Буров был уже на взводе, потому как третий пропущенный мяч означал бы конец игры и неминуемое поражение. Когда Матвеев преградил его путь, он все же активировал дар и оттолкнул Глеба в сторону, словно пушинку.
– Нарушение! – Фрязин заорал так громко, что слышали, наверно, на всю академию. Еще бы, такой накал страстей и такая грубая игра.
– Штрафной! – произнес Матвеев, держась за ушибленный бок.
Удар пришлось бить метров с пятнадцати. Два стража стали в пяти шагах от мяча и закрыли собой арку. Камардин метался в кольце, словно хомяк в колесе, стараясь закрыть собой как можно большую площадь.
– Уф, болит! – сморщился Глеб, поднявшись на ноги.
– Дай посмотрю! – это вмешалась Полина Маслова. Девушка отвела парня в сторону, задрала его футболку и приложила ладони к ушибленному месту.
– Надо было бить ниже, тогда бы тебе точно понравилось! – съязвил Буров и повернулся в сторону своей арки. – Камардин, в поле. Я стану на арку.
– А что, так можно? – я почувствовал шанс выбраться с дырки.
– Можно, если в игре пауза после пропущенного шара или штрафного, как у нас, – отозвался Фрязин. Вот же гад, а ведь ни разу не предложил поменяться.
Я подошел к Терехову, который в нерешительности топтался возле мяча.
– И как тут бить? Острый угол, стражей не пробить. Разве что отдавать на Фрязина, но тот закрыт.
– Дай я ударю, я знаю что делаю.
– С пятнадцати метров? Буров возьмет твой удар без труда.
– Посмотрим. Дай ударю.
Терехов кивнул и отошел в сторону. Собственно, я и не сомневался. Фрязина или упрямого Матвеева убедить было бы не так-то и просто, а Руслан… С него хоть горшки лепи, податливый до невозможности.
Так, сконцентрируюсь на ударе. Ну, пора расчехлять пушку, как у Роберто Карлоса. Отошел на пару метров и по команде Фрязина разбежался, чтобы нанести удар.
– Бум! – мяч взмыл в воздух и по дуге обогнул стенку стражей. Расчет был прост – стенка закрывает Бурову обзор, и у меня есть шанс закрутить мяч прямиком в арку. Получилось! Мяч чирканул о внутреннюю сторону дуги и ворвался во внутреннее кольцо арки.
– Ша-а-ар! – заорал Фрязин и бросился на меня. От неожиданности я не успел сгруппироваться и растянулся на земле, а в следующую секунду сверху на нас рухнул еще и Терехов. Даже Матвеев доковылял до нас и увалился рядом. Хорошо, хоть он не стал прыгать, иначе меня можно было бы отдирать от поля скребком.
– Поздравляю! – Суровцев подошел к нам и пожал руку каждому из нас.
– Он использовал дар! Чёртов мозгокрут забросил шар с помощью дара! – на Бурова было жалко смотреть. Ну не умеет Дмитрий проигрывать.
– Спорим, забью еще раз? Если забью снова, ты признаешь, что жульничал и извинишься перед Матвеевым за грубую игру.
– Спорим, я тебе лицо разобью? – Буров направился в мою сторону. Воздух вокруг него вспыхнул, и прежде чем кто-то успел отреагировать, Дмитрий бросился в мою сторону.
Не знаю что на меня нашло, но я выставил перед собой руки, надеясь отмахнуться от этого психа, и мысленно приказал ему остановиться, но вышло совсем иначе. Парня подбросило в воздух и отшвырнуло шагов на пятнадцать, приложив об арку. Буров сполз на землю и застонал, а к нему уже бросились ребята, владевшие даром целительства.
Меня же трясло от потери большого количества силы и осознания того, что это сделал я.
– Андрей, ну ты даешь! – Фрязин подошел ко мне и с беспокойством бросил на меня взгляд. – Буров за такое тебя никогда не простит.
Глава 5. Тайный союзник
– Господин Архипов, потрудитесь объяснить как это произошло?
Я стоял в кабинете главы академии в окружении нескольких преподавателей. Герасимов пристально смотрел на меня, рассчитывая, что я сейчас в деталях опишу свои действия, но я и сам не мог понять как у меня получилось швырнуть Бурова, словно пушинку. Это при том, что еще вчера я едва смог сдвинуть с места крошечный кисет.
– Мне жаль, но я сам не знаю ответ.
– Господин ректор, – в разговор вмешался Григорьев. – Я думаю, что здесь налицо факт злоупотребления даром. Не знаю почему Архипов водил нас за нос, но так или иначе, он нарушил устав, еще будучи претендентом. Что будет, если он станет студентом? Быть может, уместно не допускать его к сдаче экзаменов и гнать прочь из академии?
