Вилли по-ящериному выскользнул из-под кровати, неслышно подполз по смятому одеялу и положил голову Диди на плечо.
– Забей. Он вечно психует. Коко – его… гм… больная тема.
Как там сказала Лайма? «Заруби себе на носу: у каждого так называемого «монстра» есть какая-то мозоль. Больное место, понимаешь? Незаживающая рана. Ее лучше не трогать. Не только потому, что тебя за это могут убить. Просто… это принесет боль самому человеку». Ей следовало бы догадаться…
Диди обхватила руками колени и уставилась в одну точку. Что же она натворила?
В комнату деликатно постучали. Вилли испуганно бросился под кровать. Диди подняла голову, пригладила растрепанные волосы и негромко сказала:
– Войдите.
В дверь просунулась голова Лаймы.
– Ты проснулась? Оденься и идем со мной.
Диди натянуто улыбнулась, радуясь хоть какой-то возможности отвлечься, и кивнула.
***
– Диди, ты должна расслабиться, – довольно строго произнесла Лайма, закрывая миндалевидные глаза и спокойно опуская плечи. В обтягивающих коротких шортах и облегающей блузе, сидящая в позе лотоса на камнях близ журчащего источника, она была восхитительно хороша. Черные волосы водопадом струились по плечам и спине. Узри ее такую тот же краснолицый полицейский, и даже он волей-неволей прошептал: «Ты красивая…». Ну, а потом распрощался бы с кровью, разумеется. Даже красивая Брукса оставалась Бруксой.
– И перестань смотреть на меня, как на фарфоровую статуэтку.
Диди удивленно уставилась на Лаймины глаза – плотно закрытые! – и умиротворенное лицо. Кажется, ее шрам впервые не бросался в глаза.
– Как ты узнала, что…
– Ты ерзаешь, – приоткрыла один глаз Лайма. – Это очень хорошо слышно, если отпустить лишние мысли. Тебе надо найти внутренний покой. Бал-ланс. И…
– Ладно-ладно… – махнула рукой Диди. – Ты, кажется, обещала безумно увлекательную практику по… эм…
– Гассё, – подсказала Лайма, скептически выгибая идеально очерченную бровь.
Диди рассеянно кивнула. По правде говоря, она не была готова найти хоть какой-то внутренний покой после того, что случилось утром. Перед глазами стояло полной ярости, отчаяния и запоздалого раскаяния лицо Джека. И даже теперь, когда Лайма решила устроить ей передзавтраковый урок медитации «гас-что-то там» у родника невдалеке от дома, мыслями Диди была далеко.
– Гассё – особая медитация, главная цель которой успокоить ум и увеличить энергию, – тем временем вещала, как по писаному, Лайма. –Сложи руки вот так, перед сердечным центром, и сосредоточься на касании двух средних пальцев. Не регулируй дыхание, достаточно делать вдохи животом…
– Прости, а как это поможет мне разобраться с Коко или стать моделью? – перебила Диди.
– Чтобы одолеть Коко, нужно стать единым целым со своей внутренней силой, – монотонно отозвалась Лайма. – Чтобы овладеть внутренней силой, надо найти внутренний покой. Эту методику использовали лучшие воины Японии не одно столетие. И не тебе спорить с надобностью данного упражнения.
Диди фыркнула, но под суровым взглядом новоиспеченной наставницы послушно сложила руки у груди ладонь к ладони и закрыла глаза. На какой-то короткий миг тревоги отступили, горькая напряженная складка меж бровей сгладилась, и девушка вдохнула холодный воздух осеннего утра. Прохладная, влажная, как битый лед, трава щекотала ноги.
– Прислушайся. Пока не научишься слышать, не сумеешь докричаться.
Где-то совсем близко шелестели серебряной листвой деревья. Еле слышно, но идеально ровно, в одной ей ведомый такт, дышала Лайма.
– Что ты слышишь?
– Тебя.
– А мои мысли?
Диди открыла глаза и недоуменно на нее посмотрела.
– Мысли?
– Мысли, – медленно повторила Лайма, внимательно следя за ее реакцией. – Ты знаешь, как я заставляю встречных называть меня красавицей?
Диди припомнила их первую встречу и голос Бруксы.
– Это магия? – нерешительно спросила Диди. Лайма усмехнулась.
– Я не волшебница, солнце. Это гипноз… Что-то вроде гипноза. Но более близкое к чарам… Я научу тебя слышать чужие мысли и звать меня, не издавая звука. Ты сумеешь подчинять себе окружающих, и они станут твоими марионетками.
– Что же ты не подчиняешь себе типов вроде того полицейского?
– Для этого надо иметь больший потенциал. У тебя он есть. У тебя, но не у меня.
Диди опустила глаза. Сложно поверить в свои способности, когда тебя бросили родные родители.
– Надо учиться смотреть на многие вещи из прошлого иначе, – явно прочтя ее мысли, заметила Лайма. Диди нахмурилась.
– То есть?
– Знаешь, есть такая штука, как регрессивный гипноз… – задумчиво протянула Лайма. – Это погружение в прошлое.
– О прошлом я и без того знаю слишком много, – невесело улыбнулась Диди. – Я хочу сосредоточиться на будущем.
– Будущее – оно как дерево. Прошлое – его корни. Если корни гнилые, ты никогда не увидишь на дереве ни одного цветка.
– Мои корешки подрезали и давно похоронили с крыльями.
– И это хорошо! Если корни не хоронить, деревьев просто не будет.
Диди явно еще колебалась. Лайма это заметила и мягко добавила:
– Порою нужно ненадолго оглянуться. Порой из памяти теряются какие-то важные детали, влияющие на канву сюжета. Их словно вырезает…
Диди вздрогнула.
– Выре…
Лайма тоже нервно дернулась и уставилась в пустоту, погружаясь в собственные жуткие воспоминания.
– Я… Знаешь, я… никогда ни с кем об этом не…
Диди выжидающе молчала. Лайма тяжело вздохнула.
