– Как покупалась, дорогая? – с издевкой спросил ОН.
– Классно! А ты, любимый? – прорычала я.
– Увлекательно.
Все переглянулись между собой, пока мы с Блэком сверлили друг друга глазами.
– И чем сегодня планирует заниматься моя драгоценная жена? – усмехнулся мерзавец, а я вскипела.
– Самыми важными делами, мой великолепный муж! А ты?
– Не такими важными делами. – ответил он и кивнул всем на выход.
Уже в холле он демонстративно щелкнул пальцами.
– Совсем забыл.
Блэк направился ко мне. Прижал к себе. Двумя пальцами поднял лицо и поцеловал. Нежно и медленно, будто смаковал меня.
Ой, мама… Гнев моментально испарился…
Когда поцелуй прекратился, я открыла глаза, увидев его лицо так близко к моему, что носы касались.
Блэк пристально смотрел на меня и размеренно дышал.
– До вечера, любимая. – прошептал он. – Будешь думать обо мне, пока меня нет?
– Размечтался! – огрызнулась я, но он лишь коварно улыбнулся, сморщив нос.
– Я знаю, что будешь. – Блэк легонько поцеловал меня в губы и шлепнул по заднице, от чего я вскрикнула.
– Уже скучаю, крошка. – бросил он и ушел, захватив всю свою свиту.
Вся троица, кстати, наблюдала эту сцену от А до Я. Стюарт едва успел закрыть рот, когда вышел за дверь.
Самым странным было то, что оставшись одна, я еще две минуты не могла перестать улыбаться, как больная идиотка.
Вот дерьмо…
Лекса, ты встряла. Снова.
Необычно веселое настроение улетучилось, как только доктор Лорас вошел на кухню со словами:
– Надо поговорить.
Это никогда не заканчивалось хорошо… «Надо поговорить» доктора означало: «Лекса, ты в заднице!»
Мы сели за стол, и док сразу начал:
– Я тут покопался в справочниках по психологии, и кажется, выяснил, что с тобой происходит.
Я затаила дыхание.
– В общем, есть подозрения, что у тебя деструктивное расстройство личности.
Он, видимо, подумал, что мне этого достаточно, но лично для меня док сейчас говорил на другом языке.
– Это что за хрень?
– Не выражайся! Другими словами, твои кошмары, перепады настроения, ребяческое поведение и психозы – все это признаки деструктива личности.
– Так, ясно! А общение с братом куда?
– Тут я нашел интересные случаи в психологии. – быстро начал объяснять доктор. – В общем, мое мнение таково: воображаемый Дэйтон является твоей рациональной частью. То есть все логические решения ты переложила на него. А сама решила поддаться влиянию своих эмоций.
– То есть… если я правильно вас поняла, то мой мертвый брат – умный, а я – тупая истеричка?
Док открыл рот и закрыл.
Твою мать! Я угадала.
И, естественно, Дэйтон заржал у меня в голове с воплями: «Я так и знал!»
Видимо, мое лицо транслировало военные действия, так как док очень аккуратно поднял руки и сказал:
– Это лечится!
– Как?
– Есть специальные медикаменты, ну и… время…
– Времени уже прошло достаточно! Брат умер год назад! А я до сих пор вижу его, почти как живого!
– Спокойно… спокойно… Последующая жизнь в лесу, рабство и… то, что было потом, включая выстрел, лишь оттянули процесс реабилитации.
– То есть, нужно подождать еще?
– Не совсем…
– Что это значит?
– Это значит, что пока ты, действительно, не поверишь, что находишься в безопасности, то так и будешь видеть брата.
– Ясно.
Ни хрена было не ясно, на самом деле, но ладно. Что я могла с этим поделать???
– Алексия, тебе почаще нужно говорить со своей «умной» частью и принимать ее, как свои собственные мысли. – продолжил Лорас.
