36,6. Современная поэзия
36,6
Современная поэзия
Вячеслав Иванцов
© Вячеслав Иванцов, 2020
ISBN 978-5-4498-1159-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«Тридцать шесть и шесть» – средняя температура тела обычного человека, оптимальная для проходящих в организме биохимических процессов. Температура, повышение которой грозит плохим самочувствием, жаром, галлюцинациями и даже смертью.
«Тридцать шесть и шесть» – это возраст автора, на момент выхода первого официального сборника стихотворений, сборника, в котором собраны произведения за многолетнюю историю творчества, как опубликованного в сети, так и никогда не видевшего свет ранее.
«Триста шестьдесят шесть» – это количество дней високосного года, года публикации сборника, который вы держите в своих руках.
«Триста шестьдесят шесть» – Это точное количество стихотворений, вошедших в данный сборник. Можете пересчитывать, а можете поверить на слово. Никто вас обманывать не собирается…. Или собирается…
А абонент сегодня снова недоступен.
Он погружён в пучины собственного бреда.
Придумал он себе стандартный график буден.
И быть таким – его пожизненное кредо.
И быть таким – его пожизненная кара,
Его трагедия и, может быть, привычка.
Как будто звёзд ему на этом небе мало,
И всем досталось, но ему не дали лично!
И он озлоблен, хоть и этого не видно,
И он расстроен, но себя не сдал ни разу.
Он иногда, прищурив щёлки глаз ехидно,
Кидает в сторону пристреленную фразу.
Он очень метко подмечает недостатки.
Он очень нервно отвечает на вопросы.
И, как всегда, с его персоны взятки гладки,
Но обсуждают за спиной и смотрят косо.
Не доверяют и в него почти не верят.
Он это знает, и ночами часто дома.
Он запирает на замок входные двери
И выключает звук у трубки телефона!
Без нас весь этот мир остановился.
Но я опять попался в этот плен в плен —
И утром словно заново родился,
И утром будто снова встал с колен.
И я готов для новых испытаний,
Готов для покорения вершин
Мне скучно жить в период ожиданий,
И нравится, когда я одержим!
А если всё когда-нибудь закончить,
Сложить мечты, как вещи, в чемодан,
«Прощай!» сказать знакомым и всем прочим,
На карте пальцем ткнуть в одну из стран,
Без жалости купить себе билеты,
Забыв сказать – куда, умчаться прочь.
А после, до сих пор не зная, где ты,
Вдыхать в себя сильней чужую ночь.
Ловить за хвост упрямые, смешные,
Летящие сквозь мир цветные сны,
И душу распахнуть свою пошире,
И вспомнить тех, кто так тебе нужны,
Кто должен быть всегда с тобою рядом,
И кто в твоей душе с тобой сейчас —
В осколках звёзд, которых мириады,
И в отблеске твоих бездонных глаз!
А давай всё сначала устроится —
Для начала появится дом.
Жизнь, как город, не сразу вся строится,
А возводится с тяжким трудом,
По кирпичикам, долго и с трепетом,
На ещё не застывший раствор.
А ты тут со своим детским лепетом
На серьёзный зовёшь разговор.
Я хочу, чтоб ты просто поверила,
Что нам стоит чуть-чуть подождать.
У меня не посажено дерево,
А тебе ещё сына рожать!
А на пустых просторах выцветшей души
Едва заметные, покрытые туманом,
Бредут причины что-то в прошлом ворошить,
Копаться в сделанном давно и гадком самом,
Поднять со дна уже давно осевший ил,
Оклеветать и снова мутной сделать воду.
Я долго думал и почти себя простил,
Давно пустил старуху-совесть на свободу.
Она вернётся, что-то скажет про мораль,
Про мой духовный, но давно прогнивший стержень,
Про то, как низко я в чужих глазах упал,
О том, что мир теперь уже не будет прежним.
И заискрится чернью омут в голове.
Пойму, что снова безнадёжно дух мой сломан —
Всему причиной то, что снова в тишине,
Совсем один на целый мир, и снова дома!
А помнишь – ты когда-то соблазнила?
А помнишь – ты когда-то увела?
