– Холодный демон! Холодный демон! – девочка постепенно выходила из истерики. – это был холодный демон, он пришел за мной, я великая грешница!
– Выпей, – я незаметно раздавила капсулу с нейростабилизатором над стаканом с персиковым соком. – Это сок заморской ягоды. Тебе он понравится!
– Ты странная, но я тебе верю… – она посмотрела на меня снизу вверх, доверчивая девочка и вправду верила мне, я почувствовала себя неуютно. – ты хорошая…
Она попробовала сок, несколько секунд шевелила губами и, распробовав махом, выпила все, за всю свою короткую жизнь она не пробовал ничего настолько сладкого. Она робко посмотрела на меня, я улыбнулась и налила ей еще. После третьего стакана стабилизатор начал действовать, и она впала в полусонное состояние. Вадим поднял ее на руки и положил на стол. Какое-то мгновение он медлил, похоже, решал, стоит ли целовать ее, но просто развернулся и вышел из медбокса медицинский робот уже оплетал ее коконом из трубок и проводов. Я погладила ее по голове:
– Полежи, мы тебя подлечим!
Миата нежно и отстраненно улыбнулась мне и заснула. В кабинете Сухова собралось уже достаточно много народа, кроме Вадима и собственно Леонида Парфеновича, присутствовали: капитан Лань, старший помощник Пахоменко, программисты Ногата и Стивенсон, главный специалист по слухам и по совместительству первый навигатор Цимерман, в углу, поджав упрямо губы, стояла тетя Зина, повариха. Ее знали как добрейшей души человека, у которого всегда можно выклянчить лишнюю булочку, но если она упиралась, ее тучное тело не мог сдвинуть даже авторитет капитана. Остальные, не занятые на вахте, скорее всего, стояли под дверью. Слух о том, что Вадим во время разведывательного полета спас прекрасную принцессу, уже разнесся по кораблю. Слухи вообще распространялись быстрее гравитации, этот парадокс до сих пор не могли объяснить физики. Сухов отвел глаза, ему был стыдно от того что он врач не смог успокоить пациента, а занималась этим я.
– Леонид Парфенович, вы невнимательно прочитали мой доклад о верованиях королевства Цитис. В их религии демоны ада одеты в одежду мертвого цвета, то есть синюю. – я вовсе не собиралась щадить его самолюбие, а вот показать что мои доклады жизненно важны, надо было. – в ее представлении она оказалась запертой в железной клетке нижнего ада с холодным демоном. Счастье что она вообще не рехнулась от страха!
– Ну, я это… Я же помочь хотел… – замямлил доктор.
– Кира, прекрати! – сказала капитан Лань и обратилась к профессору. – Расскажите о состоянии пациента.
– Смертельных травм нет, но как минимум сутки она должна пролежать под аппаратом. У нее сложные переломы шести ребер, неправильно вправленные вывихи коленных, бедренных, плечевых и локтевых суставов. Разрыв селезенки, левое легкое кровоточит и механическое повреждение кишечника. Учитывая недоедание и целый букет хронических болезней, вам повезло, что она дожила до реанимационной капсулы. Ну, еще мелочь: ожоги, разрывы и порезы кожного покрова. Несколько легких гематом на мозге, но они не опасны.
Что меня смущает, так это то, что повреждения в разных стадиях заживления, как будто она получала их на протяжении двух месяцев.
– Ее пытали. – пояснила я.
– То есть – пытали? – переспросил Сухов.
– Намеренно причиняли боль, что бы заставить признаться в преступлениях. Вывихнутые суставы это от того что ее растягивали на дыбе. Ребра ломали раскаленными щипцами, а внутренности просто отбили, скорее всего, дубинкой.
Сухов шумно сглотнул в наступившей тишине, тетя Зина забормотала по-украински «бидна дытына». Экипаж пытался уложить в головах понимание, что человека можно пытать. Я их понимала, вот почему специалисты по контактам не любят говорить о своей работе. То во что они с трудом могли поверить, я видела своими глазами и прекрасно понимала, что девочка чудом осталась жива. Они будут ее жалеть и чувствовать себя ее спасителями, хорошие добрые люди, их не будет мучить мысль, что уже сейчас в темнице на той же дыбе кричит другой человек. Для них это кошмарный невероятный случай, для жителей королевства Цитис обыденность, а для таких как я постоянное напоминание, что мы должны хранить этих милых и добрых, потому что иначе и для них это станет обыденностью.
Нас не любили, нет, конечно, уважали, но не любили. А мы сами себя не только не любили, но и не уважали, даже ненавидели и презирали, потому что мальчик Вадим бросился спасать обреченную без оглядки, а я сначала прикинула шансы и если бы решила что это слишком опасно, бросила бы Миату там, силой утащив сопротивляющегося Вадима. Я хранитель корабля, а не всего мира, так почему мне так погано? Оглушенные такими новостями ребята разбрелись по местам. Сухов колдовал над трехмерным пультом и вполголоса давал команды нанохирургам. Капитан подошла ко мне и положила руку на плечо:
– Кира, я знаю, что эта спасенная жизнь твоя заслуга и я благодарю тебя! Ведь я понимаю чего, тебе это все стоило. Ты молодец!
