Света зашла – дверь закрылась.
Широкая кровать под синим бархатным балдахином, массивные деревянные кресла, широкое окно без занавесок и штор, пушистый ковер на полу – все в комнате просто кричало о том, что ее владелец – мужчина, этакий самец, любящий вольную жизнь и женщин. Света, зачитывавшаяся любовными романами о сильных и мощных мужчинах, стала проявлять любопытство. Она еще не до конца понимала, куда именно попала, и что ей здесь нужно делать, но зато внимательно рассматривала и резные лакированные ножки кресел, и густой ворс ковра.
– Ну здравствуй, милая, – послышался от двери голос, заставив Свету подпрыгнуть. – Ну-ну. Не такой уж я и страшный.
«Просто ходишь тихо», – мысленно фыркнула она, резко повернувшись. Мужчина, тот самый, что читал «рэп», теперь стоял практически за спиной. Разделяли их три-пять шагов, не больше, и Света, не жаловавшаяся на зрение, смогла отлично рассмотреть и черные, как уголь, густые волосы, и серые, внимательные глаза, и прямой нос, и узкие губы, кривившиеся в недоброй усмешке. Красавец. И судя по всему, ее муж. Ее. Муж.
В следующее мгновение Света истерически расхохоталась. Ноги подкосились, она упала прямо на ковер, возле своего мужа. У нее есть муж. У нее, да… Истерика накрыла плотным покрывалом и не желала выпускать из своих объятий. Света плакала и смеялась одновременно, с трудом принимая новую реальность. Она в другом мире. У нее есть муж. Чушь. Абсурд.
– А ты точно здорова? – раздался сверху задумчивый голос мужа. – Очень странная реакция.
«Нет, – истерически всхлипнув очередной раз, подумала про себя Света, – я не здорова. Я… Я – попаданка. Дожили…»
Мужские руки резко, без особого почтения, вздернули ее вверх, одна из ладоней оказалась перед лицом.
– Смотри сюда, – приказал муж, удерживая ладонь прямо перед глазами Светы. – Не отвлекайся. Один, два…
«Основы гипноза», – равнодушно отметила про себя Света, и в ту же секунду истерика исчезла, словно ее и не было.
– Вот так. Намного лучше. Ну что, жена, приступим? – и мужские руки начали споро расстегивать платье.
– Что? – вывернулась из захвата Света, уже придя в себя и обретя былую ясность ума. – Что вы делаете?! Я буду кричать!
Взгляд, которым ее наградили, дал понять, что муж не в восторге от ее умственных способностей.
– У нас с тобой брачная ночь, родная, – мягко, словно с душевнобольной, заговорил с ней муж, – а это значит, что нам надо раздеться, лечь в постель, а потом…
– Знаю, что потом, – резко оборвала его Света, держа приличное расстояние между ними, – я не идиотка! И не собираюсь ложиться в постель с первым встречным! Я даже имени вашего не знаю! Какой муж!
Дарию нужна была скромная, послушная жена, не тупая, но и умом не блиставшая, такая, чтобы чтила своего мужа и исполняла любую его волю. Та, что сейчас стояла напротив, на послушную жену походила мало. Можно, конечно, было списать такое поведение на естественный страх перед новой жизнью и своим мужем и повелителем, но страха как раз Дарий и не чувствовал. Настороженность – да, упрямство и нежелание мириться с судьбой – тоже. А вот страха не было. Герман уверял, что девчонка – самое забитое существо, которое может встретиться в этом мире, и замужество – ее единственная возможность сбежать из своего дикого захолустья, от тиранов родителей. Где здесь можно было углядеть забитое существо, Дарий не понимал. Решительная теперь уже жена явно не собиралась каждый вечер покорно ждать мужа на кровати с раздвинутыми ногами и не пищала от счастья, выйдя замуж. Герману Дарий верил – они прошли вместе множество испытаний, в окружающих друг разбираться умел, зла Дарию не желал. А значит, возникал вопрос: что произошло? На каком этапе забитая глупышка превратилась в упрямую и своевольную женщину?
