Вторник, 19 августа
В холле аэропорта было людно и шумно, когда в восемь утра там появился Кирилл Грачёв с молодой русоволосой спутницей. Они только что прилетели из Штатов, где Кирилл работал над своим проектом с американскими коллегами. На Грачёве уже не было смартгласса: несколько месяцев назад он заменил себе оба хрусталика на киберленсы[3 - Киберленс (сайберленз) – (от англ. cyber – часть слова «кибернетический», и lens – «хрусталик») искусственный хрусталик, заменяющий собой линзу смартгласса, но требующий внешнего процессора и накопителя данных. Питание киберленса осуществляется от световых волн, попадающих на него.], и теперь вместо очков за его правым ухом крепилась гарнитура, предназначенная для связи с хрусталиками и хранения информации.
– Ты просто великолепна на этих калифорнийских фотографиях, Варенька! – пел дифирамбы спутнице Кирилл. – Как жаль, что мы познакомились только сейчас, и я не мог побывать на пляжах Лос-Анджелеса вместе с тобой!
– Надеюсь, мы скоро сможем восполнить этот пробел?
– Несомненно! Как насчёт ужина сегодня?
– Где?
– У меня. Я устрою настоящий пир в твою честь, Варенька!
– Договорились. Поедем вместе?
– К сожалению, я вынужден тебя покинуть: мне срочно нужно в лабораторию. Дела не ждут, увы!
– Ну, пока!
– До вечера.
Варвара направилась к стоянке такси, а Кирилл набрал номер Сергея Харитонова:
– Здорово, Серёга! Я уже в Воронеже! Признайся, вы хотели уехать без меня? А вот не выйдет! Я сейчас в универ… Нет, домой не буду заходить, а то я там расслаблюсь и до обеда не появлюсь в лаборатории. Давай тоже подтягивайся побыстрее. И не давай Светке тебя задержать, как бы соблазнительно это не было!.. Всё-всё, молчу… Увидимся.
Когда Ярослав Васильев, за год похудевший килограммов на двадцать, и его подруга Анна Векшина вышли из дома, где снимали квартиру, их уже ждали. Василий Гусельников, как всегда, в идеально чистом костюме и с идеально уложенными волосами, стоял, сложив на груди руки и опершись спиной на автомобиль.
– Всем доброе утро! Куда собрались? Неужели в лабораторию?
– Сегодня, вообще-то, вторник, – напомнила Анна. – Или вы там в мэрии сделали нерабочим и предпраздничный день?
– Да плюньте вы на работу, друзья! – развёл руки Василий. – Это же наш предпоследний день вместе! Сколько потом месяцев не увидимся! Давайте соберём всех и – ко мне. На два дня. Представьте – бассейн, лошади, шашлыки! Ой, простите, – подмигнул он Анне, – салаты и рыба на пару. Ну как?
– Кирилл уже едет в универ, – заметил Ярослав. – Мне только что Харитон звонил. Он, кстати, тоже туда направляется.
– Значит, придётся заехать за ними. Ну давайте, давайте – садитесь быстрее.
Через минуту автомобиль уже выворачивал из двора на улицу, а автопилот держал курс на Университетскую площадь.
Среда, 20 августа
Это был праздничный день – день тридцать четвёртой годовщины Атеистической революции 2047 года.
Погода стояла жаркая, безветренная. На небе – ни облачка.
Ранним утром, оставив гостей на попечение жены, Василий Гусельников уехал в мэрию, где ему пришлось решать неотложные вопросы по организации праздничных гуляний, а затем вместе с отцом – губернатором области – произнёс поздравительную речь перед горожанами на площади Дарвина и дал несколько интервью популярным каналам.
Вернулся домой только к обеду. Сразу же принял душ и грохнулся в бассейн, где прокачался на волнах минут десять-пятнадцать, сбрасывая усталость.
– Эй, морской котик! – раздался голос его жены. – Вылезай и пойдём за стол. Переоденься только.
– Хорошо, Лена, иду, – ответил Василий и поплыл к бортику.
Через десять минут он вышел на террасу и присоединился к друзьям за большим обеденным столом. Елена передала ему уже наполненный вином бокал.
