Ника, Эрн и волшебное зеркало

Глава 1

– Мне нужно жениться, срочно! Или хотя бы обручиться, – Эрнард Виано вцепился руками в волосы, не обратив внимания на рассыпавшиеся по полу листы договоров с клиентами. Такая небрежность была не свойственна мужчине, поэтому Моника перевела взгляд с настенных часов на работодателя.

– Мне посочувствовать или позлорадствовать? – спросила она, поправляя идеально отутюженный рукав блузки.

– Срочно! Срочно жениться, – пробормотал Эрнард, уткнувшись лбом в книжный стеллаж и не расслышав вопроса.

– Моё рабочее время закончится через пять, точнее – уже четыре минуты, – сверившись с часами, напомнила Ника. – Эрн, если ты продолжишь стонать и невнятно выражаться, мы так и не дойдём до сути.

– Помнишь Жадин Ланкандо? – обернулся к ней мужчина, не вынимая пальцев из растрёпанной причёски.

– Ещё бы! Она – наш постоянный клиент, – Моника хмыкнула и повела бровью. – Ты окучивал её почти три месяца, прежде чем она подписала первый контракт.

– Жадин овдовела, – трагично изрёк Эрнард, прекратив выдёргивать свои волосы.

– И что с того? – недоумённо пожала плечами девушка, закрывая на ключ ящик своего рабочего стола. – Мне, конечно, жаль покойного Бернита Ланкандо, но теперь ему не придётся выслушивать визгливый голосок супруги и постоянно дышать её ужасными духами. Как по мне, «Дериамон №5» давно пора запретить, это же оружие массового поражения!

– Мне кажется, что Жадин сама избавилась от мужа, – несчастным голосом заявил Эрнард Виано, драматически воздев руки к потолку. – Ника, она могла устроить этот несчастный случай.

– И всё же, я до сих пор не уловила твою мысль, – терпеливо отозвалась Моника, присев на корточки и собирая с пола контракты.

– Она сделала это из-за меня. Точнее – ради меня, понимаешь? – безумный взгляд мужчины остановился на рассыпанных бумагах, Эрнард быстро наклонился и принялся помогать наводить порядок в кабинете. – Жадин неоднократно намекала на любовную интрижку, но я отговаривался её замужеством. Не мог же я сказать, что не люблю толстух, а она даже толще твоей модистки?!

– Эрн, ты же шутишь? – Моника замерла с листами в руках, выронила стопку неподписанных договоров и выпрямилась. – Неужели твоё эго настолько велико, что ты веришь в то, что сказал? Убивать мужа ради тебя?

– Эй, ты опять? – Эрнард обиженно насупился, выпятил подбородок и привычным размашистым движением пригладил торчащие во все стороны белокурые кудряшки. – Я, между прочим, перспективный жених, лицензированный боевой маг с дипломом академии, собственным делом и очень привлекательной внешностью.

– Ты переоцениваешь себя, Эрн, – девушка покачала головой, одёрнула жакет и, подхватив со стола сумочку, направилась к выходу. – А моё рабочее время закончилось.

– И ты бросишь меня? – взвыл мужчина, театрально прижимая ладонь к груди. – Уйдёшь вот так?

– Разумеется, даже дверь за собой прикрою, чтобы не было сквозняка, – Моника уверенно взялась за ручку двери, не оглянувшись на босса.

– Ника, стой! – Эрнард подскочил к девушке, схватил её за локоть и развернул к себе. – Выходи за меня замуж!

– Прямо сейчас я не могу, у меня назначена примерка нового платья у модистки, – Моника наморщила нос и, смерив взглядом работодателя, попыталась отцепить настойчивые пальцы от любимой блузки.

– Нет, не сейчас, скажем, завтра или послезавтра, – не унимался Эрнард, придав лицу самый несчастный вид.

– Эрн, ты только что сказал, что Жадин Ланкандо убила ради тебя собственного мужа, – закатив глаза и будто задумавшись, девушка потеребила край жакета. – Скажи, что ей помешает убить и меня? Ведь ради такого перспективного, весьма привлекательного и обаятельного тебя можно не скупиться на услуги наёмников, – растаявший от лести Эрнард выпустил женский локоть, самодовольно усмехнулся, но тут же сник, когда Ника выскочила за дверь, бросив уже из коридора последнюю фразу. – А я себе, знаешь ли, очень дорога.

