Глава 5
Город
Расположение ЧВК «Тор» («Росомахи»)
С самого утра события пошли наперекосяк. Несолоно хлебавши вернулись посыльные от ближайшего торгаша – нужных товаров в наличии не оказалось. Разумеется, это не стало слишком уж серьёзной проблемой – запасы пока ещё имелись, и призрак голода не приплясывал на пороге казармы.
Но звоночек был неприятным. Понятное дело, что торгаш клятвенно пообещал исправить всё в самое ближайшее время. Скорее всего, он так и сделает – терять клиентов (особенно оптовых) ему совершенно неинтересно. Однако Франц Меер – старший офицер ЧВК «Тор» – ещё раз ощутил всю двусмысленность своего положения.
Мало того, что он и всё его подразделение сидят в полном окружении на территории отравленного всякой гадостью города, так и сама страна, в которой расположен город, совершенно не заинтересована в том, чтобы указанная ЧВК когда-нибудь отсюда выбралась. По большому счёту, русские ничуть не станут жалеть, если на казарму, в которой обитал сам Франц и его товарищи, «вдруг» упадёт что-то сильновзрывчатое. Единственное, что хоть как-то обеспечивало их безопасность, – это наличие на складах и в производственных помещениях всевозможных любопытных препаратов. И результатов их исследования. Всё это, вместе взятое, представляло немалый интерес для самых различных людей и учреждений – по обе стороны границы. В ходе последней встречи с представителями противоположной стороны, Меер недвусмысленно дал понять, что все эти «вкусности» в случае любого обострения обстановки погибнут в первую очередь. Оппонент его понял – и вот уже несколько месяцев русские военизированные формирования никак не демонстрировали своей неприязни.
Официально не демонстрировали… а вот всяческие банды и отдельные личности – те никак данным соглашением не учитывались. И поэтому любой сотрудник ЧВК представлял собою лакомый кусочек. А как же! Оружие, снаряжение, связь… такие вещи всегда в цене! А если вдруг улыбнется удача, так при свежем покойнике можно будет найти ещё и лекарства! Или (что и вовсе было несбыточной мечтою) чудодейственную сыворотку, благодаря которой появлялся шанс выйти живым за Периметр! Кое-кому это, по слухам, даже удалось…
И надо сказать – эта надежда не умирала никогда.
А учитывая то, что попавшие под выбросы люди в значительной степени утратили обычные человеческие качества, превратившись в одушевлённые машины смерти… Не совсем, разумеется, бездушные и бесчеловечные, но вот выстрелить в спину вчерашнему товарищу, который только утром спас тебя самого от смерти, было совершенно в порядке вещей.
Совесть у них умерла первой – остался только холодный расчёт. Некоторые из них при этом стали малочувствительны к боли и слабо реагировали даже на критические повреждения организма. Франц сам видел, как простреленный в нескольких местах человек (человек ли?) полз, опираясь на окровавленные руки. С единственной целью – добраться до цели и убить её.
И ведь убил-таки!
Подполз ближе – и выдернул кольцо гранаты. А не ожидавший такой подлости оператор ЧВК не успел вовремя упасть на землю. Да и самого Меера тогда неслабо приложило взрывной волной.
Потом-то все стали осторожнее. И старались больше не допускать таких оплошностей. В любое подозрительное тело сначала стреляли, а уже потом думали – стоит ли вообще к нему подходить. Что уж про живых-то говорить… от них изначально можно было ожидать любой гадости.
– Видишь ли, Франц… – сказал ему как-то старый и опытный безопасник конторы, отставной полицейский инспектор Гюнтер Шаабе, – среди этих «Бродяг» не так уж много нормальных людей. Я имею в виду – изначально нормальных. Ведь русские, получив сигнал об аварии, в первую очередь эвакуировали те районы, которые не были накрыты облаком выброса. То есть окраины города. Так уж вышло, что там жили те, кто ещё не проникся до мозга костей стремлением урвать себе всё любой ценой. Любой – не обращая никакого внимания на окружающих. В обычной жизни они все успешные клерки и менеджеры, хвастающиеся друг перед другом карьерным ростом и заработанными (точнее, вырванными с кровью из горла конкурента) привилегиями. Успех любой ценой! Ты и сам не раз слышал этот лозунг… А на практике вдруг оказалось, что стоит только дать этим людям оружие и лишить их привычного положения, как они моментально превращаются в диких зверей. И ничего удивительного в этом нет – их постоянно учили шагать наверх по головам своих конкурентов. Пусть и в переносном смысле – но приучают ступать по трупам. Так что эта самая химия только высвободила в них затаённые инстинкты хищников. Мелких, но чрезвычайно опасных. Внезапно выяснилось, что оппонента не нужно убеждать и уговаривать, чтобы он чем-то поделился, – можно просто его пристрелить. И забрать себе его добро.
– Но не все же были такими менеджерами, – возразил Меер.
– Не все. Но там были и те, кто обслуживал эту прослойку, потакал их вкусам и прихотям – и зарабатывал на этом. Неплохо, надо сказать, зарабатывал, нам с тобой такие деньги и не снились. У русских есть такая пословица – если живешь с волками, то и воешь так же, как они. Вот они и выли… и стали такими же. Не скажу, чтобы волками – скорее шакалами. Но стали. Банда Живого – знаешь такую?
– Конечно. На открытое столкновение у них сил недостаточно, но из-за угла вполне могут выстрелить.
