– Толя уехал, – ответили ему.
– Уехал?
– У него отпуск. Уже две недели. Недели через две позвоните, он будет дома.
Виктор опустил трубку и стал смотреть на телефонный диск, на цифры в кружках, похожие на мишени в тире. Потом он набрал тот, первый номер, и долго слушал длинные гудки: ему по-прежнему не отвечали. Что такое? Он все еще смотрел на цифры, и теперь они казались ему загадочным шифром, который он не сумел разгадать. 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 0, 0, 0, 0 – и больше ничего. И это в день рождения!
Он вышел. Мимо него по обочине тротуара, смешно подпрыгивая, бежали строем пять лохматых воробьев. Сдержаться было невозможно – он улыбнулся. Воробьи добежали до угла, затем, словно по команде, повернулись и запрыгали обратно. Виктор рассмеялся и вдруг увидел на противоположной стороне улицы девушку. Он показал ей на воробьев, но она ничего не поняла и даже не улыбнулась. Воробьи взвились вверх и потерялись в тополях.
Ничего страшного, решил Виктор, времени еще много. Он знал, что, куда бы он ни пошел, день рождения до самой последней минуты будет с ним вместе. Можно было вернуться домой и переждать жару, но даже мысль о том, что он останется один и будет бездействовать в день рождения, который не остановится ни на одно мгновение, заставляла его идти все дальше и дальше от дома.
День рождения уже перешел на свою вторую половину и постепенно начал скатываться вниз, к далеким холмам за городом.
Виктор пошел на автобусную остановку. Он не решался больше звонить – все равно никакого толку. Лучше нагрянуть к ребятам самому: постучаться, чуть отступить от двери, а потом, когда дверь откроют, смотреть на ребят так, будто он был здесь два часа назад или, по крайней мере, только вчера вечером. Виктор опять приободрился. Конечно, ничего страшного: времени еще полным-полно, почти десять часов золотого именинного времени, а в часах есть минуты, в минутах есть секунды.
Прежде всего он поехал к Женьке. Женька жил на четвертом этаже, и Виктор, поднимаясь к нему, чтобы не запыхаться, старательно ступал на каждую ступеньку. Перед дверью он сделал равнодушное, скучающее лицо, постучал и, когда за дверью послышались шаги, чуть отступил назад.
Ему открыла Женькина бабушка. Он обиделся: почему бабушка, неужели Женька не мог выйти сам? Теперь его планы рушились, а равнодушная, скучающая маска была и совсем не к месту. Он улыбнулся.
– Здравствуйте, бабушка!
– А, Витя! – Она узнала его. – Проходи, пожалуйста. Давно ты у нас не был.
– Я уезжал, – объяснил он, – три месяца был в командировке.
– Теперь все ездят, – вздохнула бабушка. – У нас Женька тоже уехал.
– Женька уехал?
– Тоже в командировку в какой-то город. Проходи, Витя, посидишь.
– Нет, я пойду, – отказался он. – Я потом зайду, когда Женька приедет.
Он спускался вниз, все так же ступая на каждую ступеньку. Вышел на улицу и остановился. Мимо прошел автобус, и он смотрел, как автобус лениво заворачивает за угол. Через две минуты из Женькиного подъезда вышла женщина и повернула вправо – Виктор и ей посмотрел вслед. Потом он вдруг спохватился и догнал ее.
– Скажите, пожалуйста, какое сегодня число? – спросил он.
Женщина растерялась и долго не могла вспомнить, наверное, не только число, но и даже месяц.
– Двадцатое, – сказала, наконец, она. – Двадцатое июня.
– Спасибо.
Женщина, оглядываясь, ушла. Виктор остановился и осмотрелся. Он смотрел на солнце, на улицу, уходящую от него в две противоположные стороны, словно хотел удостовериться, не фальшивый ли это день. Потом медленно пошел дальше.
Где-то заголосил заводской гудок: кончилась первая смена.
Прохожих сразу стало больше, а через полчаса – много. Теперь улицы сходились и расходились, полные людей. Виктора толкали, и он прибавил шаг, свернул на боковую улочку и в маленьком тихом скверике сел на скамью. Он сидел без движения и, казалось, чувствовал, как движется время: возле него чуть слышно шелестели секунды, где-то рядом падали, как капли воды, минуты – день рождения таял у него на глазах. Было больно сидеть и наблюдать, как он уходил. Виктор поднялся.
Он решил испытать счастье еще раз и снова позвонил. Надеяться было почти не на что, и когда ему ответили, он растерялся.
– Алло! – кричали ему. – Алло!
– Галка, – сказал он. – Где ты бродишь? Я тебе звоню, звоню…
– Неужели это ты? – спросила она. – Приехал?
– Ну конечно, приехал. Я тебе звоню, звоню. Где ты бродишь?
– Я была на консультации, я ничего не знала.
– Вот, – сказал он, – дозвонился. Как ты?
– Я ничего, – ответила она. – А ты?
– Тоже ничего. Слава богу, что ты пришла. Я уж думал, все пропало.
– Ну что ты…
– Ты тут без меня меня не бросила?
– Дурак, – сказала она.
– К тебе сейчас можно?
– Конечно, можно. С какой стороны ты пойдешь? Я тебя встречу.
– Не надо, – сказал он. – Я лучше к тебе постучусь, и ты выйдешь, хорошо?
– Да, – ответила она, – только скорей.
Он шел к ней, заставляя себя не торопиться, чтобы скрыть от себя радость, и на какое-то время забыл, что у него день рождения, вернее, перестал о нем думать, словно они ненадолго разошлись – Виктор и его день рождения – и договорились встретиться позднее.
Галка была дома одна.
– Слава богу, что я тебя нашел, – сказал он. – А то знаешь, как мне стало тоскливо? Хоть плачь.
– Почему? – спросила она.
– Не знаю. Может, потому, что у меня сегодня день рождения, а никого нет. Я весь день был один.
– У тебя день рождения?
– Да, – усмехнулся он. – Вот этот самый, который сегодня.
– Я ничего не знала, – обиженно сказала Галка.
– А это и не надо было знать. Я пришел, сказал, и этого достаточно.
