– Ой! А меня – Алексей Павлович, вот моё удостоверение с завода, посмотрите. Документы настоящие.
Новоприбывший сомнительно хмурясь изучал удостоверение:
– Вы еще и мой однофамилец – Котляров, – сказал он, возвращая документ. – Бывает же! Может быть, мы еще и родственники? Вы Татьяну Котлярову не знаете, случайно?
Палыч стал серьезным. Он побледнел. Затем сказал:
– Давайте выпьем! А потом мы вызовем такси и разъедемся по домам, чтобы не мешать.
– Не против…
Они выпили, закусили «Виолой», хлебом и солеными огурцами.
– У вас телефон есть в доме?
– Есть.
– Будьте так любезны, разрешите позвонить…
– Да без проблем!
Виктор Иваныч и Петрович остались в «фазенде», Палыч пошел звонить таксисту в дом. Через некоторое время он вернулся:
– Собираемся, мужики! Павел Алексеевич, разрешите газет взять, завернуть, а то мне пакет надо таксисту отдать, не люблю чужого брать. Вроде обещался.
– Да берите, конечно! У меня сын тут макулатуру в школу готовил, у него тут «штаб», прямо «Тимур и его команда» – добродушно засмеялся Павел Алексеевич. – О, сигналят! Таксист подъехал.
– До свидания! Простите, что вломились, но мы честное пионерское – не хотели…
– Да ладно, чего не бывает! Обсушились, отдохнули люди. Это я вас изначально за жуликов принял…
– Кстати, Павел Алексеевич, мы тут случайно вашу поллитровку выпили и закуска еще, вот возьмите за беспокойство…
– Да вы что! Да какие деньги! Деньги – прах! Вот построим коммунизм и деньги отменим…
– Не построим, – сказал Виктор и положил гитару на диван.
Загудело сигналом такси.
– Чего это не построим? Еще как построим!
– На посошок?
– C удовольствием!
– А денежку всё же возьмите…
Через десять минут они уже ехали в том же такси. Дождь закончился. Умытое шоссе освещалось одинокими фонарями.
– Фонари целые!
– Что?
– Фонари, говорю, целые. У нас побили всё…
– Куда едем? – спросил таксист.
– Домой. Или нет, товарищ, вы отвезите нас лучше на остановку, откуда взяли, недалеко общежитие завода, мне надо…
– Что тебе надо, Палыч, тебе домой надо! И нам тоже…
– Вы пока определяйтесь – куда ехать, – сказал водитель. – Могу и на остановку. Только поздно уже очень, автобусы не ходят. В общежитие вас тоже вряд ли пустят, милицию позвать могут… По домам?
– По домам… – каждый назвал свой адрес. Только Алексей Павлович решил ехать к токарю Виктору. Потому, что от его улицы они только что отъехали.
– А это не Титова улица, – сказал водитель. – Это почему-то Луначарского.
– Так зачем вы нас сюда привезли?
– А тогда она была Титова. И магазин на углу соответствует.
– Соответствует. И дом мой. И ключи. Но я ничего не понимаю…
– Я – тем более. Мне сказали отвезти – я отвез. Клиент всегда прав.
Некоторое время они молчали. Палыч отдал водителю пакет. Поблагодарил. Заплакал. Водитель удивленно посмотрел, но ничего не сказал.
– Палыч, ты чего, что с тобой, Палыч?
– Вот… – тот протянул назад клетчатую бумажку с какой-то схемой.
– Что это? – Петрович взял бумажку.
– Это мой детский рисунок. Я взял это у телефонного аппарата, выпало из справочника… Хозяин дома – мой отец, а Татьяна, про которую он говорил – так звали мою маму… – слезы у Котлярова потекли еще сильнее, он не мог себя сдерживать и, закрыв лицо руками разрыдался.
– Как это может быть?!
– А просто… – сказал водитель. – Эксперимент у нас, извините, конечно. От НИИ Хронопластики. Вы действительно были в своем детстве. Пытаемся перестройку отменить и будущие её последствия, попутно изучаем эмоции, человеческий материал…
– Это мы материал?! – возмутился Виктор с заднего сиденья. – Да я тебя за такие слова!
– Спокойно, товарищ! – таксист тронул рычажок, и вокруг него появилось фиолетовое свечение, – это защитное поле. Читали фантастику, наверное? Не советую… Материал – он всегда материал. Такой материал, поскольку он инертен и плохо организован, не способен на изменения в социуме. Вот вы, Сергей Петрович, должны были в одной из версий вашего будущего стать генеральным конструктором, а поленились добраться до рядового инженера. Виктор Иваныч —токарь золотые руки, спец, Кулибин нашего времени, но работает на обычном заводе, который будет разворован через два года, а оборудование продадут на металлолом.
– А что будет с заводом? – спросил успокоившийся Палыч, вытирая слезы платком.
– Раскатают и через несколько лет снесут корпуса, построят очередную высотку. Ваше изобретение, Алексей Павлович, останется в виде бумажки в семейном архиве.
– Вы и про это знаете?