– Аркадий Павлович, не стоит рубить с плеча, – Герасимов повернулся ко мне и произнес. – Андрей, будьте так любезны, выйдите пока из кабинета. Я попрошу вас вернуться, когда мы обсудим с коллегами сложившуюся ситуацию.
Мне пришлось выйти, но я намеренно не закрыл дверь до конца. И пусть через тонкую щель слышно очень плохо, я должен понять как так вышло. Неужели во мне действительно пробудилась сила, и я могу вот так швырять людей? Проблема в том, что я ничего не почувствовал при этом, словно просто взмахнул рукой, чтобы отогнать муху или прихлопнуть комара.
Герасимов сделал небольшую паузу, а потом произнес:
– Вы правы, ситуация не самая простая. Претендент пострадал от руки другого претендента. Учитывая, что Дмитрий Буров из влиятельного рода, я почти уверен, что у академии могут возникнуть… трудности.
– Трудности? У нас огромные проблемы! – выпалил Григорьев. – Вы прекрасно знаете мое отношение к Буровым, но даже я понимаю насколько все серьезно.
– Простите, а что конкретно случилось с парнем? – это уже взял слово Степаныч. Спасибо ему, уж он-то точно должен за меня вступиться.
– Что? – Григорьев даже запнулся. – С помощью дара Архипов отшвырнул Бурова на пятнадцать шагов, и тот приложился об арку. Как итог – ушиб плеча, сотрясение мозга и рассечение кожи головы. Наши целители уже привели его в порядок, но парню придется пробыть в лазарете до утра. Напомню, завтра у нас экзамены!
– Не вижу в этом ничего страшного. Раз парень уже восстановился, а утром уже покинет лазарет, ему ничто не мешает сдать экзамены. Знаете, Бурову даже полезно немного полежать в тишине и побыть наедине со своими мыслями. Возможно, этот парень кое-что переосмыслит. А что касается его рода, думаю, мы сможем решить эту проблему.
– Мы? – Григорьев едва не задыхался от возмущения. – Господин Драгунов, напомню, что это именно вы поручились за Архипова, и теперь он творит такие вещи!
– Довольно! – Герасимов решил вмешаться и прервать перепалку профессоров.
– Прошу прощения, может, я не совсем понимаю механику работы одаренных, – Степаныч явно решил зайти с другой стороны. – Кто-нибудь из вас объяснит мне как псионик с силой искры смог провернуть такое?
В кабинете повисла тишина. Похоже, каждый из присутствующих задумался над вопросом. Первым заговорил Герасимов.
– Хороший вопрос, господин Драгунов. Аркадий Павлович, насколько я знаю, даже вам сложно сотворить такое?
– Да, вы правы, это экспертное владение даром псионика, – отозвался Григорьев и недовольно поморщился.
– В таком случае, или парень имеет дар не ниже пятого луча, а этого не может быть, ибо мы оба убедились в том, что он искра, или… это сделал кто-то другой. Рядом ведь стояли другие студенты, верно? Что, если мы смотрим на ситуацию заведомо с ложной стороны? А если это был не псионик, а другой одаренный? Скажем, повелевающий стихиями? Спектр может призвать вихрь, да и людям, обладающим этим даром, куда проще сделать это, нежели псионику.
– Но зачем кому-то делать это? Кто из сильных спектров решился бы вступиться за безродного? И потом, пятый луч… Разве у кого-то из студентов есть такая сила?
– Смотрите на это с другой стороны, мой друг, – Герасимов улыбнулся мастеру псионики. – Кто-то не любит Буровых также сильно, как вы. Настолько, что не смог сдержаться и воспользовался своим шансом. Зовите парня!
Я едва успел отскочить от двери и сделать вид, что рассматриваю потолок. Степаныч, который открыл дверь, посмотрел на меня оценивающим взглядом и улыбнулся. Кажется, он догадался, что я слышал каждое слово. А слышать действительно было что. Выходит, версия с моим внезапным обретением силы отпадает. Я все еще слаб в псионике. Эх, а даже немного жаль. Но кто мог прийти мне на помощь? Выходит, кто-то приложил Бурова, а отдуваться мне? Конечно, я был благодарен за своевременную помощь, иначе в лазарете сейчас лежал бы я, а на проблемы безродного могли бы и прикрыть глаза, но эта ситуация оставалась не до конца понятной.
Меня отпустили буквально через пять минут. Еще раз детально допросили обо всем, что произошло на поле, проверили мою силу и велели возвращаться к себе.
В гостиной меня уже ждали. Практически все претенденты сидели сейчас в гостиной под самыми разными предлогами. Суровцев, Трегубов и девчонки играли в фанты, механики о чем-то ожесточенно спорили, а ребята перешептывались и бросали на дверь взволнованные взгляды. Стоило мне войти, они тут же бросились ко мне.