Громко цокая каблуками по глянцевому паркету, Моника миновала пустой коридор со множеством арендованных кабинетов. В основном там были торговые офисы, несколько перекупщиков и даже брачное агентство, в котором только отчаявшиеся стали бы искать себе супругов. Обшарпанная, давно некрашеная дверь с выцветшей вывеской будто кричала о том, что на самом деле «Найти свою любовь» будет ой как непросто.

Хмыкнув и выбросив из головы мысли о работе, Моника почти выпорхнула из здания; наружная дверь распахнулась, и прямо на неё налетел незнакомец в уродливой клетчатой шляпе, съехавшей на глаза, и помятом дорожном плаще с расплывавшимися мокрыми пятнами. Мужчина подхватил отшатнувшуюся Монику, разбрызгав на неё дождевые капли, поставил в вертикальное положение и, извинившись, направился вглубь коридора.

Девушка хотела остаться и посмотреть, к кому мог пожаловать посетитель, учитывая, что все офисы закрывались на час раньше охранного агентства Эрнарда Виано, но неумолимо отсчитывающее минуты время приближалось к четверти седьмого. Если Моника опоздает на примерку, лари Понцелер сначала выест ей весь мозг десертной ложечкой, затем будет обижаться на нерадивую девчонку Гордиан, после чего и вовсе откажется шить для неё наряды. Этого Моника никак не могла допустить – терять благосклонность Ании Понцелер себе дороже.

Прокляв не вовремя начавшийся дождь, девушка раскрыла над головой прозрачный зонт и громко свистнула извозчика. Эх, была бы у неё магия, не пришлось бы переживать о причёске, промокших одежде и обуви, и даже о том, чтобы учиться свистеть. Но Монике не повезло – родители мечтали о дочери много лет и после пяти «неудачных» попыток им наконец улыбнулась удача. На свет явилась долгожданная девочка, вот только в отличие от своих одарённых братьев, она оказалась с изъяном – магии в ней не было ни капли.

Подкативший извозчик в пароконной бричке смерил девушку оценивающим взглядом, улыбнулся не слишком широко и растопырил пальцы, намекая на целых пять рицонов за поездку. В другое время Моника принялась бы торговаться, но Ания Понцелер – весомый аргумент для того, чтобы не ждать другую повозку. К тому же, разошедшийся дождь косыми струями поливал мостовую так, что девушке пришлось бы замочить не только изящные сапожки, но и край юбки, что было крайне нежелательно.

За окном брички проносились практически новые дома из серого камня. Два десятка лет назад в Лодваре, как и в большинстве других провинциальных городов, здания строились из дерева, но после массового пожара, уничтожившего треть города, Идарис II заставил власти позаботиться о том, чтобы деревянных домов в городах не осталось. Поговаривали, будто король выделил денежную помощь погорельцам и ввёл дополнительные выплаты тем, кто добровольно заменит деревянные стены и солому на кирпичи и черепичные крыши. С тех пор даже такие отдалённые кварталы застраивали дорогим камнем, опасаясь немилости властей.

Из-за дождя Моника почти не видела мелькавшие вывески питейных заведений и торговых домов с дешёвыми товарами для «среднего» класса, но она помнила каждый поворот, по которому возвращалась тёмными вечерами в свою квартирку рядом с центром города. Ей пришлось сбежать от опеки родителей, носившихся с ней, будто она смертельно больная, а не лишённая магии здоровая девушка. Братья поначалу скрашивали заточение Моники своими выходками и тайными уроками фехтования, но после того, как самый младший – Тарит Гордиан – вслед за старшими поступил в столичную военную академию, жизнь в родительском доме стала совсем невыносимой.

Бросив жадному извозчику заслуженные пять рицонов, девушка выпорхнула из брички и, стряхнув с зонта капли, толкнула широкие двери салона лари Понцелер. Колокольчик громко звякнул и отразился в глубине помещения, салон окутал Монику теплотой и знакомыми запахами: дорогих духов, полироли для мебели и тканей.

– Ах, Мони́к! Ты совсем бледная, и к тому же промокла до нитки, бедняжка! – воскликнула Ания Понцелер с сильным форандийским акцентом, выходя из боковой двери, за которой скрывалась мастерская. – Одетта, подай горячего шоколаду ларине Гордиан.

– Благодарю, лари, – вежливо присела Моника перед модисткой и с удовольствием коснулась нарумяненной щеки, целуя воздух рядом с ней. – Этот дождь так не вовремя.