– Большая часть этой группировки – люди так называемых «творческих» профессий. Есть бывшие журналисты, всяческие «модные» непризнанные гении. Даже певцы присутствуют! Хотя называть их артистами – это оскорблять данную профессию… Для них-то это всё было в порядке вещей – отрицать любую власть и возражать против общепризнанных устоев. Как же – это ведь так модно и престижно! А вот ответной реакции от властей никто из них не ожидал! Вы нас не любите – так и спасайтесь сами! Не уверен, что всё было задумано именно так, но очень уж похоже получилось…
Так или иначе – никакие нормальные отношения с этими бандами были невозможны в принципе. Объёкты, занимаемые западными ЧВК, и без этого напоминали осаждённые крепости, а теперь-то – и вовсе. Даже тривиальный выход к торговцу приходилось планировать, словно войсковую операцию. Дальнее и ближнее прикрытие, снайперские посты… и прочие подобные радости. И всё равно бандиты лезли, не считаясь ни с чем. Отдать троих своих за одного сотрудника ЧВК – для них никакой проблемы не составляло. Можно и больше… Всё вооружение рядового бандита состояло из старого пистолета или обреза охотничьего ружья. И если против пистолетов ещё существовали более-менее надёжные средства защиты, то выстрел картечью из обреза двенадцатого калибра шансов не оставлял почти никаких. А на близкой дистанции даже место попадания уже было не особо критичным. Вылечить или пришить назад полуоторванную ногу или руку в данных условиях – задача абсолютно нереальная. А стоило бандитам хоть ненадолго зажать патруль на неудобной позиции или задержать его иным способом – как тотчас же подтягивались их автоматчики, которые стремились засыпать операторов ЧВК свинцом с дальней дистанции. И это было совсем невесело…
Сегодня же добавилось головной боли – к посту на въезде вышел одинокий бродяга. Без оружия, но с куском некогда белой ткани.
На оклик часового он остановился, сел, как ему и было приказано, на землю – и попросил встречи с начальством. Ему недвусмысленно посоветовали топать отсюда, пока такая возможность ещё имеется. Мол, ноги есть? Так вспомни, зачем они тебе дадены Всевышним. Бродяга отрицательно покачал головой и повторил свою просьбу.
Доложили дежурному, тот вызвал офицера безопасности.
Шаабе был опытным специалистом – не подходя близко, он приказал парламентёру лечь на землю, ногами к посту. И только убедившись, что его приказание исполнено в точности, безопасник подобрался поближе. Не высовываясь из-за массивной стены, он поинтересовался причинами визита.
Всё разъяснилось тотчас же.
Парламентёр оказался обычным наркоманом. За то, что он выполнит своё задание, ему пообещали несколько доз вожделенного наркотика. И за такую плату он был готов тут лежать сколько угодно – ибо добыть данное зелье здесь… проще уж оторванную взрывом ногу пришить!
– И чего он хотел? – спросил старший офицер у Шаабе.
– Оговаривал условия для прихода сюда своего босса.
– Нам только наркомафии тут не хватало! – фыркнул Меер. – Впрочем, я их понимаю… они, надо думать, полагают, что на нашем оборудовании можно что-нибудь синтезировать.
– Вообще-то… – отставил свой стакан в сторону безопасник. – Можно. И без особых трудностей.
Старший офицер аж поперхнулся.
– Что?!
– Ну, а чем синтез наркотиков отличается от легального производства наших препаратов? Отсутствием бюрократии, а больше ничем. В химической лаборатории можно синтезировать это добро хоть сейчас – она у нас универсальна. В цехах, конечно, не всё подходит, но многие установки и аппараты можно перенастроить… И на складах у нас есть интересные для наркомафии вещи. Помнишь, как русские заставили нас оборудовать отдельный склад для прекурсоров?
– Гюнтер! Я попросил бы тебя…
– Командир… – развел руками бывший полицейский инспектор. – Я же только теоретизирую!
– Пожалуйста, делай это где-нибудь в другом месте, хорошо? И в одиночестве…
Безопасник выставил перед собою раскрытые ладони – мол, всё понял, был неправ, умолкаю.
– И что хочет от нас их босс?
– Пока – только поговорить.
– Когда его ждать?
На стол лёг лист бумаги.
– Вот частота, на которой мы можем его вызвать. Позывной и переговорная таблица.
– Не слишком ли сложно для местного наркобосса?
– Не могу сказать – я с такими людьми здесь дела не имел. Но ты прав – подобные предосторожности не в стиле наркомафии! – согласился с командиром Шаабе.
– Вызывай…
Но вместо наркодельца появился всё тот же парламентёр. Показывая пустые руки, он прошёл взад-вперёд по указанной ему тропке.
– Они выпустили тральщик – проверяют тропу на предмет минирования, – хмыкнул Шаабе, не отрывая бинокля от глаз. – Предусмотрительно…
Дойдя до дома, откуда он недавно вышел, парламентёр остановился и что-то там кому-то крикнул. Из-за большого расстояния разобрать слова было совершенно невозможно.
Впрочем, всё разъяснилось достаточно быстро – из подъезда выскользнула гибкая тёмная фигура и слилась с парламентёром.
«Живой щит»? От кого он страхуется? Хорошая снайперская винтовка прошьёт несчастного наркомана навылет!
А вот стандартная штурмовая винтовка – та может и не пробить…
