду стало заметно свободнее. Да и состав его обитателей изменился к лучшему: теперь сюда попадали только закоренелые мерзавцы и нераскаявшиеся злодеи.
Дьявол ликовал, зато наверху возникло некоторое беспокойство (разумеется, слово «наверху» я употребляю лишь в иносказательном смысле). Ангелы и архангелы сначала с радостью, а потом с растущей тревогой наблюдали за тем, как множится число претендентов на вечную радость и удлиняется очередь к райским вратам.
Далеко не все из вознесшихся душ были при жизни истинными праведникам. Многие из них совершали грехи, иногда серьезные, однако позже раскаялись и искупили содеянное молитвами и добрыми делами. Еще больше было тех, кто лишь намеревался совершить греховное деяние, но в последний миг передумал.
И теперь несметные сонмы праведников, полуправедников и четвертьправедников вытаптывали райские поля и сады, превращая некогда тихую обитель блаженных в огромный постоялый двор.
Небесные Управители пребывали в замешательстве.
– Конечно, раскаявшихся и почти согрешивших можно не пускать. Ведь тот, кто согрешил в мыслях, все равно, что согрешил въяве, – рассуждали они. – Но, с другой стороны, мысль – это все-таки не проступок. Нет таких праведников, которые хотя бы раз в жизни не оступались, не были совершенно лишены корысти или не желали зла своим ближним, паче дальним. И как же нам быть?
В конце концов собрался вселенский синклит. После жарких споров высшие и старшие ангелы вынесли единогласный вердикт:
– Происходящее есть ни что иное, как козни Дьявола – причем самые опасные со дня сотворения мира! Коварным отзывом своих слуг он нарушил изначальное равновесие между добром и злом. И Небесное Царство ныне – не величайшая награда за сопротивление дьявольским искушениям, но лишь обычное место для посмертного обитания почти всех людских душ!
И было решено: отозвать личных ангелов-хранителей. Иначе говоря, людей лишили защиты перед дьявольскими искушениями. Пусть они сами решают, что аморально и что нравственно, что хорошо и что плохо, что греховно, а что похвально. Дьявол хочет свободы воли? Он ее получит!
________________________________________
Люди, полностью предоставленные самим себе, совершенно растерялись. Они не могли решиться ни на дурное, ни на хорошее. Хуже того, лишенные незримых поводырей и подсказчиков, они не знали теперь, как отличить одно от другого.
Преступник целился в жертву – но вдруг в сомнении опускал ружье. Однако не успевал человек обрадоваться спасению, как ружье снова поднималось.
Правители великодушно даровали свободу подданным, разрешали газеты, шествия и собрания, но уже на следующий день вводили военное положение – с арестами, комендантским часом и запретом собираться группами более трех человек.
Неверные мужья и жены в неожиданных приступах откровенности рассказывали супругам о своих грехах. Оскорбленные супруги отвечали такими же открытыми изменами. Браки распадались, разврат, распущенность и вседозволенность заменили былую святость семейных очагов.
Храмы опустели, паства перестала внимать священнослужителям, ибо не видела практической пользы ни в молитвах, ни в исповеди, ни в отпущении грехов.
Люди, свободные в своем выборе, лишенные дьявольской и ангельской опеки, все чаще выбирали порок и пренебрегали добродетелью.
Честная бедность без боя уступала греховному обогащению. Поднятые ружья опускались лишь после того, как делали свое черное дело, клятвы произносились только затем,
чтобы немедленно их нарушить, продажные поэты писали хорошо оплачиваемые оды в честь жадных и жестоких правителей, писатели и философы красноречиво объясняли в своих статьях и книгах, почему неразделимы прогресс и индивидуальная алчность.
Праведники стали еще большей редкостью, чем прежде. Очередь в рай иссякла. И, напротив, всевозрастающий поток грешников буквально захлестывал ад. Страдая от жуткой давки и тесноты, грешные души проклинали и ангелов, и демонов, и свободу воли, и свободу совести.
Небеса ликовали, празднуя победу. Вконец измученный толчеей, неумолчным шумом и ропотом, криками и мольбами, Властитель Преисподней сдался и послал наверх парламентеров с предложением восстановить статус-кво.
Снова открылись храмы. Вместе с небесными покровителями вернулась совесть, возродился страх перед грядущим наказанием и вечными муками. Ангелы вновь предостерегали, увещевали, ободряли слабых и колеблющихся. И так же, как и прежде, им мешали демоны: скупали слабые и подлые души, вводили в искушение, сталкивали с истинного пути, вселяли сомнения и подрывали веру.
Так был снова посрамлен Дьявол и восстановлена вселенская гармония. И да послужит эта история уроком тем, кто, ведомый гордыней и неразумием, покушается на основы мироустройства и пытается изменить то, чего изменять не следует!
История о дьявольской награде
Жил на свете отъявленный грешник. Уже в раннем детстве он не ограничивался обычными шалостями вроде поедания спрятанных родителями конфет и кражи яблок в соседнем саду. Когда ему было всего семь лет, он донес на своего отца сборщикам налогов. В доносе, написанном корявыми детскими буквами, он сообщил, что отец похвалялся за семейным ужином, как ловко укрывает доходы от своей суконной лавки. Это была его месть за то, что отец отказал ему в карманных деньгах.
В школе он пресмыкался перед старшими учениками, мучил младших, натирал доску мылом, заталкивал спички в замочную скважину, воровал или отбирал чужие завтраки, заливал тетради чернилами; его изобретательный, но мерзкий ум был постоянно занят придумыванием все новых и новых пакостей. Наконец терпение директора лопнуло и юного негодяя выгнали из школы. Крик радости, вырвавшийся у сотен учеников и учителей, был слышен за несколько кварталов.