Меня своей любовью с толка сбила,
Заставила оставить все дела,
Забросить все заботы в долгий ящик,
Решить, что этот мир не так-то прост.
Представить, будто я – огромный ящер,
Отбросивший на время старый хвост.
А помнишь – ты когда-то не простила,
Не дав мне шанса выяснить, кто прав?
Зачем меня тогда ты соблазнила,
На лучшее надежду в жизни дав?
А тебе эта ревность совсем не идёт,
Не идёт, как рубашка другого размера.
Не подходит! Фасон и покрой, вроде, тот,
Но скрывает все прелести нежного тела.
Эта ревность, к тому же, немного полнит,
Если каждую ссору заесть шоколадом.
И любой диетолог тебе подтвердит,
Что меня ревновать постоянно не надо.
Да, улыбчив, приветлив, немного смешон,
Чересчур изворотлив и много читаю.
Или мне по глаза нацепить капюшон
И угрюмо скакать от трамвая к трамваю?
Может, мне всех коллег и знакомых побрить,
Чтобы ты ничего не нашла на одежде?
Я устал от твоих постоянных обид
И веду себя так же со всеми, как прежде!
Эта ревность, поверь мне, тебе не к лицу.
Пусть её носят те, кто не хочет покоя.
Раздевайся, сложи и верни её в «ЦУМ»,
А себе присмотри лучше что-то другое!
А давай ни к чему не стремиться,
А давай никуда не спешить!
Пусть струится, как в кране водица,
Переливная песня души,
Пусть звучат её тихие ноты,
Погружая нас в сказочный сон,
Заполняя все наши пустоты,
Заставляя звучать в унисон!
А ты нужна была в другое время года,
В тот час, когда я жил уже не по часам.
Я ждал тебя, когда была на это мода,
И вопреки приметам в счастье верил сам,
Я сам кружил метель и вместе с ней кружился,
На окнах имя незаметно выводил.
Я ждал тебя, когда другим ночами снился,
И даже в час, когда под утро уходил.
И в тот момент, когда глотал горячий кофе,
А после в кружке доходил, допив, до дна,
В кофейной гуще увидав знакомый профиль,
Смывал водой его, а смыв – сходил с ума.
Я в реку жизни заходил, не зная брода,
Я за собой таскал своих ошибок грязь.
А ты нужна была в другое время года,
Но появиться умудрилась лишь сейчас!
А сперва я дела все доделаю,
Все слова позабытые выскажу.
Почему ты сегодня не смелая?
Неужели разгневанным выгляжу?
Ты не бойся – придёт вдохновение,
Нас от мира укроет, как саваном.
А потом соберутся мгновения
Нашей жизни красивые самые.
А потом потеряется прошлое,
Станет в памяти чем-то зачёркнутым.
Счастье – это субстанция сложная,
Но доступная чуточку чокнутым!
А ты слышала то, что мне сердце сказало,
Сильно сжавшись в груди и слегка оробев?
Перестало стучать, словно нити порвало
До тебя в одиночестве выживший нерв,
Оборвалось, скатилось куда-то до пяток,
Пробуждая невиданный ранее страх,
Оставляя в ладони руки отпечаток
И губы отпечаток на влажных губах.
А ты слышала то, что мне сердце шепнуло
Перед стартом своей неуёмной возни?
От эмоций меня, как от ветра продуло —
До сих пор потихонечку где-то сквозит.
До сих пор мне от этого сна не очнуться,
Не суметь расплести осознания нить.
Я едва понимаю, как к жизни вернуться,
Если сердце меня призывает любить!
А что написано на наших облаках?
Я почему-то утром плохо их читаю.
А ты, гляжу, уже всё утро на ногах,
О чём-то тихо и смущаясь, шепчешь маю.
А он сердито тает тучей грозовой,
Как будто шутки смысл маю не понятен.
Того гляди обдаст нас тёплою водой.
Хотя таким невеждой тоже нам приятен.
Он наиграется – его утихнет пыл,
Он запихнёт в свою большую сумку тучи.
Я без тебя, наверно, вряд ли счастлив был.