Она ушла, а я долго смотрела ей в след и гадала, почему эта холодная азиатка так хорошо понимала меня. Я очень умная, но здесь мой интеллект пасовал. Захотелось побыть одной, разобраться и успокоится. Я бегло просмотрела карту состояния пациента, по роду занятий мне необходимо было разбираться в медицине, тем более в травмах, Сухов сделал вид, что не заметил моего наглого вторжения в его царство. Девочка была живуча как кошка, так что уже утром ее придется выпустить из лазарета. Что же утро вечера мудренее.
Миата быстро осваивалась, хорошо поддающаяся гипнообучению уже к вечеру второго дня она бегло говорила по-английски, обучать ее сразу русскому не стали, чтобы не перегружать измученный мозг более сложным языком. Для того чтобы убедить ее что она не в аду, команда оделась в парадные зеленые мундиры дальней геологической разведки, по счастливому стечению обстоятельств оказавшимся цветом праведников в этом мире. Девочка безбожно нарушала предписанную Суховым диету, весь экипаж считал своим долгом сунуть «принцессе» шоколадку или батончик. Зина вообще давала ей укрытие от процедур Сухова и вдоволь вареников с клубникой. Достаточно трудно было объяснить девочке, что туалет находится в определенном месте, а не любом кроме стола и кровати. Сначала девочка цепенела при любом упоминании о своей прошлой жизни. А на просьбу Сухова раздеться для осмотра, она с кошмарной покорностью и слезами задрала юбку. Красный и всклокоченный Сухов прибежал ко мне, я впервые услышала, как этот тихий интеллигентный человек ругается матом. В дальнейшем медосмотром занималась только я, робкое предложение поступило, но я твердо объяснила, что можно считать меня матерью или старшей сестрой и Миата успокоилась. Тогда же выяснилась подлинная причина ее осуждения, дядька Миаты пользовался девочкой как наложницей с одиннадцати лет, любое неповиновение наказывалось либо плетью, либо голодом. Что он с ней делал, девушка назвала с не девичьей прямотой и грубостью. Однажды она не выдержала и попыталась сбежать, ее поймали, и она три недели провела в погребе, на просяной каше и воде. Потом был «воспитательный» разговор с дядюшкой. Ночью Миата взяла нож и отрезала родственнику воспитательный орган. Дядя выжил, но мужиком быть перестал. Чтобы не позорится и не быть обвиненным в убийстве, он обвинил Миату в колдовстве. О том, что происходило после ареста, Миата не рассказывала, а я не спрашивала.
Вадим как павлин распустил хвост и, судя по сияющим глазам девочки ей такое внимание было очень приятно. А я видела кошмары: цепи, дыбы, плахи, медных быков, плети, крючья и извивающиеся от боли люди, а я в это время захлебывалась кровью. Вонючей человеческой кровью. Через десять дней я не выдержала и пошла, сдаваться Сухову.
– Леня, – я нашла врача сидящим за микроскопом, его сухопарая фигура и неторопливые уверенные движения, почему-то подействовали на меня успокаивающе. – У меня проблемы и, похоже серьезные.
– Кира, – он повернулся ко мне – я уже давно жду тебя. С твоего возвращения с тобой что-то творится, давай попробуем разобраться.
– Возьми красную папку из сейфа. – сказала я.
Сухов оторопело посмотрел на меня, красная папка была в сейфе у каждого медика, но она лежала всегда заблокированная и никто не знал что в ней. Была только лаконичная инструкция: открыть исключительно по требованию специалиста по контактам. Существовали сотни версий что там может храниться. От инструкций по уничтожению корабля, до секретных паролей для разговора с Создателем. Все понятное дело ошибались. В красной папке находилась настоящая медицинская карта специалиста по контактам, вряд ли бы экипажи спокойно восприняли информацию что мы, не совсем люди, точнее совсем не люди.
Помимо, развитых силовых и интеллектуальных качеств мы обладаем завидным здоровьем, так что красную папку открывают крайне редко, на медика навешивают килограмм расписок, чтобы не болтал, но единственная реальная его помощь это тестирование системы. Вот это, учитывая, что контрольная система может быть повреждена вместе с организмом, мы сделать самостоятельно не можем. Под его удивленные возгласы, вроде: невероятно или не может быть, я улеглась на стол диагноста.
– Во-первых, заблокируй дверь, – меня его реакция злила, – во-вторых, включи систему гашения агрессии, ты вообще инструкцию прочитал или только моими анализами интересовался?
– Конечно, извини. – он торопливо заблокировал дверь и секунду поколебавшись вдавил кнопку системы гашения агрессивности, меня мягко, но очень прочно охватили силовые захваты. – а это обязательно? – испуганно сказал он указывая на мерцающие захваты.
– Если я внезапно захочу, то пробью головой переборку, – зло сказала я – твоей головой!
– Кира, не надо меня оскорблять. – сказал он спокойно, видно почувствовал во мне перепуганного пациента и прирожденная мягкость умноженная на профессиональную этику убедила его удивляться моему досье попозже. – Я ведь на твоей стороне.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