– Мони́к, я переехала в Лодвар, потому что меня уверяли, будто здесь весьма сухо, – лари Понцелер поправила высокую причёску пухлой рукой, качнула двумя подбородками и уверенно потянула Монику в мастерскую. – Меня жестоко обманули, милая Мони́к.

– Самый сухой город в Кадарии – это Венитар, – согласилась с ней девушка, привычно продолжая тему. Вообще, говорить о погоде всегда легко – обозначить текущее положение, намекнуть на недовольство – и собеседник уже забывает, о чём шла речь. – Королевский маг даже назначил своего ученика придворным погодником, чтобы тот насылал облака и хотя бы иногда заставлял их разродится жалкими каплями.

– Столица слишком душная – много людей, много воришек и лошадей. Венитар не для меня, Мони́к, – обмахиваясь веером, лари Понцелер подвела девушку к манекену, накрытому плотной тканью. – Ну, ты готова примерить самое лучшее платье в мире?

– Вы говорили так о предыдущем наряде, лари, – лукаво улыбнулась Моника, хваля падкую на лесть модистку.

– Каждое моё творение лучше предыдущего, будь уверена – лучше этого платья ты ещё не видела! – лари Понцелер шутливо погрозила Монике веером, повернулась к вошедшей помощнице и всплеснула руками. – Одетта, немедленно убери шоколад, гадкая девчонка! Зачем ты его принесла сюда? Здесь же лоналийские шелка и форандийский бархат!

Прогнав покрасневшую помощницу из мастерской, Ания Понцелер жестом фокусника торжественно сдёрнула чехол с манекена и повернулась к Монике. Девушка застыла с открытым ртом, взирая на платье со смесью восторга и ужаса: таких смелых нарядов в её гардеробе ещё не бывало.

Верхняя юбка спереди была длиной всего лишь на ладонь ниже колен, спускаясь сзади изящными складками и расширяясь веером вокруг лодыжек. Выглядывающее из-под неё рилантийское кружево казалось воздушным и невесомым и совершенно не скрадывало длину, граничащую с непристойностью даже больше, чем модные в столице женские брюки.

Верх бального платья на контрасте с юбкой казался благоразумным и строгим из-за квадратного выреза, отделанного вышивкой и кружевными рюшами. Рукава едва достигали середины предплечья, расширяясь так же, как юбка, к запястьям. Моника благоговейно коснулась пальцами белоснежного кружева, лежащего на изысканно-синем шёлке словно пена на морской глади. Будь Ника блондинкой, как большинство высокородных модниц, осветляющих локоны едкими красителями, она бы затерялась на фоне платья, но доставшиеся от мамы жгучие чёрные волосы в сочетании с белоснежной кожей такое платье лишь подчеркнёт.

Моника перевела взгляд на лари Понцелер и бросилась обнимать необъятное тело модистки, обтянутое бархатом. В такие моменты девушка сильнее обычного сожалела о том, что сама она не владеет магией и не может создавать нечто подобное – прекрасное и необыкновенное.

Ника провела в салоне два часа, слушая причитания модистки и наслаждаясь любимым делом каждой модницы – примеряя красивое платье, разглядывая отрезы дорогих тканей и наслаждаясь горячим шоколадом, который помощнице снова пришлось готовить. Когда-то Моника могла позволить себе менять наряды каждый сезон, но сейчас только изредка баловала себя новыми платьями и костюмами – зарплата помощницы Эрнарда Виано была невысока. Лари Понцелер стала для девушки спасителем и одновременно искусителем. Она наверняка стала бы придворной модисткой, если бы пожелала отправиться в столицу, но в глубине души Ника была рада, что Ания Понцелер не переносит духоты.

К счастью Моники, её невезение закончилось вместе с дождём: она быстро добралась до своего жилища, не промочила ноги и даже не столкнулась с хозяйкой многоквартирного дома, где снимала две комнатки на третьем этаже. Посчитав такой исход дня вполне благоприятным, девушка приняла душ, легла на кровать и взяла с тумбочки недочитанную книгу. Но почему-то сегодня история любви хрупкой лоналийской красотки и форандийского авантюриста совершенно не увлекала.