И как же здорово, что я такой везучий!
А я знал, что от маленькой искры тускнеют заряды.
А я знал, что от крохотной дозы чернеет душа.
На любовных фронтах подносил для орудий снаряды,
Правосудие в битве над прошлой ошибкой верша.
И когда грохнул залп, то остались какие-то люди,
В силуэты слились, превратились в размытый туман.
Расстреляли любовь, не жалея, из сотен орудий,
Воду в яд превратив, а наивную честность в обман.
Зазвенели виски, заглушили звучавшие крики,
Тишина зазвучала пронзительной рваной струной,
И в замедленной жизни прорезались нервные тики,
А потом разогнались, сметая ударной волной.
Вряд ли вспомнить удастся, что дальше со мною случилось.
Я очнулся, заметив, что мы – были больше не мы.
А внутри – грязный пепел. И счастье по венам не лилось,
Погружая меня в послевкусие шедшей войны.
А за окошком тишина. И только снег
Закрыл проплешины земли своей рукою.
Без нас с тобою заскучал пустой проспект —
Никто не путает следы без нас с тобою.
Никто не смотрит на летящие сквозь свет
В фонарных линиях заснеженные звёзды.
Без нас с тобою на проспекте жизни нет.
А за окошком тишина. И всё не просто!
Ах, как глупа и едка тишина,
Противна тем, что звуков больше нет.
Она разрушить дни мои должна,
Непоправимый мне оставив вред.
Она должна закончить мой мотив,
Мои слова рассыпать на песок,
И все свои идеи воплотив,
Последней пулей выстрелить в висок.
Она должна на пазлы растрясти
Удары брызг из крана на стекло,
Волной о рифы в море унести,
Наскучить тем, что в прошлом увлекло.
Она должна расплавить каждый вздох,
На «да» и «нет» вопросы расслоить.
И в тот момент, когда почти оглох,
Потоком нот меня насквозь пронзить!
А этот путник вновь спешит на красный свет.
Его дорога снова устлана туманом.
Наутро станет строчкой в сводках всех газет,
Неистребимым эпизодом, звонким самым.
Он разнесётся вместе с ночью в пух и прах,
Оставив с грязью на асфальте много точек.
Не описать его мотивы в двух словах,
А тратить больше на такое он не хочет.
Его найти никто не сможет днём с огнём.
Он только ночью на пути своём опасном.
Он прожигает жизнь, в которую влюблён,
Опять в тумане, в темноте и свете красном!
Безымянных шагов мелодичная поступь
Отзывается стуком в моей голове.
Огрызается месяцем серая полночь —
Время суток, которое нравилось мне.
Откусив рьяно время, оставив немного,
Размотав напрямик то, что шло по кольцу,
Строит, шкерясь, мне глазки смешно и убого,
Своей пастью сильнее прижавшись к лицу.
Её злачные выхлопы, тусклые взгляды,
Где меня от толпы нелегко отличать,
Плавят песни Сирен в разноцветные яды,
Заставляя меня навсегда замолчать.
Не моё это, знаете… много абсурда,
Много лишнего пафоса в ликах святых.
Соберу свои вещи, уеду отсюда,
Увезу своё сердце подальше от них.
Архитекторы собственной гордости,
Музыканты, шалящие с нервами.
Растеряв от любви все условности,
Мы стараемся выглядеть первыми.
От усмешек судьбы мы расстроены
И кичимся победами старыми.
Мы, наверное, все так устроены,
Раз скрываемся за аватарами.
Нацепив на лицо сотни статусов,
Мы скрываемся от одиночества.
Мы похожи на пуганых страусов.
А взаимно влюбляться так хочется!
Бывало так – хотелось отказаться,
Своё пустое сердце сдать в утиль,
И кем-то, кем я не был, не казаться,
Не думать, что я что-то упустил.
Не думать, что я что-то не доделал
И нынче за свои грехи плачу.
Порой казалось, что безмерно смелый,
Что мне любые цели по плечу.
Хотелось, чтоб характер не ломался,
Чтоб я всегда держался, что есть сил.
