Замполит. Проклятый путь

Воинский призыв 2005

В понедельник 13 сентября 2004 года раним промозглым утром мне предстоял визит в военный комиссариат по месту жительства. Получение военного билета после окончания военной кафедры, какие обычно бывали при гуманитарных ВУЗах и последующая военная служба в лейтенантских погонах, открывала для меня перспективы личной и материальной независимости и карьерного роста. Казалась радужной и волнительной, сулила новые впечатления, переезды, командировки, но и трудности уставной жизни в гарнизонах, в общежитиях, в палаточных городках, в полевых условиях на время учений. Поэтому меня переполняли смешанные чувства, как неопытного рыбака, уходящего в дальнее плавание по неизученному маршруту, да ещё и с незнакомой командой.

Воздух был по-осеннему свеж, листва только подернулась желтизной, но первые дожди омрачали и без того моё смурное настроение. Личное дело моё было в порядке, все автобиографические данные уточнены, требовались только фотографии на военный билет. Впрочем, я думал, что выдадут удостоверение личности, но его выдают непосредственно в войсковой части с указанием занимаемой должности.

Пройдя охрану на входе, я вошёл в кабинет и рапортовал:

– Здравствуйте, прибыл для получения военного билета!

– Заходите, очередная партия выпускников – ответил начальник 2-го отделения по офицерам запаса, – ваш однокурсник, уже служит по контракту в нашем округе!

– Знаю, по-моему, только он один – отозвался я.

– Сейчас есть вакансии в Закавказский гарнизон, в городе безработица, вы как? Вы намерены, служить по контракту? – спросил он.

– Я бы хотел служить, но это на пять долгих лет?

– Да, контракт офицерам на пять лет, зато выслуга там год за два.

– А как же призыв? – возразил я.

– Плана призыва пока нет, надумаете подписать контракт – нужно будет собрать ещё документы, характеристику с места жительства, копии паспортов родителей, сестер, братьев и медкомиссию пройти, еще тесты, в общем, зайдите на следующей неделе – с этими словами подполковник, просматривавший свои текущие бумаги, направил меня к секретарю, молодой женщине, заполнявшей мою учетную карточку.

– Так, Лосев Павел Николаевич, – сказала она приятным голосом,

– Да я, билет уже готов?

– Ваш рост, окружность головы? – спросила она, отрывая последнюю страницу военного билета.

– Рост мой метр восемьдесят, окружность 57 сантиметров – ответил я.

– Размер противогаза, видимо, второй, а обмундирования – сорок восьмой и четвертый рост… – медленно произнесла она.

– Угадали – спокойно ответил я.

– Остался размер обуви?

– Сорок один с половиной…

– Я запишу сорок второй – только она дописала, как вдруг ее отвлекла коллега – Галя, документы на Кононенко из госпиталя пришли…

– Вы сказали, Кононенко? А имя Вячеслав?

– Да, прапорщик Кононенко погиб… Вы его знали? – она отвлеклась на телефонный звонок.

– Это мой сосед – несвязно ответил я и вышел из кабинета.

Военный билет был на руках, но особой радости это обстоятельство не доставило, как при получении диплома. Сложно было поверить в это, когда живешь в соседних подъездах и растешь вместе, испытываешь особое отношение к человеку, словно к родственнику. Он был старше меня на пару лет и остался служить, как раньше говорили, на сверхсрочную. Именно туда мне и предложили убыть, после подписания контракта.

Это был знак, не предвещающий ничего хорошего, несмотря на заманчивую льготную выслугу лет, год за два. Не все так спокойно было в том регионе – чужая страна, другие традиции. Да и русскому человеку в чужом краю без знакомств и связей пришлось бы нелегко. Я твердо решил для себя ждать плана призыва на военную службу. И пусть если это рулетка, то крутить ее буду не я, куда направят власти, как карта ляжет – туда мне и дорога.

Этими рассуждениями я успокаивал сам себя после поминок друга детства. Вечная ему слава – Вячеславу, ведь имя его так и расшифровывается, поймал я себя на мысли. Смерть его была предсказуема от инсульта, поскольку сначала он травмировал головной мозг в результате несчастного случая. А после принимал психостимулятор под названием «Синднокарб», который и нашли среди его личных вещей. Когда я консультировался со знакомым врачом, то выяснил, что побочным эффектом этого препарата является бессонница и при длительном приёме – истончение сосудов головного мозга. А разрыв их как раз и приводит к геморрагическому инсульту с летальным исходом. Впрочем эта информация из разряда медицинских тайн, которые не найти в справочниках по фармакологии.