Ника вновь и вновь возвращалась мыслями к разговору с Эрнардом о возможном убийстве миора Бернита Ланкандо его женой, самому нелепому предложению руки, поступившему от босса, и к таинственному незнакомцу, который так легко поймал падающую помощницу главы охранного агентства. Он быстро отпустил её, но Моника встретилась с ним взглядом. Это длилось лишь одно мгновение, но было во взгляде мужчины что-то странное, проницательное и осторожное, будто он хотел что-то угадать по лицу девушки. Казалось, его глаза сверкнули магическим огоньком, прежде чем он улыбнулся и, бросив извинение, отвернулся от Моники.

Глава 2

– Так-так, милочка, ты совсем не слушаешь, что я говорю? Не дело это – такой молодой ларине чахнуть над приходными книгами! –  владелица многоквартирного дома на углу улиц Джинеле и Алебан – Паолана Викор – вцепилась в руку Моники не хуже Эрнарда. – Вот в моё время было стыдно остаться незамужней к двадцати годам! А теперь? Ларины в столице носят брюки и рулят на самоходных повозках! Куда катится этот мир?!

– Вы правы, лари Викор, безусловно правы! – эмоционально ответила Моника, выстукивая каблуком сапога навязчивую мелодию из репертуара мастера Фернеса. – Мне пора бежать, лари Викор, я уже опаздываю.

– Какая же ты болтушка, милочка, сбила меня с мысли. О чём я говорила? – Паолана насупилась и поджала губы. – А, верно! Газеты кричат о той аварии, – женщина заговорщицки понизила голос и набрала в грудь воздуха, её глаза ярко сверкнули. – Миор Ланкандо выписал из столицы эту жуткую самоходную повозку и не справился с управлением. Говорят, магическая искра прямо-таки вспыхнула да и взорвала эту повозку вместе с Бернитом Ланкандо!

– Какой ужас! – воскликнула Моника, понимая, что уже опоздала на работу. Эрнард будет недоволен, но отделаться от старой сплетницы так быстро, как хотелось бы, не получится. Несмотря на худощавость и высокий рост, женщина обладала той самой силой, которая появляется у незамужних лари после пятидесяти и позволяет мёртвой хваткой вцепляться в молоденьких девушек в поисках пикантных подробностей их жизни. – Бедняжка Жадин Ланкандо.

– Такая уж и бедняжка?! – взвилась Паолана, подскочив почти на полметра вверх от возмущения. – Да ей в наследство осталось поместье, счёт в банке и, даже страшно сказать, коллекция редких артефактов, среди которых наверняка найдётся много запрещённых, – в голосе сплетницы торжествовало злорадство, смешанное с дотошным любопытством. – Ну теперь Жадин не избежать допросов в жандармерии. Я слышала, что к нам прислали следователя по особо важным делам аж из самого Венитара!

– Да ну, глупости какие, – Моника даже рассердилась от такого предположения. – Что в нашем захолустье делать столичному сыскарю?

– А я тебе о чём говорю? Нечисто тут что-то, – довольно пробурчала Паолана, ехидно посмеиваясь. – Или Жадин сама муженька, того эт-самого, или артефакты непростые, или повозка была с изъяном.

– Ну ладно, это уже не наши заботы, – пожала плечами девушка, с надеждой глядя на лестницу – самое время появиться её соседке со второго этажа. – Я уже опоздала на работу, лари Викор, мне правда надо бежать.

В эту же минуту послышались проклятья, стук каблуков и звук падающих книг – Татия Кревено работала в городском архиве и часто брала работу домой. Более неуклюжую девицу сложно было отыскать, а вздорный характер и острый язык делали её нежелательной соседкой. Впрочем, Монике очень повезло занимать квартиру над Татией Кревено, а не под ней, что немало радовало девушку. Но даже при таком, в общем-то удачном, раскладе Ника вздрагивала каждый раз, когда Татия роняла что-то тяжёлое на пол и громко ругалась после этого.

– Я же только вчера заклеила этот мундский корешок! Куда?! – по лестнице задорно подпрыгивал второй том самой толстой и скучной книги в мире: «Завоевания потомков лоналийских первопроходцев и зарождение форандийских магов, обусловленные особенностями кадарийской погодной магии». Следом за хрониками первопроходцев на площадку первого этажа скатилась запыхавшаяся Татия. – О, Моника, а ты чего здесь? Твой хорошенький начальник решил дать тебе отгул?