Но чаще мне казалось, что я сдался,
Что я невольно руки опустил,
Что сердце вдруг скатилось прямо в пятки
И бьётся там, собой ломая пол.
Бывало так! Но всё же я в порядке,
А значит, я себя переборол!
В груди часовой механизм разорвался,
И вырвал из нервов запутанный клок.
Один на один сам с собою остался,
По венам пульсирует искрами ток.
До этого таймер исправно работал,
С рождения сердцем в обойме стучал,
Все чувства во мне разгонял до движений,
До мысленной смерти часы отмечал.
Взорвался. Разрушено всё то, что было.
Растерзанный мозг плавит каждый контакт.
Внутри безнадёжно всё напрочь прогнило,
И стука не слышно. Сорвался. Теракт!
А знаешь, что пора тебе ответить
За твой внутри меня девятый вал,
За брешь пробивший в центре нервной сети
Нейронно-лингвистический удар,
За ставшую незримой неизбежность
Не принятых решений впопыхах,
За прожитую между нами нежность,
Как Феникс возрождённую в стихах!
А нежность я по каплям соберу,
Стараться буду, чтоб не испарилась,
Чтоб ты, меня увидев поутру,
Сама смогла понять, что ночью снилась.
Чтоб ты сама, не зная почему,
Сумела в эту нежность погрузиться.
А я тебя увижу и пойму,
Что этой ночью снова будешь сниться!
А рано или поздно мы столкнёмся,
Споткнёмся на обрывках новых фраз.
И сердце под одеждою забьётся,
И искры полетят из наших глаз.
И если даже мы с тобой забудем
О том, что нас друг к другу привело —
Об этом нам с тобой расскажут люди,
Которым в нашем обществе светло!
В голове идёт знакомое кино
В чёрно-белых, не раскрашенных картинках.
То, что раньше для меня казалось сном,
Оказалось самым дном на половинку.
Ниже некуда, казалось бы, упасть.
Только сердце отчего-то не на месте.
То ли вместе не испытанная страсть,
То ли много оказалось в жизни лести,
То ли снова затянув на венах жгут,
Навалившись весом всем на посох трости,
Понимаешь, что тебя нигде не ждут,
Не приходит, как и раньше, счастье в гости.
То ли просто, ты ему, не отворив,
На замок закрыл обшарпанные двери.
И в душе твоей закончился мотив
Той мелодии, в которую не верят.
В голове идёт знакомое кино —
То ли триллер без конца, а то ли драма.
Не залить обиды старые вином,
Не затянет «Егермейстер» старой раны.
Не заглушит ничего твоих идей,
Не заставит ничего растаять грусти.
В голове кино без слов и без ролей,
Но тебя такое точно не отпустит!
В ожидании медленно тают
Уходящего дня огоньки.
Часто времени нам не хватает,
Чтоб друг друга внезапно найти,
Чтоб в симфонии мира нетленной
С кем-то близким войти в резонанс,
Чтоб на карте огромной вселенной
Чьи-то руки нащупали нас,
Прикоснулись статической искрой,
Поддержали затухший огонь.
Мы шагаем по линиям жизни,
Измеряем шагами ладонь.
Мы прощаемся с каждой минутой,
Прогоревшей и сложенной в час.
Мы мечтаем быть нужным кому-то.
Мы хотим, чтобы верили в нас!
Ветер раздувает в сердце пламя.
Если мы ещё не заболели.
Старый снег когда-нибудь растает,
На душевных струнах блюз сыграет,
А взамен даст снежные метели.
Потеряет в звёздах часть иллюзий,
Разыграется в снежинках-точках.
И на тормозах ветра спуская,
Шёпот листьев в недрах зарождая,
Линии по пальцам прочитаешь,
А мечты – по первым буквам в строчках!
В темноте скрипят настенные часы,
Отнимая каждый миг прошедшей ночи.
Я спрошу тебя: «Чего ты в жизни хочешь?»
«Ничего!» – Ответишь мне устало ты.
«Ничего!» – Вот что осталось от семьи.
Может, год прошедший станет нам не нужным.
У меня работа. Ты – готовишь ужин.
Так бессмысленно проходят наши дни.
