Я аккуратно села в машину и подтянула ноги, позволив Роману самому захлопнуть дверь. Я до такой тачки даже касаться боюсь, не дай Бог где-то не там нажму или слишком хлопну дверью. За всю жизнь потом не отработаю.
– Так заделался бы в меценаты, Роман Игоревич, – от обиды за родные пенаты не смогла смолчать. Ну… или просто не смогла. – «Ситистрою» бы только на пользу пошло. Как тебе такой перспективный рекламный план?
– Ань, – Должанов повернул ключ и завёл машину, но с места пока не трогался. Вместо этого повернулся ко мне и внимательно посмотрел в глаза. – Я тебе уже сегодня сказал, что укорочу твой острый язычок.
Я хотела что-то ответить, но слова почему-то так и не продрались наружу. Слишком уж близко находился Должанов, и как-то уж совсем угрожающе блеснули его глаза.
– Ты хоть с Мамаевым будь посдержаннее.
– За дуру меня держишь?
– А ты, получается, только со мной себя так ведёшь? И за какие заслуги, позволь поинтересоваться?
О! Он серьёзно? Я уже набрала воздуха в лёгкие, чтобы ответить, что половина моих комплексов – его заслуга. От идиотского «а где у тебя ещё волосы рыжие?» в восьмом классе и до Анны Ирландовны и звонка в одиннадцать вечера о необходимости подготовить наутро отчёт, который утром оказался не к месту. Но потом вдруг сдулась. Как-то это по-детски, глупо что ли. Тогда мы были подростками, глупыми и не знающими берегов, слишком юными, чтобы думать о чьём-то мнении кроме собственного. А сейчас это просто работа. Именно так. Я ведь читала контракт, где чёрным по белому было написано о возможности дополнительных поручений начальства, ненормированности рабочего времени и соответствующей оплаты сверхурочных. Так что же я могу сейчас ответить? Много. Но и толком ничего.
Поэтому я просто отвернулась и уставилась в лобовое на перекошенный ржавый грибок в песочнице, под которым я в детстве воротила куличики из песка.
– Пристегнись.
Роман вдавил педаль, выкрутил руль и выехал из дворов на дорогу. Пождав губы пропетлял по участку с ямами и выбоинами, а потом, наконец, выехал на федеральную трассу и разогнался.
Глава 12
Роман остановил машину возле «Презенталя» на парковке, и я, не дожидаясь, пока он обойдёт и откроет мне дверь, отстегнулась и вышла сама. Немного отошла и остановилась, ожидая, пока босс поставит машину на блокировку.
– Думаешь, он начнёт продавливать повышение цены? – мне нужно было выстроить линию поведения на ужине. – Мы вроде бы и так предлагаем немало.
– Конечно начнёт, – пожимает плечами Должанов. – Сначала не захочет говорить о делах, предложит выпить. Потом начнёт нахваливать свои эксклюзивные права на рекламное пространство центра, потом завысит планку процентов на сорок.
– На сорок – это заоблачно. Мы же такой разбег даже в учёт не брали.
– Ну ещё бы. Потом Мамаев милостиво, и только потому что нам, снизит процентов на двадцать пять. И тут главное не дать ему повод подумать, что мы этому рады. Наша задача снизить даже ту ставку, которую мы ставили как оптимальную.
Роман открыл массивную деревянную дверь, украшенную замысловатой резьбой, и пропустил меня вперёд. Внутри, даже в фойе, был мягкий приглушённый свет и звучала ненавязчивая, едва слышимая музыка. Дороговизна и шик этого места сквозили во всём: в ковролине на полу, тёмно-фиолетовых занавесках, скрывающих вход в зал, в отделке стен, даже в улыбке парня-администратора, что с учтиво встретил нас и уточнил, на какое время заказан столик.
Сразу за нами дверь распахнулась и вошёл Мамаев. Мы обменялись дежурными улыбками и приветствиями и сошлись на желании продолжить разговор за столом в зале.
Я повернулась к стойке с витиеватой надписью «Гардероб» на такой же, как и шторы, фиолетовой табличке. И вдруг вздрогнула, когда почувствовала, как на плечи опустились тяжёлые ладони. Да, я уж и упустила из виду, что у нас тут светский раут, и Роману Игоревичу приходится быть джентльменом. Он просто помог мне снять пальто и отдал его гардеробщице.
Мамаев тоже сдал своё чёрное пальто и повернулся ко мне, предложив локоть. Господи, от всех этих светских манер меня уже начинало тошнить. Ну ещё и от самого директора «Intense». Однако, было бы странно – откажись я. Поэтому пришлось мило улыбнуться и взять его под руку. И попытаться не скривиться, когда влажная ладонь накрыла мои пальцы и немного сжала.