– Ну что, я на правах хозяина произнесу первый тост? – сказал Гусельников. – Сегодня великий день, друзья! Тридцать четыре года назад наши родители свергли религиозную диктатуру ради того будущего, в котором мы живём. Что ещё сказать? Слава их подвигу!
Звякнули бокалы, гости выпили и принялись за еду. Следующим встал Ярослав Васильев:
– Традиционно – второй тост за погибших героев. За Михаила Гущина и Потапа Прокофьева, убитых в первые дни революции. Не чокаясь.
Выпили. Молчание нарушил Василий:
– Ярик, а твой отец сегодня придёт к моему на встречу ветеранов? Или будет, как всегда, отсиживаться на даче, выключив связь?
– Почём я знаю! – ответил Ярослав. – Я у него не спрашивал.
– Не хорошо это – старых товарищей прокидывать уже который год.
– Вот сам ему и скажи. Я-то при чём?
– Да ни при чём, конечно. Просто за последние годы он уже потерял свой героический ореол, а скоро о нём вообще забудут. Мы уже устали этому процессу препятствовать.
– Может, он и хочет, чтобы о нём все забыли? Вы об этом не думаете?
– Ты же понимаешь, что если это произойдёт, у города и области останется только один герой – мой отец. А это несколько нечестно, не по-товарищески как-то – все лавры собирать ему одному. Тебе так не кажется?
– А зачем ему их собирать? – взглянул на друга исподлобья Ярослав. – Сколько лет прошло уже! Не пора ли вообще сворачивать все мероприятия? Жизнь уже так изменилась, что молодёжи плевать на революцию и на то, что было тридцать лет назад.
– Народу нужны герои, Ярик. Как ты не понимаешь? Без них никак. А мы, как представители народа, должны ему их давать. Это наша обязанность. И как я видел сегодня на площади, людям совсем не безразлична революция и судьбы наших родителей…
– Заканчивай, Вася, – толкнула мужа коленом под столом Елена. – Не на митинге.
Василий вздохнул:
– Ладно, на хрен эти проблемы! Давайте выпьем, ребята?.. Во сколько завтра едете? – спросил он через пару минут. – Я проводить хочу.
– В семь нас встречает Колокольников у лаборатории, – ответил Сергей Харитонов. – Приборчики погрузим и – вперёд. Туда почти двое суток ехать.
– Блин, неужели правда?! – обхватил лоб ладонью Кирилл Грачёв. – Через три дня я увижу Периметр! Серёг, плесни ещё… – он встал. – Я хотел бы выпить за нашу дружную команду и за предстоящую экспедицию, которая с такой командой не может не быть успешной. Я не знаю, что я там обнаружу, узнаю ли что-то об отце, увижу ли родственников… Но чёрт возьми! Это будет круто! За вас, ребята! Без вас ничего этого бы не было.
Четверг, 21 августа
Лаборатория Сергея Харитонова, курируемая Управлением федеральной службы безопасности, располагалась в двух подземных этажах дома 39в по улице Володарского, прямо напротив здания УФСБ. В половину седьмого утра на улице припарковались чёрного цвета микроавтобус для аппаратуры и большой автодом, рассчитанный на десять человек. Из автодома вышел как всегда подтянутый светловолосый подполковник Пётр Колокольников в тёмно-синих джинсах и рубашке песочного цвета с короткими рукавами. На поясе за его спиной справа была прикреплена кобура с пистолетом, слева – запасные обоймы. За Колокольниковым по ступенькам спустился молодой парень в широких джинсах с накладными карманами и футболке навыпуск.
– Андрей, – обратился Пётр к своему спутнику, – подожди меня здесь. Я вниз спущусь.
Колокольников вошёл в здание, прошёл несколько уровней безопасности – от проверки ID киберленсов до отпечатков пальцев, – и спустился в лифте на минус третий этаж. Там пришлось ещё раз пройти проверку и набрать код безопасности на дверной панели. Бронированная дверь сдвинулась в сторону, и Пётр увидел уложенные друг на друга несколько коробок с аппаратурой и специальные ящики, в которых хранились ампулы с медицинскими нанороботами.