Так бессмысленно идём куда-то вдаль,
Перемалываем жизни в кофемолке.
Ты – в халате, я – в потасканной футболке.
И летит куда-то в бездну календарь.
И летим, не видя взлётной полосы,
В книгах жизни не читая мелкий почерк.
Проживая, как умеют, дни и ночи,
В темноте скрипят настенные часы!
«Возьми меня, я вся горю!» —
Сказала я ему, сгорая.
Он взял меня, сильнее сжал,
Со мной флиртуя и играя.
Но был любви не долог век.
Он мной попользовался, кинул.
И я зачахла от того,
Что он любовь мою отринул.
Он очень часто был с другой.
Топтать любовь – его привычка.
Ведь он – мужчина, он такой.
А я, поверьте, просто спичка!
В этом мире, раскрашенном в серый,
От себя уходя безвозвратно,
Навсегда растеряв чувство меры,
Можно выискать яркие пятна —
Островки не заляпанных бытом
Слов, раскрашенных радужным цветом,
Не процеженных кем-то сквозь сито,
Не разбросанных по миру ветром.
Окунуться в них полностью телом,
Насладиться их чудною силой,
Ощутить, как внутри загорело
То, что, кажется, в прошлом остыло,
Что казалось безжизненно мёртвым,
Неподъёмным, отравленным ртутью.
Став однажды из памяти стёртым —
Тем, кто может дышать полной грудью.
Отряхнуться, забыть, что болело.
Осознать, как бывает приятно,
Если мир, перекрашенный в серый,
Превращается в яркие пятна!
А ты знаешь, что неведомы преграды
Тем, кого ещё с рождения связали?
И когда-нибудь с тобой мы будем рядом
В перекрестиях воздушной магистрали.
И когда-нибудь мы схватимся за руки
И не сможем друг от друга отцепиться.
А ты знаешь, что неведомы разлуки
Тем, кому любовь когда-нибудь приснится?
Вечно времени нет. Наше время – всего лишь иллюзия.
Мы бежим в никуда, переходим на медленный шаг.
Ни друзей, ни подруг. От несбывшихся мыслей – контузия
И безликое чувство о том, что должно быть не так.
Как должно всё идти, мы и сами, наверно, не ведаем,
Мы второе дыхание, словно пришествие ждём.
Не за чем-то желанным, а просто по глупости бегаем,
Промокая до нитки от слёз, как под сильным дождём.
Не за чем-то любимым, а так, чтобы просто набегаться,
Чтобы время занять, расписать жизнь свою по часам.
Без перил и крутая до неба карьерная лестница,
И желания наши уходят, как водится, в «спам».
Кто посмел и рискнул, тот обычно скользит и срывается.
Осторожность не к месту и всем аккуратным вредит.
Вечно времени нет. Нам ещё до конца жизни маяться,
Делать ставки на то, что однажды один победит!
А утром будут новые соблазны.
Укутавшись в уютный тёплый плед,
Я буду вспоминать о том, как разный
В моей судьбе горел от женщин свет,
О том, как мне встречались стоп-сигналы,
О том, как я был часто не у дел.
А ты, смеясь, твердила мне, что знала,
Как я всю жизнь к тебе одной летел!
Вот тебе! Посмотри! Это свежий рентгеновский снимок.
Ну и где, мне скажи, на пятне расположена ты?
Это – сердце, а в нём нет на лик твой похожих картинок,
И куда подевались о будущем нашем мечты?
Будто Роршаха тест – только я в нём увидел иное:
Словно полосы вниз эти рёбра идут чередой,
И симметрия есть, но сутулый немного, не скрою.
А всему образ жизни сидячий на стуле виной.
Вот моя голова. Это – череп! Немного противно!
(Я и сам испугался бы, если увидел в ночи)
Но и в нём никаких этих странных желаний не видно,
Лишь глазницы пустые, и зуб как-то криво торчит.
И какие ещё должен я предоставить улики,
Что ты мне безразлична, что я не тобой одержим?
Я выписывал справки, цитировал фразы из книги,
Я маршруты менял и менял свой привычный режим!
Может, хватит уже? Ты давно перегнула все палки!
