– Бен, что с твоим отростком?
Он поднял бровь.
– С ним все в порядке. Более чем, – речь получалась отрывистой, ведь приходилось прерываться на поцелуи. – Он в полной боеготовности. Он ждет тебя. С нетерпением.
– Да, но на нем какая-то резинка!
Бен остановился и посмотрел на нее озадаченно. Смеется или всерьез? Вряд ли кетреййи способна так сыграть обиженное недоумение.
– Эйзза, ты что, никогда не видела презерватива?
Он как-то не ожидал. Девушка была не новичком в сексе. И теоретически подкована, судя по ее замечаниям к порнофильму, и опыт богатый. Как же можно не знать таких простых вещей?
Просто ей это всегда было без надобности, сообразил он. Отношения внутри расы вне брака запрещены, а от шитанн у нее не может быть детей. Гигиенические мотивы тоже не в счет: к кетреййи редко какая зараза цепляется.
– Эйзза, – он почувствовал себя неловко, словно папаша, пытающийся в понятных и корректных выражениях объяснить малолетней дочке, откуда берутся дети и как надо поступать, чтобы они не появились. – Эта штука нужна, чтобы у нас случайно не получился ребенок.
– Вот странный, – хихикнула она. – Как у нас может получиться ребенок? Ты ведь не кетреййи.
Он вздохнул. Поди расскажи ей про генетику!
– Поверь мне, запросто, – произнес он так убедительно, как только мог. – Наши расы очень близки друг другу.
– Не может быть, – неуверенно проговорила Эйзза. – Ты надо мной смеешься.
– Да нет же. На Земле полно потомков кетреййи, еще со времен вторжения… Извини, – он вспомнил, что для шшерцев вторжение – больная тема.
Девушка не обиделась и не погрустнела. Должно быть, эту тему болезненно воспринимают лишь шитанн. Но она пришла к выводу, который совершенно не устраивал Бена:
– Тогда нам, наверное, нельзя заниматься любовью.
Нет, только не это! И только не сейчас!
– Почему нельзя, Эйзза? Очень даже можно. Тебе нельзя с кетреййи. А я же не кетреййи, правда? Я вообще не блондин. И мы можем обезопасить себя от нежелательных последствий.
– Вот этой резинкой? – Эйзза смотрела на презерватив с подозрением. – Ты точно этого хочешь?
– Да! Я тебя хочу до сумасшествия. До темноты в глазах. До дрожи в коленях. Я так тебя хочу, что имя свое забываю.
– Бен, – подсказала она. – Тебя зовут Бен.
– Ага. Все, уже опять забыл, – она была почти уверена, что он шутит. – Ну же, Эйзза? Мы будем смотреть на звезды, или тебя дизайн телескопа не устраивает?
Эйзза не вполне поняла последнюю фразу, но уловила настроение Бена. Он изнемогал от желания. Пусть будет, как он хочет. Она привлекла его к себе.
Посольская кухня была неплоха, и только это примирило Ртхинна с бесполезным ожиданием.
– У нас местный повар, – сказал Веранну, натыкая на странный столовый прибор с четырьмя зубцами вареный шарик из мясного фарша. – И все продукты, конечно, тоже местные.
Ртхинн неловко подцепил уродливым прибором другой шарик и попробовал. На удивление неплохо.
– Вы уверены, господин Веранну, что местный повар не подсыпал в мое блюдо какой-нибудь хитрый яд?
– Нелогично травить посланника еще до того, как он объявил, зачем приехал, – заметил посол Созвездия.
– Не все люди руководствуются логикой в своих поступках, – парировал Ртхинн.
Солнце здесь не стояло на месте. Оно сдвинулось уже на четверть неба и висело теперь совсем низко, как в Эфлуттраге, заглядывая в окна столовой залы золотисто-оранжевым глазом, но не разгоняя теней.
– Хотите, я попробую вашу еду, господин Ртхинн? – улыбнулся Веранну.
– О нет. Не хватало, чтобы мы скончались оба, – шутка получилась мрачноватой.
Веранну отпил из бокала красную жидкость, удивительно похожую на кровь – один из сортов местного алкоголя, вино. Шитанн чуть пригубил. Вино ему не понравилось. Лучше бы оно не напоминало кровь.
– Господин Ртхинн, развейте мое любопытство, – светским тоном произнес тсетианин. – Я много знаю о мирах Созвездия, о Рае в том числе. Но чем дольше я нахожусь здесь, на Земле, тем больше гложет меня вопрос: что произошло между вами тысячу лет назад? И почему минуло более десяти веков, прежде чем вы вновь ступили на Землю?
– Потому что дураки, – откликнулся Ртхинн, кисло глядя на вино. Жаль, тут нет реттихи.
– Хорошо, что вы это понимаете, – кивнул посол.
– Учтите: это неофициальная версия.
– Неофициальная версия интересует меня гораздо больше официальной, какова бы она ни была. Вы действительно считаете, что Рай был в том конфликте неправ?
Шитанн досадливо двинул бровью.
– Разумеется, нет. Именно земляне превратили конфликт в войну на уничтожение. Но после мы оказались дураками, потому что мудрый нашел бы путь к миру.
– Я рад, что ныне мудрость восторжествовала, – слегка поклонился Веранну. – И все же, с чего все началось?
Посланник Рая поболтал вино в бокале.
– С поисков лучшей жизни, господин Веранну. С этого все всегда и начинается.
Он решительно отставил бокал.
– Вижу, вам интересно, господин Веранну. Мне такой интерес знаком. Так студент-медик вскрывает тело на операционном столе. Ему интересно, что внутри, но каково при этом телу?
Солнце ушло за крыши домов, осталось лишь золотистое зарево. Красиво. Пейзажи чужих планет однозначно необычны, но красивыми кажутся не всегда. Проклятый мир красив. Ступая на Землю, кланы Ваммпирх и Дэвв были очарованы этой красотой. Не впрок она пошла, но умерли они в поразительно красивом месте.
– Налейте мне что-нибудь другое, господин Веранну. И, раз уж мне все равно решительно нечего делать сегодня, я расскажу вам о свидетельствах древних.
– Могу предложить кофе, – посол посмотрел на шитанн вопросительно. – Если у вас нет предубеждений против напитков, содержащих кофеин.
– У меня вообще нет предубеждений, – усмехнулся Ртхинн. – За что наш координатор в глубине души меня осуждает.
Кофе оказался терпким и горячим, ужасным на вкус, но запахом и – главное – действием на организм напоминал реттихи.