– Я – Дарий, – ответил он, не пытаясь приблизиться: закон Лейстера, как и клятва, данная богам, подчеркивали, что в своих отношениях с женой он обойдется без насилия. – Ты сама согласилась выйти за меня.
– Когда? – настороженно уточнила Ланария. – Не помню, чтобы моего мнения кто-то спрашивал.
Дарий открыл рот. Дарий закрыл рот. Если подкапываться к каждому произнесенному им слову, то она была права: согласия на брак она не давала. Но… бесы и их приспешники! Кто же спрашивает желания женщины?!
Помянув не особо хорошим словом закон Лейстера, выставивший его в данную минуту в собственных глазах идиотом, Дарий раздраженно дернул плечом:
– Неважно. Ты теперь моя жена. А значит…
– Ничего это не значит, – все так же внимательно наблюдая за каждым его жестом, решительно оборвала его Ланария. – Кто вам сказал, что я рвусь лечь с вами в постель? Что это за издевательство над женщиной?! Не покормили, переодеться и вымыться после ваших свадеб не дали. А туда же – раздвигай ноги, жена. Что за отношение, как к скоту?!
Света несла полную чушь, на ее взгляд, но, только работая языком, она могла удержать этого похотливого самца как можно дальше от ее нового тела. Ей необходимо было время, чтобы обдумать странную ситуацию, понять, что можно и что нельзя делать, да и вообще… Какая постель с незнакомым мужчиной?! Он что, за шлюху ее держит?! Или за имущество, с которым не нужно считаться?!
– Ты сейчас устала. Перенервничала. Это понятно. Я пришлю слуг. И приду позже.
Незнакомец, назвавшийся ее мужем, бросил на нее последний, внимательный взгляд и вышел из комнаты.
Света присела на край кровати, схватилась за голову руками. Влипла. Она влипла по самое не хочу. Другой мир. Непонятный тип в мужьях. Неясно, возможно ли возвращение на Землю.
Чувствуя, как приближается истерика, Света закусила губу.
– Рейла, вам плохо? – чужой голос, фальшивый и холодный, был пропитан презрением.
Света подняла глаза: одна из служанок, что одевала ее перед свадьбой, пухленькая брюнетка в белоснежной форме и чепчике. Смотрит, как на крысу: вроде и прибить надо, но и руки марать жаль.
В Свете вспыхнуло раздражение. Соломинка сломала хребет верблюду[2 - Существует притча о терпеливом верблюде. На его горб навьючили огромное количество тюков и поклажи, и он все выдержал, но когда сверху положили легчайшую соломинку, верблюд рухнул. Она переломила ему хребет.].
– Вон, – с трудом сдерживаясь, приказала Света, неотрывно глядя в карие глаза служанки.
Та скривилась:
– Рейла, послушайте…
Дальше Света помнила всё как в тумане: она резко вскинула руки, из пальцев внезапно забили, насквозь прошивая стену напротив, разноцветные лучи. В комнате поднялся вихрь, скидывавший на пол всевозможные предметы, мелкие и крупные, опрокидывавший мебель и несший прохладу, плавно переходившую в холод.
В карих глазах служанки появился страх. Она закричала, повернулась, бросилась вон из комнаты.
– Вон, – кричала ей вслед Света, стоя в центре вихря с поднятыми вверх руками, – вон сейчас же!
Глава 4
Сказал мне примус по секрету,
Что в зажигалку он влюблен.
И, рассказавши новости эту,
Впервые выданную свету,
Вздохнул и был весьма смущен.
Но зажигалке и милее
И симпатичнее был форд.
И без любовного трофея
Из этой повести в три шеи
Был примус выброшен за борт!
Тогда, нажав на регулятер,
Взорвался примус от любви.
Так, не дождавшись результатов,