Я поклялся уже всем таким, чем бы мог дорожить!
А тебе всё равно – слепо веришь какой-то гадалке,
Подсказавшей, что мне без тебя эту жизнь не прожить!
Трепетно, медленно, еле дыша,
Вдох задержав на минуты,
Сквозь расстояния к солнцу спеша,
Каждый слой ветра распутав,
Листья разгладив, дрожа и боясь,
Но не сдаваясь без боя,
В мыслях моих, как цветок, родилось
Что-то, как сердце большое!
Вот только мне доказывать не надо,
Не стоит жизни правильной учить.
И лоб разбит, и грабли где-то рядом,
И скорая дежурит, и врачи.
А, может быть, я просто – невменяем.
Ошибок прошлых мне неведом груз.
На все твои советы: «Плавал – знаю!»
А после, как всегда, опять конфуз.
Ну, вреден, что поделать. Так воспитан.
Тяжёлый случай. Знаю. Не впервой.
Вросло моё упрямство монолитом,
Впечаталось в характер скверный мой.
И я с любой задачей справлюсь – знаю.
По-своему решу любой вопрос.
А если где-то в жизни заплутаю,
Найду дорогу в ярком блеске звёзд!
Вот представьте себе – эти два человека
Никогда не сойдутся, нарушив свой быт,
Никогда не возьмут в горсть блестящего снега,
Никогда не рискнут им в других запустить,
Никогда не взорвутся безудержным смехом
Просто так, от того, что им так веселей,
И не будут грустить, если кто-то уехал,
Молча глядя из окон в период дождей.
Никогда не понять им, как можно всё бросить,
Взять билет в никуда и уехать ни с чем.
Их по этой земле одиночество носит,
А в их взгляде – клубок нерешённых проблем.
Время рушит воздушные замки,
Затянув на все гайки рубцы.
Сердце давится в транспортной давке,
Обрезая у мыслей торцы.
В это время не хочется верить.
В это время не хочется ждать.
Скорый поезд, везущий нам счастье,
На кольце замер в пробке опять.
Не приехать ему к нашей встрече,
Не втереться в доверие к нам.
Только хочется, чтобы без трещин
Сердце билось о грудь пополам.
Просто струны в минорных аккордах
С переливами боли души.
Чтобы кровь застывала в аортах,
Чтобы резкий звук страхи глушил,
Чтобы не было крика и звона,
Чтобы не было той тишины,
Что согласно суровым законам
Утром выбелит прошлые сны.
Я не помню их. Я безнадёжен.
В суете, словно я – идиот,
Строю в воздухе замки из пепла.
Ничего! Это скоро пройдёт!
Вроде всегда вечерами бывает
Время, когда ждёшь каких-то чудес.
Медленно в воздухе запахи тают,
Звёзды, небесную ткань разрывая,
Дарят всем тем, кто захочет, свой блеск.
Вроде писал эти строчки недавно,
И всё равно я найду, что сказать.
И почему-то мне кажется странным,
Что мозг окутав каким-то туманом,
Медленно мне застилает глаза.
Просто чего-то хочу, сам не зная,
Что принесёт мне желание жить.
Звёзды небесную ткань разрывают,
Я целый вечер о чём-то мечтаю.
Только о чём, сам не знаю. Скажи,
Правда ли то, что мне кажется вечно?
Что в подсознании скрыто моём?
И почему я так жду нашей встречи?
И почему рад, что ты в этот вечер
Вместе со мной говоришь обо всём?
Ангел бескрылый падает вместе со снегом.
Снег разрывает на мелкие, мелкие звёзды.
Звёзды сверкают на синем, безоблачном небе.
С неба срываются ангелы тихо и просто.
Просто не ждите сегодня пророка.
Он не придёт, он устал от беспочвенных сует.
Тихо закрывшись в тёмной, каменной келье
Ангелов, небо и звёзды рукою рисует.
Где трава не цветет, и уходят под лёд
Золотых слов изящные звуки.
Там мы будем с тобой, бесконечной лозой
Заплетём в нашей нежности руки.
Чушь позволим нести. И никто расплести