Очередных вестей из военкомата пришлось ждать до января, осень тянулась неимоверно долго. За это время по совету матери, также огорчившейся гибелью соседа, я попытался устроиться в правоохранительные органы. Но в последний момент вышел приказ Министра Обороны и директива Генштаба с указанием – офицеров запаса после военной кафедры не брать в другие ведомства без прохождения военной службы по призыву. В армии была нехватка кадров, комплектация вооруженных сил офицерами никогда не бывала стопроцентной, но в текущий момент недобор в нашем южном округе составлял почти половину. Оставалось только ждать, подрабатывая курьером и расклеивая объявления в агентстве недвижимости, где работала риелтором моя мама, Зинаида Генриховна. Другой подходящей временной работы в городе не было. Еще был вариант торговать косметикой и бытовой химией, который я сразу отверг, после неудачного пробного рабочего дня.

В январе была пройдена медкомиссия, отступать было поздно, как более старшим по возрасту запасникам. Они жаловались на здоровье и служить не хотели не столько из боязни армии, сколько из нежелания менять стабильную трудовую деятельность в частных фирмах. А другие бросать жену и детей и скитаться по общежитиям, казармам и съемным квартирам. Им проще было лечь в больницу и по состоянию здоровья дотянуть до своего 27-летия, когда на службу по закону призывать уже не имели право.

В феврале с меня сняты были отпечатки пальцев. Дактилоскопическая регистрация была новым необходимым условием для службы, всех нужно было подсчитать и идентифицировать на всякий пожарный случай.

В марте, получив предписание убыть в штаб округа, я выслушал последние напутствия своей маман:

– Надо было, сынок, тебя устроить учителем в сельскую школу, через свою знакомую в администрации, получил бы освобождение от армии – сетовала она.

– Мам, история мне порядком поднадоела за пять лет учебы и ты же знаешь, ставка учителя истории это же копейки, а довольствие военнослужащего подняли, благодаря всяким надбавкам, пайковым, командировочным, полевым – возражал я – Не расстраивайся, это всего два года, заработаю денег, да и потом это мой долг.

– Сын, будь осторожен, возьми с собой пояс с молитвой, бабушка передала. Псалом будет оберегать тебя от опасности и помни мы с тобой потомки русско-немецких аристократов, а по отцу твои предки донские казаки, честь мундира береги, никого не предавай, не интригуй, будь осторожен в высказываниях, ни с кем не конфликтуй. Питайся хорошо, на здоровье не экономь…

– И ещё, главное, если какое происшествие – звони, есть у моей сестры свекра старший сын, служит подполковником в главной военной прокуратуре, это единственные высокопоставленные связи в армии, которые у нас есть. Устроить тебя туда не удалось, так как все распределение идет исключительно в войска.

– Хорошо, мам, ещё дай мне икону в дорогу, наверно, вот эту Георгия Победоносца и не провожай, как устроюсь на новом месте, позвоню и после письмо короткое черкну.

Сумка была собрана, взял я помимо бутербродов, пару тапочек новые и потертые, сменное бельё, армейские ботинки, туалетные принадлежности, кружку, минеральную воду, портативную аптечку на всякий случай, если разыграется гастрит или заболит голова. Оделся я в военную форму, оставшуюся еще с курсантских сборов, сверху обычную зимнюю куртку защитного цвета и старые туфли. По специальным военно-перевозочным документам я заранее получил билет на автобус в кассе вокзала. Занял свое место в мягком автобусе, слегка откинул назад спинку кресла и погрузился в свои мысли. Путь мой впервые лежал в миллионный город, где располагался штаб военного округа.

Глава

II

Неуставные отношения

Дорога предстояла долгой и унылой. В каждом населенном пункте автобус останавливался и подбирал пассажиров. И местные правоохранители старались проверить документы у каждого пассажира. Благо автобус был полупустой. Паспорт мой был просрочен, получив его в 16 лет, я совсем забыл, что тут же вышел новый закон, выдававший документ с 14 лет и менять его нужно было уже не в 25, а в 20 лет. Поэтому я предъявлял военный билет и письменное предписание от военкомата на убытие к месту службы. По пути я съел все бутерброды и даже немного подремал. При подъезде к конечной остановке на меня нашло волнение, я пытался восстановить в памяти инструкцию, как добраться до заданного места.

