К концу демонтажа Мрланку непреодолимо хотелось кого-нибудь укусить. Не ради крови, жажда его не мучила – просто так, сбросить негатив. И лучше всего было бы вскрыть горло не первому несчастному, попавшемуся под горячую руку, а лично Хайнриху Шварцу. К сожалению, давать чувствам волю было никак нельзя. Миссия прежде всего, твердил Ртхинн. Шварца посланник воспринимал философски – видимо, потому, что наезжал землянин преимущественно на Мрланка.
– Желаю удачи, – сказал мерзавец на прощание, и Мрланк, едва не подавившись, процедил сквозь зубы фальшивые слова благодарности.
Земля была бело-голубой. На ночной стороне ярко светились электрическим светом многочисленные города. На самом деле у Земли нет ночной стороны, вспомнил Мрланк, эта планета вращается вокруг своей оси намного быстрее, чем вокруг солнца, и в тень уплывает то одна, то другая половина. Он прикинул, что линейная скорость поверхности в месте посадки довольно велика и, если поступить с умом, можно сэкономить на торможении. На фоне гигантских затрат на посадку и последующий старт тяжелого корабля – весьма скромный плюс, но плюс.
Мрланку еще не приходилось сажать «Молнию» на чужие планеты. Линкоры не возят ни пассажиров, ни грузы. Линкору откровенно нечего делать на иной планете, если только речь не идет о высадке десанта или оккупации, а до такого на памяти Мрланка не доходило. В любом порту Рая он мог бы сесть с закрытыми глазами, но здесь все было по-другому. Другие характеристики планеты: гравитация, особенности вращения, строение и динамика атмосферы… а еще смещенный центр тяжести изуродованного, ободранного корабля. Они сидели за пультом вместе со старшим помощником Ххнном Траггом, Мрланк пилотировал, Ххнн был на связи с навигаторами и корабельным компьютером. Они это сделали.
Откуда-то появилась Эйзза, вытерла у него со лба выступивший пот. Он откинулся на спинку пилотского кресла, хмуро глядя на экран обзора, на залитую солнцем площадку и на приземистое здание космопорта с возвышающейся диспетчерской вышкой, где гордо красовались огромные хантские буквы: «У нас солнечно 365 дней в году!».
– Кто-нибудь знает, сколько у них в году всего дней? – пробурчал он – без особого, впрочем, интереса. У него было неприятное подозрение, что как раз триста шестьдесят пять.
– Что вы медлите, Мрланк? – требовательно спросил Ртхинн. – Вам что-то непонятно объяснили? Открывайте люк, меня ждут. А сами берите документы и отправляйтесь к руководству космопорта.
Он взглянул на посланника исподлобья. Пока над портом, словно в издевку, горит это проклятое светило – триста шестьдесят пять дней в году, надо же! – сумеречник шагу с корабля не сделает. Ртхинну ли этого не понимать? Мрланк встал, отстегнувшись, ноги держали легко: местная сила тяжести была поменьше, чем он привык. Он отпер сейф, достал платиновые бруски, предназначенные для обмена на деньги, имеющие хождение на Земле.
– Ххнн, – перед темнокожим помощником легло несколько брусков. – Позаботьтесь, пожалуйста. И вот еще, – он добавил папку на молнии. – Вряд ли земляне прочтут наши бумаги, – он скривился в улыбке: документы военного корабля никто не удосужился перевести на хантский, не думали, что это может понадобиться. – Но вы уж им объясните, что к чему.
– Будет сделано, капитан, – кивнул Ххнн Трагг.
Ртхинн Фййк прикрыл глаза темными очками, и створки входного люка раздвинулись перед ним, впуская в шлюз яркие лучи солнца.
Кожа Ртхинна, как и у всех Фййк, была коричневой, приятного насыщенного оттенка. Солнечные лучи не обжигали его, как какого-нибудь сумеречника вроде капитана Мрланка, и могли представлять опасность, только если находиться под ними достаточно долго. Однако глаза следовало беречь. Впрочем, очки шли Ртхинну, добавляя импозантности в его облик. Сорок восемь черных, как антрацит, косичек, перевязанных тонкими бордовыми шнурками, безукоризненный черный сайртак, легкий бордовый шарфик. Очки – завершающий штрих.