– Приличной ларине не стоит выражаться так грязно, милочка! – Паолана Викор подступила к лестнице и нависла над девушкой, подхватившей несчастную книгу и пытавшейся удержать одновременно несколько томов хроники, сдуть налипшие на лоб волосы, и не дать наплечной сумке съехать на живот. – Мунды были уничтожены ещё предками Идариса II, но следы их отвратительной натуры до сих пор проявляются в таких невоспитанных гадких девицах вроде тебя!

Под грохот снова развалившейся стопки книг, дребезжание оконных стёкол от крика соседки и ворчание сплетницы Моника незаметно ретировалась, мысленно попросив прощения у Татии за то, что так подставила её. Соседка конечно же припомнит ей бегство, но сейчас Монике было не до этого – её рабочий день начнётся через восемь минут, а добираться до офиса пешком не меньше получаса. Прокляв сломавшуюся лейку для душа, которая невовремя окатила уже одетую и собранную девушку ледяной водой и заставила потратить время на переодевание, Ника сунула в рот два пальца и звучно свистнула.

Вторая поездка с извозчиком неделю не входила в тщательно высчитанный бюджет, но Моника слишком спешила. Возможно, именно из-за этой спешки девушка не заметила карету жандармов рядом со зданием, в котором Эрнард арендовал офис, как не заметила она и нескольких людей в штатском, следящих за входом.

Моника бодро стучала каблуками по коридору, не глядя на знакомые обшарпанные двери с именными табличками. Эрнард наверняка рассердился, что она опоздала, так что девушка решала, как будет лучше его успокоить – умаслить лестью или ошарашить новостями. До начала приёма посетителей почти час, но желающих нанять сопровождение для артефактов и ценных предметов у Эрнарда было немного, так что за это время вполне можно отвлечь босса.

Вынув из сумочки ключ, Ника вставила его в замочную скважину и надавила всем телом на дверь. Ещё одна причуда Эрнарда – доверие к клиентам. Он отказался накладывать защитные заклинания на офис, утверждая, что это оттолкнёт от его услуг. Можно подумать, несмазанные петли и старый замок их привлечёт! Вместо привычного скрежета ржавого замка до девушки, влетевшей в раскрытую дверь, донеслось лишь тихое ругательство и шипение человека, который прикусил язык.

– Эрнард, я опоздала, конечно, но мне пришлось дождаться окончания монолога лари Паоланы Викор, – вдохновлённо начала Моника, не глядя на притихшего мужчину. – Я ведь тебе, кажется, уже говорила, что моя домоправительница главная сплетница Лодвара? – девушка захлопнула дверь, отвернулась к своему столу, чтобы положить сумочку, увидела разбросанные по столешнице бумаги и принялась собирать их в стопку. – Так вот, она такое мне рассказала! Ты не поверишь!

– И что же, позвольте узнать, могла рассказать вам главная сплетница Лодвара?

Мужской голос за спиной девушки был не похож на голос Эрнарда Виано, как и сам мужчина. Моника резко развернулась, прижала к груди сумочку и чуть не села на пол, но вовремя нащупала стол и привалилась к нему. Да это же тот самый вчерашний незнакомец! Который в эту минуту рылся в документах Эрнарда так, будто имел на то право.

Замешательство от узнавания быстро прошло, Ника пробежалась взглядом по фигуре мужчины, оценила разворот плеч, аристократическую стать и вздохнула. Ещё один сердцеед и покоритель женских сердец на её голову. Тёмно-каштановые волосы незнакомца были коротко пострижены и зачёсаны набок, чувственные губы изогнуты в обаятельной улыбке. Красив, самоуверен и наверняка знает себе цену. Совсем как Динстон – брат Моники, который никогда не гнушался использовать своё мужское обаяние для служебных целей.

Мужчина сменил вчерашний безвкусный, по её мнению, наряд, но не перестал казаться странным и подозрительным. Ника заглянула в серо-зелёные глаза и почувствовала, как её стойкость и хладнокровие отступают. В этих глазах были и уверенное превосходство, и обещание чего-то большего – того, что откроется только избранным.

– Ну что же вы замолчали, ларина?.. – он вопросительно поднял бровь и усмехнулся.

– Ларина Моника Гордиан, – гордо задрав нос представилась Ника. – А вы кто такой?

– Как, разве главная сплетница этого захудалого отсталого городишки не рассказала вам? – мужчина явно издевался. Моника прищурилась, решая, чем огреть наглого незнакомца – тяжёлым штемпелем для оттиска печатей агентства или гранёным графином из лоналийского стекла. – Мне казалось, вы в курсе всех новостей с такой-то компанией.