Прибыв на вокзал, я сразу огляделся, нашел мост, на который поднялся и побрел прямо, отсчитывая пять кварталов до Центрального проспекта. Небо было по-весеннему пасмурное, март вступил уже в свои законные права. Улицы оживленны студенческой молодежью и напоминали мои юные беззаботные годы учебы от сессии до сессии. В общем, город, казалось, встретил меня дружелюбно как завсегдатая, с его желтыми трамваями, невысокими постройками и массивными деревьями. Неожиданный звонок подруги на мобильный телефон застал меня врасплох, я свернул в переулок, чтобы лучше ее слышать. Она поинтересовалась, куда я пропал и почему не появляюсь в общей компании соседнего двора, пришлось сказать правду. От удивления она пожелала мне удачи и, вдруг, стал накрапывать дождик.

Я понимал, что прежние подруги и друзья для меня будут потеряны за два года армейской службы, а тем более, если еще после подпишу контракт. Компания во дворе сменится более юными мальчиками и девочками, а прежние разъедутся на новые места учебы и работы, многие после двадцати создадут семьи, другие будут делать карьеру, лишь вспоминая о беззаботных годах дворовых посиделок в беседках и прогулок в скверах.

На проспекте, где располагалось управление кадров округа, мне указали на новый адрес – переулок Церковный, впрочем, сам штаб располагался там давно. Переулок оказался по соседству с этим проспектом, единственное, что усложняло задачу, подниматься по наклонной в горку с тяжелой сумкой, сдавливавшей моё плечо и мелкий надоедающий дождь. Времени до темноты оставалось совсем немного, поэтому пришлось ускорить шаг.

По пути мне встретилась девушка, примерно моих лет, с длинными золотистыми волосами, в черном приталенной сюртуке, с зонтиком и дорогими кожаными перчатками. Она так дефилировала на каблуках, спускаясь по переулку, что я непременно захотел услышать ее голос и, поравнявшись с ней, задал банальный вопрос:

– Девушка, не подскажите, это Церковный переулок?

– Да, правильно,

– А штаб округа, номер…

– Это дальше, по пути – кокетливо ответила она,

– Благодарю Вас.

Я был удивлен, что местная девушка так дорого и стильно одетая, не проявила высокомерия, несмотря на мою внешность. Старую куртку, камуфлированную военную форму и промокшую неухоженную прическу, светло-русые волосы потемнели от влаги и голова, казалась немытой. Встречают по одежки, но интеллигентность в моем голосе никуда не девалась. Впоследствии от этой случайной встречи у меня осталось неизгладимое впечатление, и именно с этой незнакомкой у меня ассоциировался в памяти весь мегаполис.

Прибыв на место, я увидел высотное здание, при входе сидевший на охране старший прапорщик потребовал, чтобы я выписал пропуск на завтра, но дежуривший рядом с ним майор, увидев моё предписание, велел пропустить и подсказал, что кадры расположены на пятом этаже. Там сидел солидный полковник, настраивавший свой маленький телевизор, диалог он начал первым:

– Прибыли, уже в военной форме, похвально – сказал он.

– Так точно, здравия желаю, еще с курсантских сборов осталась – ответил я запыхавшись.

– Но комбинировать её нельзя с гражданской курткой – он указал на куртку, которую я предварительно снял, но положил на спортивную сумку.

– Так получилось – оправдывался я.

– Вы по образованию кто?

– Историк, товарищ полковник, и хотелось бы служить поближе к дому.

– Это решаем не мы, вам предстоит убыть в штаб армии… Единственное, если побаиваетесь трудностей службы в пехоте, могу прозвонить, чтоб вас определили в тыловое подразделение, например, в комендатуру…

– На ваше усмотрение, буду признателен.

– Ну не теряйте времени, ниже этажом сидит капитан, он выпишет вам документы.

Мне оставалось поблагодарить столь высокий чин, благожелательно расположенный к моей персоне, спросить у капитана как добраться до ж/д вокзала и скорыми шагами запрыгнуть в автобус.