Ртхинна сопровождали четверо кетреййи из клана Фййк. Четыре бойца десанта, которых согласился уступить этот жадина Мрланк – уступил в конечном счете из-за их клановой принадлежности. Не то чтобы Ртхинну нужны были десантники. Но как-никак телохранители посланнику положены. Хотя бы ради статуса.
На площадке ожидали два автомобиля, на бортах – эмблемы Содружества Планет: пятьдесят девять серебристых звезд на темно-синем фоне. Двигатели электрические, на крыше – солнечная батарея. Ртхинн внезапно позавидовал землянам. Солнце щедро поливает их коротковолновым излучением, только успевай подставлять высокоэффективные солнечные батареи. Красное солнце Рая не может обеспечить столь высокого коэффициента преобразования энергии.
Дверца машины откинулась вверх, и показался маленький лопоухий тсетианин. Несмотря на забавный вид, в нем чувствовалась уверенность и достоинство. Тсетианин приблизился – ровно настолько, насколько шитанн полагал уместным – и представился:
– Меня зовут Веранну. Я – посол Созвездия на этой планете.
– Ртхинн Фййк, – вежливо отозвался шитанн, – полномочный представитель Шшерского Рая.
– Я рад устроить вашу встречу с координатором Земли, – наклонил голову Веранну. – Позволю себе заметить, что она уже давно назрела… задолго до вашего рождения, господин Ртхинн. Однако теперь, в связи с возможным переходом Нлакиса под юрисдикцию Земли, она, безусловно, приобрела особую актуальность.
В связи с переходом Нлакиса куда? Ртхинн чуть не выкрикнул эти слова, лишь привитое с юности самообладание не дало ему потерять лицо.
– Вы, конечно, знаете, о чем говорите, господин Веранну, – он скорчил улыбку, – но я что-то в толк не возьму. Что заставляет вас предположить, будто Нлакис отойдет Земле?
– Заявление координатора Земли, разумеется, – его улыбка в точности отразилась на лице Веранну. – Ну, полно, господин Ртхинн. Какой смысл делать тайной очевидное? Ясно же, что не о ценах на зерно вы приехали договариваться. А вот передача Нлакиса – достаточно серьезный акт, который действительно мог бы послужить основанием для прибытия специального посланника.
Ртхинн пребывал в смятении, хоть внешне оно и не проявлялось. К передаче Нлакиса землянам, да еще до начала переговоров, он не был готов. Он хотел придержать Нлакис как козырь в рукаве: если землян не заинтересует ничего из того, что он может предложить, отдать половину Нлакиса – уж перед этим-то они не устоят. Теперь продуманный план затрещал по швам.
Веранну пригласил его в машину, и он, сев на заднее сиденье, тут же достал ноутбук. Полезнее всего было бы ознакомиться с новостями местной сети, но Ртхинн не знал ни одного из земных языков. Пришлось довольствоваться земной версией сайта Содружества Планет. Заявление координатора Земли, конечно же, там висело. Ртхинн изучил его от начала до конца и пришел к выводу: бессовестная наглость, основанная на лжи. Он ни на секунду не поверил, будто Нлакис впрямь переместился в пределы земной территории. Имейся для этого хоть минимальная возможность, астрономы Рая тут же доложили бы Кругу кланов, координатор поручил бы кому-то разработать эту ситуацию – кому, как не ближайшим помощникам? Но ни о чем подобном Ртхинн до сих пор не слышал, а значит, все эти движения звезд – не более чем спекуляции. Беда в том, что он не может их опровергнуть. То есть может, призвав райских экспертов, но осмелится ли? Он приехал просить о союзе; если он станет подвергать сомнению слова координатора и начнет территориальный спор, ему просто укажут в небо: иди, откуда пришел. Это в лучшем случае.
Ртхинн ожидал, что электромобиль привезет его к координатору, но его вывели к самолету – большой крылатой летающей машине.
– Куда мы направляемся? – недоуменно спросил он.
– Резиденция координатора Земли находится в другом городе, – объяснил Веранну. – Он называется Нью-Йорк. Это большой, красивый город. Разумно устроенный, – добавил тсетианин.
Полет занял половину суток, не меньше. Ртхинн такого не ожидал. На родине тоже нельзя попасть из космопорта прямо к координатору, напомнил он себе, от любого космопорта до Эфлуттрага надо специально добираться. Следует еще радоваться, что на Земле есть быстрый воздушный транспорт, не то путь мог бы занять много дней или даже месяцев.
