Посмотри на муравьев
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Добавить отзывДобавить цитату
Посмотри на муравьев
Михаил Айзенберг
Посмотри на муравьев
1
«Всем показалось, что век с изъяном…»
Всем показалось, что век с изъяном,раз под шумок подсыпает порох.Этим догадкам, живущим в норах,как никогда оказалась кстатита, притворившаяся чуланом,дальняя комната в анфиладе,где боковая пустует койка,веку оставленная в наследство.Там бы и жил господин Такой-то,там бы и выспался наконец-то.«Светлый рассудок в земле зарыт…»
Светлый рассудок в земле зарыт,не отзывается столько лет.Мысль превращается в стаю рыб,не зарабатывает на хлеб.Но попадается на крючок.Водит серебряным плавникомвремя, что словно во сне течети не находит себя ни в ком.Так получается? Так да не так.Правда и та не всегда права.Разве живое живому враг,если не может срастись без шва?Если, сдувая с земли, как пух,ангела, взятого под опеку,только ему открывает слух.Но обращается к человеку.Трижды
Как будто топчутся в дверяхи шепчутся в передней.И страх не стряхивает прах,чтоб стать еще запретней.___Я это знаю, как язык все пломбы знает назубок;я это знаю как итог, он в это знание проник.Кому другому невдомек,что там уже не человек, а говорящий кипяток,одно умеющий теперь: на дверь указывать кивком;кивком указывать на дверь и вслед плеваться кипятком.___А чей солидный саквояж? Еще ничей, пока не ваш.Он и хорош, пока ничей: перемещенье без вещей —за это многое отдашь.Еще беда невелика, и этот груз пока не ваш.И вы не те еще, пока не отправляется багаж, —не два несчастных старикав чужой стране без языка.Подземка
Спят на ветвях подземки черные мои братья,каждый себя на время выключил из розетки.Выспитесь, бога ради.Переглянуться не с кем. Не поглядят на насмаленькие чиканос, смуглые люди-птицы.Камушки с темным блеском в узкие их глазницывправлены вместо глаз.С тем, кто устал бороться и ничего не просит,трудно встречаться взглядом.Трудно любить увечных.С ними, кто в сердце носит сломанный наконечник,вдруг оказаться рядом.«Пересыпано песком захолустье…»
Пересыпано песком захолустье,тем и дорого, что так безотрадно;тем и памятно, что если отпустит,то уже не принимает обратно.Там живущее – родня светотени,в изменениях своих недоступно,потому и не бежит совпадений,как единственной природы поступка.Нестяжание его тем и пусто,что усилие никак не дается.Но какое-то стеклянное чувствопоявляется, вот-вот разобьется.«Я запомнил, как переселенцы…»
Я запомнил, как переселенцысобирают скучные пожитки,оставляют лавки и полати,тыльный запах нежилого дома.По чужим ночуют сеновалам,в пятистенках за перегородкой.И, похоже, толком не проснулись.В полусонной памяти пологойотраженья сложены гармошкой.Говорят: иди своей дорогой,мы к тебе случайно прикоснулись.«Так и начинается кочевье…»
Так и начинается кочевье,остановки в нежилых местах.Потянулся к новому значеньюистощенный воздуха состав.И рассеян? Вовсе не рассеян.Но переселенцы – нет, не мы —к дальнему пристанищу, на север,тянутся как низкие дымы.«Поднимаются дымы к небесам…»
Поднимаются дымы к небесамот чернеющих трясин, от низин,расплываются, идут по лесамиз лишайников одних да осин.(Словно тайные пути провелииз ничейной, из запретной земли.)Из краев, откуда ждут партизан,заболоченных глубин тыловых,из-за тающих завес дымовыхдонесение идет из тех мест,что еще не конец, вот те крест.«Время пройдет, и поверх заклятий…»
Время пройдет, и поверх заклятийвспомнят, куда же они текли,воды, стоящие на мели,но не сменившие род занятий.В воздухе много противоядий.В поле не только разрыв-трававсходит. И словно бы для объятийреки раскинули рукава.___Что ж это было? В бреду рассветномс громом будильника у щеки —словно раскрылись внезапным ветромвсе недошедшие дневники.Словно и крайнего нет запасау потерявшей себя земли.Словно разобранный привезлиужас из города Арзамаса.«Годы, давай делить их на чет и нечет…»
Годы, давай делить их на чет и нечет,а от другого счета себя отучим.Вот и опять новая жизнь навстречу,словно одна из жен, облеченных в тучу.То ли сама не ведает, чем владеет, —все, как наряды, не по душе занятья.Светлого нет, темное не наденет.Так не бывает, чтоб никакого платья!Разве она поймет, что всему виноюпозднее время, слабое освещенье,низкое небо за пасмурной пеленою;что не отчаяние, а новое назначенье.«Как и прежде: жить под черной метой…»