Я рефлекторно обернулась на Должанова и поймала его абсолютно непроницаемый взгляд. И тут у меня закралась холодящая спину мысль: а не для того ли, чтобы склонить Мамаева на свои условия, подложив под него меня, я и была сюда приглашена.
При этой мысли желудок скрутило, и ароматные запахи в банкетном зале уже не казались такими возбуждающими аппетит. Я убью Рому, если только хотя бы поймаю что-то отдалённо напоминающее намёк на это.
Мы присели за уединённый столик, сервированный на троих. Роман отодвинул мой стул, предлагая присесть.
Официант принёс меню и тенью стал за спиной. Мы открыли красивые кожаные папки с вензелями выведенным названием ресторана и на секунды погрузились в изучение меню.
– Роман, – бодро отозвался Анатолий Петрович, – какое вино предпочитаете? Может себе возьмём покрепче? Анна, а что любите вы: белое или красное?
– Белое, – я коротко улыбнулась и снова опустила глаза в папку с меню.
Всё прошло именно так, как и предрекал Должанов. Мамаев всё подливал вино и долго бравадил по поводу исключительности своей фирмы, озвучил заоблачную сумму за услуги, попытавшись навязать и своих рекламщиков.
– Нет-нет, – ответил Роман, в который раз лишь коснувшись губами вина. – От «Intense» нам нужно только пространство. Рекламная линия и её реализация у нас своя.
Постепенно директор рекламного агентства сдавал позиции, уступая то в одном пункте, то в другом. Да и не стеснялся он прикладываться к бокалу. И при этом периодически слать мне свои липкие взгляды. Иногда уж очень откровенные. Даже пару раз будто невзначай коснулся под столом своим бедром моего. И как меня от этого не вырвало прямо в тарелку?
Роман, между тем, мастерски продолжал загонять жертву в нужные нам силки. Что ни говори, но даже такого прожжённого рекламщика, как Мамаев, Должанов смог подбить под удобные для «Ситистроя» условия.
Директор «Intense» согласился с нами по всем пунктам. Мы подписали проект контракта и договорились о встрече на нашей территории, чтобы уже в присутствии юристов подписать сам контракт на предоставление рекламных площадок «Ситистрою».
– Ну раз с формальностями мы покончили, предлагаю немного отвлечься и пообщаться на отвлечённые темы, – выдал Анатолий Петрович и осушил свой бокал до дна. – Анна, вы согласитесь со мной потанцевать?
В ресторане было в этот вечер людно, и несколько пар медленно танцевали возле небольшой сцены, на которой, играя на электронном пианино, пел музыкант.
– Роман, вы позволите украсть вашу прекрасную помощницу?
– Только если она сама пожелает быть украденной, – сдержанно улыбнулся Должанов.
Мне совершенно не хотелось танцевать с Мамаевым, но отказывать, особенно после стольких уступок в нашу сторону, было как-то не удобно.
Я встала и снова взяла Анатолия Петровича под руку. Мы прошли к зоне, где двигались другие пары. Мамаев развернул меня к себе и положил руку на спину. Вырез на платье был глубоким, и я ощутила его мерзкие липкие пальцы кожей. Кажется, я всё же не смогла сдержаться, и меня слегка передёрнуло.
– Анна, – едва ли не интимно прошептал мужчина, обдав горячим дыханием, от которого меня покоробило. – Расскажите, как же вы попали в «Ситистрой»?
Я едва заметно пожала плечами и постаралась ответить непринуждённо.
– Мой дед – бывший преподаватель отца Романа Игоревича. Он рекомендовал меня, а Игорь Евгеньевич ознакомился с моим резюме и решил, что я подхожу на должность ассистента директора рекламного отдела.
– То есть, Роман не сам утверждал вас? – удивился Мамаев и как-то, как мне показалось, чуть сжал пальцы на ткани моего платья.
– Думаю, если бы он был против, то нашёл замену.
Мамаев ничего не успел ответить, потому что к нам подошёл Должанов.
– Анатолий Петрович, – улыбнулся он, – позвольте украсть у вас свою помощницу, а то ещё грешным делом переманите такого ценного сотрудника к себе.
– Что ж, – последний нехотя отлепился от меня и недовольно поджал губы. – Она ваша.
Мамаев ушёл в сторону нашего столика, а меня взял за руку и привлёк к себе Должанов.
– Я не помешал ничему важному? – спросил, иронично выгнув бровь, и медленно задвигался. Совсем не так топорно, как предыдущий партнёр.
– Отнюдь, – буркнула я.
Я ненадолго выдохнула, когда липкая ладошка Анатолия Петровича перестала прижиматься к моей спине, но снова ощутила дрожь, когда выреза коснулись горячие пальцы Романа. Чёртово платье!