Сумрак уже накрыл улицы города, он стал каким-то чужим и огромным, безликим в своей необъятности огней. Медленно ехавший автобус, интуитивно дал мне понять, что еду не в том направлении и сидевшие рядом две девушки, подсказали мне как пересесть на другой маршрут. На всякий случай при выходе из автобуса я переспросил водителя о номерах маршрутов идущих на вокзал. Стояла кромешная тьма, тем не менее, я добрался на конечную остановку вовремя.

После получения билета в кассе все судорожно бежали к вновь прибывшему поезду, приехавшему из северной столицы. Суета и путаница при посадке была обычным делом в таких поездах дальнего следования. В билете были нечетко указаны номер купе и места, из-за чего многие меняли купе и пересаживались даже в разные вагоны. Мне досталось верхнее место и хорошие попутчики, угостившие меня ужином, мои запасы провизии были уничтожены мною ещё в автобусе, купить в спешке ничего не удалось. Ночь прошла в пути.

Наутро поезд остался практическим пустым, лишь один парень искал попутчика и мобильную связь, чтобы позвонить родственникам. Оказалось, это был типичный горец по имени Ахмат, только такой же, как я скиталец, призванный из своего селения военкоматом на службу на два года. Он был одет по-спортивному бедно и вместо сумки у него был пакет с вещами. Очевидно, увидев мою полевую форму и звезды на погонах, он словно нашёл себе подобного и сразу представился и рассказал, кто он и куда следует.

Поезд ехал слишком медленно и подошел в тупик, не разглядев название станции, мы искали проводницу и, полагая, что это наш город, вышли. Вдруг я заметил на дороге усиленный блок-пост и несколько человек в форме ОМОНа МВД. У прохожего мы поинтересовались куда прибыли. Оказалось, это был тот самый маленький городишка, где недавно в новостях был серьезный теракт. Каково же было наше удивление, а вместе с тем и замешательство. Из-за нашего промаха до поезда пришлось бежать почти полкилометра.

Оказалось город и впрямь стоит в стороне от железнодорожной ветви и поезда заходят сюда, словно в тупик. После реверсом возвращаются на основную линию и продолжают путь далее. До конечной нам оставалось еще пару часов следования. По прибытии на вокзал, нас тут же перехватил проворный таксист, этакий джигит лет пятидесяти. Он словно местный гид рассказывал нам попутно о всех основных достопримечательностях своего города, а именно: где вкусно поесть, где лучшие шашлычные, сауны с девочками и как прекрасно еще можно провести время. Мой новый попутчик легко поддержал с ним неприхотливый разговор, но дал понять, что мы прибыли по делам с серьезной миссией и катать нас по городу не нужно.

В штабе армии, возле КПП нас вынудили оставить свои вещи, потом долго ждать приема у полковника по кадрам. Моего нового знакомого ждала горная бригада и он приуныл, о том что еще предстоит долгая дорога. Я был распределен в комендантское подразделение при военном училище тут же в другом конце города.

Приехал я к месту службы на маршрутке. С волнением прошёл КПП, где дежурный мне указал на неопрятную прическу. Попросил, чтобы я надел фуражку перед представлением начальству. Так как комендантское подразделение подчинялось начальнику гарнизона, генерал-майору Ильясову, который занимал должность начальника военного училища. Я отправился в сопровождении к его кабинету. Но «его превосходительства» не оказалось на месте и меня проводили в кабинет его заместителя. Перед входом меня предупредил дежурный офицер, что необходимо представиться по форме. Так сказать, прибыл такой-то офицер, представляюсь по случаю прибытия.

Фразу эту я заучил заранее, еще в военкомате, поэтому четко произнёс:

– Здравия желаю, лейтенант Лосев, представляюсь по случаю прибытия для дальнейшего прохождения военной службы – отчеканил я уверенно.

– Вы после училища? – спросил полковник явно довольный такой формой доклада.

– После военной кафедры, направили сюда из штаба армии.

– Но вижу, что форма вам пока не нужна – пошутил он – специфика нашей службы наряды по училищу, патрули, проверки, документация без ежедневной боевой подготовки. Жалование пониже, чем в войсках, но есть свои плюсы, питание в столовой при училище, общежития, правда нет.

– А какие перспективы с жильем?

– Жилье наши офицеры и прапорщики снимают, пока не дадут служебную квартиру, должность у вас капитанская, с перспективой на майорскую – офицером-воспитателем в училище, а там дорога открыта и в военную академию, но это для единиц – улыбнулся он.