Ртхинн нервничал, стараясь не показать этого. Тактичный Веранну делал вид, что не замечает раздражения шшерского посланника, и пытался развлечь его светской беседой, но беседа не клеилась.
– Господин Ртхинн, я хочу вам помочь, – сказал посол Созвездия в середине полета. – Вы можете мне не доверять, но я действительно хотел бы, чтобы вы договорились с Землей о мире. Чем я могу облегчить вашу миссию?
Ртхинн глотнул минеральной воды, поднесенной улыбчивой стюардессой, и попросил:
– Расскажите мне о ней. О координаторе Земли.
Криййхан Винт не смог сказать ему ничего определенного. Женщина. Не старая. Двое детей – сейчас, наверное, уже выросли. Вот и все. Ну почему Криййхан не познакомился с ней ближе? Как это сейчас пригодилось бы!
Веранну включил свой ноутбук и показал Ртхинну фотографию. Что можно понять по фотографии человека иной расы? Пастельная полуулыбка – это о чем-то говорит, или все ее соплеменницы так улыбаются? Глубокие черные глаза, по которым ничего нельзя прочесть. Голова обернута бежевой тканью, так что даже цвета волос не различить. Блондинка или брюнетка? Казалось бы, какая разница? Но почему-то это мнилось Ртхинну важным – совершенно иррационально, и его мысли крутились вокруг непрозрачного платка на голове, полностью скрывающего волосы.
– Салима очень милая, обходительная, приятная в общении дама, – сказал Веранну. – О знакомстве с ней вы не пожалеете.
Он сощурился, обдумывая, как бы увидеть ее без дурацкого платка.
– А что в постели? Хороша?
Посол поперхнулся минералкой.
– Господин Ртхинн, о чем вы говорите? Я никогда не позволил бы себе ничего подобного!
А зря, хмыкнул про себя Ртхинн. Чтобы не жалеть о знакомстве с обходительной и приятной дамой чужой расы, надо уметь довести его до конца. Кстати: наверняка в постели она снимет с головы проклятую тряпку.
Посланник начал продумывать новую линию, которую ему предстоит проводить. Торговаться по большому счету нечем, значит, надо играть на эмоциях. Сделать все, чтобы показать, какие шитанн замечательные, чтобы ей захотелось им помочь хотя бы потому, что они милые и симпатичные. И постель – прекрасный способ продвинуться в данном направлении. В сущности, это самое подходящее место для того, чтобы продемонстрировать лучшие качества расы и оказать наибольшее эмоциональное влияние. Даже странно, что посол Содружества Планет пренебрег такими перспективами. Впрочем, он же тсетианин… На первом месте для этих сухарей мозг, а достоинства мозга в интимной обстановке как-то не видны.
– Расскажите что-нибудь еще, господин Веранну. Я уже понял, что она обладает определенной привлекательностью, которую Содружество Планет не сочло нужным оценить в полной мере, – посол смущенно крякнул. – А отрицательные черты у нее есть?
Веранну покачал головой.
– На мой взгляд, нет. Но вы, наверное, хотели узнать о том, могут ли какие-либо особенности ее личности помешать вам в переговорах. Могут, господин Ртхинн. Она твердо придерживается установленных ею приоритетов: прежде всего Земля, потом – благо мирового сообщества в целом, а интересы Шшерского Рая в этом списке если и значатся, то на месте этак пятидесятом, не выше. Она умеет принимать верные решения, и склонить ее к неверному вам не удастся, – он посмотрел на шитанн с сомнением. – Разве что в постели. Но она не ляжет с вами в постель, в этом-то ваше горе.
– Да ладно, – усмехнулся Ртхинн. – Спорим?
Веранну нахмурился.
– Не думаю, что ей понравился бы спор на такую тему.
– А вы ей не рассказывайте, она и не узнает. Давайте забьемся.
– Спорить на деньги аморально, господин Ртхинн.
– Кто говорит о деньгах? Если она не упадет ко мне в объятия за две встречи, я… я буду готов во всеуслышание заявить, что Шшерский Рай был неправ в том конфликте тысячелетней давности.
– Сильно, – посол Созвездия покачал головой. – Чего же вы хотите, если выиграете?