Как и прежде: жить под черной метойили за невидимой стеной.Но давай приди меня проведай,запасайся визой гостевой.Сразу за таможенным контролемсерые гуляют патрули.Но давай мы что-нибудь подстроими пройдем на метр от земли.Темнота, пускающая корни,там и тени кажутся темней.Тяжело, но так еще легко мнеговорить, что все игра теней.«Не распознать, как первый шум дождя…»
Не распознать, как первый шум дождя,брожение, обернутое мраком.Но вот оно слышнее шаг за шагом,стирая все и снова выводя.По вечерам в неполной темнотеили в ночной чернильнице разъятойтакие вилы пишут по воде,что разберет не каждый соглядатай.Но видят те, кто видели всегда,и те, что здесь останутся за старших,как поднялась восставшая водана Чистых, а потом на Патриарших.Как постоянный ропот волновойне убывает в праздничных запасах.И наше небо, небо над Москвойеще узнает, что оно в алмазах.2
«Где никогда не сходит снежный наст…»
Где никогда не сходит снежный наст,где солнца нет и горизонт бугорчат,он, обернувшись, смотрит мимо нас,не улыбается, а только губы морщит.В движениях сердечный перебой,и на лице ни признака румянца.Вот кто умел не дорожить собой;все видеть, ничему не удивляться.И в силе не расстаться до концас потомственным призванием лишенца,и в довоенной выделке лицаособое дичает совершенство.Здесь прошлое себя не предает,в чужое время вглядываясь честно.И медленно протаивает ледтепло, в котором нет живого места.«Ветер волосы прочь со лба…»
Ветер волосы прочь со лба.Брови, выгнутые дугой.Он стоит, а за ним толпа,так и чует, что он другой.В тех, кто сразу и навсегдаоказались не ко двору,есть заметная всем тщета,подменяющая игру.Есть особая правотатех, кто сам неизвестно где,оборвавшая проводаи живущая в темноте.И сама она так темна,что при свете не различить.Есть великие имена,их не знаешь, кому всучить.Второй двойник
Водку пил, казался славным,говорил о самом главном.Но привязчивый двойник,словно чертик на пружине,раньше времени возник.И теперь в чужой машинехмуро едет на пикник —притулиться кашеваромвозле общего котла,показаться приживаломчьим-то детям, мал-мала.Бедность перешла черту,каждый доллар на счету.Ложка хороша к обеду.Как я по морю поедубез копейки за душойв этой ложке небольшой?От холодного туманаесть защитница одна.Но однажды утром раноиз нагрудного карманавышел ножик – вот те на!В сердце острые иголкиобронил, не уберег.На исходе вечной гонкивремя за руку берет.Все уже не в нашей власти,на порезанном запястьеподсыхает черный йод.«Совесть и страх приходят как близнецы…»
Совесть и страх приходят как близнецы,что дорожат встречами без объятий.Как успевают ладить, сводить концы,нам не понять. Мы не семи пядей.К старости лет дело одно забудь:страха набраться, совести поклониться.Дальше проходит естественная граница,там часовая стрелка укажет кратчайший путь.«Все, что взяли измором…»
Все, что взяли измором,завели про запас,чтоб не быть крохобором,отпускаешь сейчас.Так ненужные вещизабывают в гостях.Никакой не ответчик.Никого не простят.Продолжение с этойстороны не придет.Только новой плацентойтишина обернет.И по-своему честно,что идет полоса,где на все, что исчезло,закрываешь глаза.«Повторять немного невпопад…»
Повторять немного невпопад,но с самим собою не в разладе,те же вещи, но на новый лад,ни за чем и ничего не ради.Подожди! Я тоже подожду.Дорогá случайная минутадля подсказки, брошенной кому-то,как бросают спички на ходу.Память в чудесах и пустякахот вчерашних светится улыбок,и удача, ломкая на сгибах,сразу рассыпается в руках.«Возле своей Мессины…»
Возле своей Мессиныновый найдешь приют.Знаю, что хватит силы,если на жалость бьют.Жалость моя, мое жалованье,как фитилек чадит.Но ведь не зря обожаниевечно со мной чудит.Вроде гнезда осиногопрежде гудела весть:жалости непосильнаявсе же работа есть.Бьется коса о камень,если приходит срок,переплетясь руками,руки сложить в замок.Жалость стоит заслономи замыкает связь,там, на лугу зеленом,в изгородь обратясь.«И откуда мысли взять под старость…»
И откуда мысли взять под старость,если мыслей сроду не бывало,а теперь и вовсе не осталось.Облачных развалин постояльцы,гости недостроенных гостиницнавсегда ушли и не простились.Вот оно, готовое решенье, —легкими подсказывал толчкамишум, идущий на опереженье.Голос, покидающий пределы, —только он укажет, где мы были,Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книгиАвторизация