– Ясно, но я еще не встал на довольствие? – уточнил я.

– Отправляйтесь в подразделение, ваши документы я передам в кадры для оформления на должность заместителя командира отдельной роты, остальное расспросите у своего командира, майора Цуркан.

Командир был ниже меня, развит по физическим меркам слабовато, картавил и не произвел на меня впечатление. Но он воспринял меня спокойно и в обед даже угостил выпечкой, точнее жареными беляшами с мясом.

Разместился я в канцелярии командира отдельной роты, рядом с его кабинетом, где провел две ночи. Успел ознакомиться с коллективом и обжиться на новом месте. Мне сразу не понравилась атмосфера и условия службы. Общежития не было, не говоря уже о служебной квартире или хотя бы комнаты, душ принять негде. К тому же я обнаружил пропажу новых тапок. Вероятно, они приглянулись солдатам, которые обыскивали сумки на проходной в штабе армии, когда я вынужденно оставлял там вещи. Состояние мое было подавленным от увиденных перспектив службы и низкой ставки денежного довольствия, не позволявшего снять жилье в городе. Да к тому же на ступеньках я поскользнулся и упал, потянув правую ногу в области лодыжки. Пришлось прихрамывать.

На третий день, мои новые сослуживцы, капитан Шамилин и старший лейтенант Альбертов, устроили мое вливание в коллектив и предложили скинуться на выпивку. Деваться было не куда, так как они заняли канцелярию, где временно размещался я.

Выпивать с ними я отказывался, так как на службе пить нельзя – это дисциплинарное нарушение, но они убеждали меня и себя, что вечером рабочий день закончен, завтра воскресение – выходной. Я только пригубил пару рюмок и понял, что поило левое, возможно даже с добавлением таблеток, усиливающих его действие.

Изрядно приняв на грудь, мои сослуживцы подтрунивали меня на спор:

– Ты нас слушай, как подчиненными заруливать, они солдатики слабые, из войск многих перевели, как потерпевших от дедовщины – рассказывал капитан.

– И в чем особенность таких солдат, просто они отстаивали себя, как могли – пытался поддержать беседу я.

– Да ты не шаришь в чем суть – возразил Альбертов – им надо для верности подзатыльники давать и пинки под зад, чтоб быстрее шевелились.

– Ну, это уже неуставные отношения – заметил я – а точнее превышение полномочий.

– Ты что за них впрягаться будешь? – старлей обошел меня с боку.

– Значит, не сработаемся, а может ты и сам такой…– намекнул капитан, глаза которого немного одурманились и даже покраснели.

– Какой такой? спросил я, понимая, что от них исходила агрессия и озлобленность на жизнь из-за небольшого денежного довольствия. Один был в долгах, другой снимал лишь комнату, отдавая больше половины заработанного.

– Стучать начальству склонный… – после этих слов капитана, я почувствовал боль в области затылка и уха, так сыпались удары от Альбертова. Мне оставалось прикрыть голову руками и согнуться от боли. Драться одному против двоих физически развитых тяжеловесов было бы неблагоразумно. Капитан попытался схватить меня за руку, я увернулся и толкнул локтём стоявшего сзади. Затем он схватил меня за другую руку и вывернул её, нанеся удар в спину. Я закашлял. Альбертов уцепился за вторую руку. И тут я вспомнил прием русского стиля по системе уворотов, назывался этот стиль обороны «свея» – с древнеславянского означает змея. Я немного присел, потянув их на себя, и стал сгибать руки в локтях и крутить их так, чтобы они потеряли равновесие. Они упорно не отпускали мои руки и, сбив пару стульев и пошатнув стол, мы рухнули втроем. Капитан ударился головой и остался лежать на полу. Я попытался встать, но почувствовал резкую боль в правой ноге. Так я повторно травмировал уже ушибленную лодыжку. Альбертов поднялся с колен и нанес мне несколько ударов по спине, боль в пояснице, казалось, перебила болезненные ощущения в ноге. После он вытолкал меня в дверь.

Дневальный, стоявший на тумбочке, сразу отреагировал, позвал дежурного по роте и тот с другим солдатиком проводили меня в медпункт. По пути они жаловались на систематические побои от этих горе-офицеров, сидевших на стакане. Один из которых, Альбертов, приходился племянником генералу Ильясову. Ночь я провел в санчасти.