– В нашем захудалом городишке мужчинам принято представляться первыми, и даже нам, отсталым Лодварцам, не чужда вежливость, – припечатала Ника, смерив наглеца неодобрительным взглядом.

– Видите ли, ларина Гордиан, вы не в том положении, чтобы что-то требовать или спрашивать, – мужчина растянул губы в улыбке и ловко цапнул с полки список контрактов агентства за последние два месяца. – А вот я вправе задавать вам любые вопросы, Моника. Могу я так вас называть? Или лучше Ника?

– Для вас, миор, я ларина Гордиан, – Моника выпрямила спину и покосилась на подозрительно шатавшуюся дверь – будто кто-то пытается открыть её, но не может. – Называть меня Никой могут только друзья, а вы в их число не входите и никогда не войдёте.

– Хорошо, ларина. Как пожелаете, – мужчина взмахнул рукой, шевельнул пальцами и что-то прошептал.

«Да он же маг!» – догадалась Моника. Не зря ей почудились в его глазах магические огоньки вчера. Только непонятно, зачем магу было мокнуть под дождём, когда можно было просто наколдовать защитную сферу. Или он не настолько силен? Такое вполне возможно. Дверь удержать силы хватает, а вот долго поддерживать защиту не каждый способен.

Моника не успела испугаться незнакомца, лишь подумала о том, что Эрнарда нет на месте. Девушка так отвлеклась на наглеца, сунувшего во внутренний карман сюртука контракты, что совсем позабыла про своего работодателя. Он ни за что не пропустил бы сюда этого типа, значит, сам не явился на работу. Это была хорошая новость – опоздавший Эрн не узнает о том, что Ника пришла не вовремя.

Девушка присмотрелась к странному мужчине и заметила, как тот сунул очередной договор в карман как раз в тот момент, когда дверь всё же не выдержала напора и сдалась, рассыпавшись в мелкие щепки. А ведь Ника предупреждала Эрнарда, что стоит озаботиться дополнительной защитой. Гордо назвав офис охранным агентством, было смешно не суметь защитить свою собственность. Все мысли испарились тотчас же, как только девушка узрела тех, кто разнёс дверь.

Жандармы ворвались в маленькую комнатку, наставили на Монику и неизвестного мужчину револьверы, что-то громко закричали, оглушая девушку, и тут же замолкли. Их губы продолжали шевелиться, лица перекосились от злости, но до Моники не доносилось ни звука. Она повернула голову к незнакомцу и прищурилась. Магии в ней не было, но магические всполохи она видела вполне отчётливо, если присмотреться внимательнее.

Мужчина так и стоял с вытянутой рукой, будто так мог остановить полицейских. На его губах змеилась неприятная самодовольная улыбка. Он поднял вверх вторую руку, скрутил из пальцев боевой знак, в котором Ника узнала «ледяные узы», и направил готовую атакующую связку на жандармов. Те замолчали по-настоящему, перестали пыжиться и пытаться разорвать повисшую в офисе тишину. Они бешено вращали глазами, трясли револьверами и, судя по всему, ожидали, что неизвестный маг их атакует. Ника и сама думала, что мужчина примется колдовать, покалечит или убьёт их, сделав девушку случайной свидетельницей убийства полицейских, но он вдруг склонил голову к плечу и заговорил.

– Уполномоченный особого отдела по борьбе с контрафактными артефактами – Арнан Саудрест к вашим услугам, миоры полицейские, – он элегантно поклонился, снова щёлкнул пальцами, возвращая жандармам возможность двигаться. – Все дела, связанные со смертью Бернита Ланкандо, проверкой артефактов и похищением Эрнарда Виано теперь под моим личным контролем. Прошу вас покинуть помещение и ожидать моего прибытия в жандармерию к полудню.

Моника всё же съехала на пол, уставилась расширенными глазами на того самого столичного сыскаря, о котором твердила лари Викор, переваривая новость о том, что её работодатель – самовлюблённый, эгоистичный, но в то же время добрый и отзывчивый Эрнард – похищен. Ника даже не посмотрела на жетон, который маг сунул под нос жандармам, тут же испарившимся из офиса, и не обратила внимания на шагнувшего к ней столичного сыскаря – она едва сдерживала рыдания.

– Как же это так? Эрн исчез, он?.. – душившие девушку слезы пролились красивыми солёными дорожками по щекам. – Совсем-совсем исчез?