Ингрид даже осторожно освобождается из его рук, сползает и ложится рядом.
И он выдыхает… такой невольный искренний вздох облегчения, что даже смешно. Переворачивается на бок, обратно, потом, подумав, ложится и вовсе на живот.
– Болит? – спрашивает Ингрид. Это и так понятно, но хочется услышать от него хоть что-то человеческое, поверить, что ему тоже может быть больно. А то она уже сомневается, что он человек.
– Да-а, – довольно говорит он. – Лупишь ты, что надо.
Потягивается с легким стоном… вот тем самым стоном, которого она так ждала. Потом кладет голову на руки.
– Ну, а тебе? – говорит она, боясь снова вернуться к себе. – Стало легче? Ты был такой злой, когда я встретила тебя. Думаю, хотел кого-нибудь убить.
– Очень хотел. И даже не кого-нибудь, а… Не важно. Но твоя ласка немного помогла мне, – ирония в его голосе, почти насмешка. – Но помогла еще не до конца. Сейчас я, пожалуй, немного отдохну, а потом трахну тебя еще разок. В попу, для разнообразия. И потом, думаю, можно спать.
Так по-хозяйски. Небрежно.
И так, что становится не по себе.
– Еще разок? Да ты просто чудовище!
– Нет, у меня просто был тяжелый день. Так вышло.
Он смотрит на нее, выжидающе.
– А если я не хочу? – осторожно говорит Ингрид.
И даже не потому, что не хочет, а потому, что хочет знать.
– Ты можешь идти, я не держу тебя, – так же небрежно говорит он. – Что-нибудь из одежды… вон там можешь взять плащ, завернуться в него целиком, по самые уши, никто не заподозрит, что ты голая. И иди.
Он так смотрит… Да никуда она не пойдет. Что бы он ни делал с ней.
– Но мне, почему-то кажется, что ты захочешь остаться до утра, – говорит Сигваль. – Не бойся, на этот раз я аккуратно.
– Ты можешь аккуратно? – не очень верит она.
– Я все могу, – уверено говорит он.
5. Ингрид, утренняя нежность
– Завтрак готов…
Проснувшись, Ингрид не сразу понимает, кто лезет к ней обниматься. Это так странно.
Ее целуют в плечо, потом в шею, щекотно трутся щекой о скулу.
– Ну, если вставать не хочешь, я сожру все сам, – с теплой усмешкой.
Она вздрагивает. Едва не подпрыгивает от этих слов. Разворачивается к нему.
Все, что было вчера вдруг разом встает перед глазами.
До паники.
– Не пугайся, это, всего лишь, я.
Сигваль. Всего лишь…
Он обнимает ее, осторожно гладит ладонью живот.
Мальчишка. Удивительно, каким мальчишкой он выглядит с утра. Такой расслабленный и довольный, почти беспечный. Светлые волосы, серые глаза, даже немного веснушек на носу – она и не заметила. Волосы мокрые… Он успел умыться или даже поплескаться вовсю, вон, грудь тоже слегка мокрая.
Он смыл кровь…
И он все еще голый.
От него пахнет нагретой водой и мылом. И жареным беконом еще… или не от него, а просто пахнет, завтрак же принесли.
Едва рассвет.
Бог ты мой, пошевелиться после вчерашнего Ингрид не в силах. Если бы не это – можно было бы решить, что те забавы ей приснились. Или, вернее, что снится сейчас. Снится, как Сигваль нежно и неторопливо обнимает ее, берет в ладонь ее грудь, гладит большим пальцем – чуть-чуть щекотно и так приятно. Даже пугает немного, потому, что так не может быть.
И, наверно, поэтому она…
– Я не хочу завтрак, я хочу спать.
Невольно сжимается, пытаясь подтянуть колени, закрыться…
Боится поверить. Лучше уж сразу.
Если бы она сказала такое мужу, если отказалась идти с ним, он бы ее убил. Самое меньшее – вытащил бы из постели за волосы и…
– Ладно, – соглашается Сигваль, целует в плечико, у него такие теплые губы. – Значит, мы можем не торопиться.
Он гладит ее грудь осторожно, почти задумчиво, обводит пальцем сосок, чуть сжимает, тянется к ней губами, и, точно так же, как пальцем, обводит языком. Медленно… Это кажется так странно… Просто потому, что от Сигваля она ожидает другого. А он ведет пальцами на живот, и под спину, всей ладонью, мягко прижимая к себе. Глубокий вдох. И тело Ингрид само подается к нему, отвечая на эту ласку, непроизвольно, со стоном… Но в голове… в голове почти смятение. Невольное ожидание удара, как только она расслабится.
Но он лишь разворачивает ее к себе. Под себя. Разводит ее ноги, чуть приподнимая, направляя.
Разглядывает ее.
– Ты невероятно красивая, – говорит просто и без затей, от души.
Его ладони скользят по ее коже, так, что хочется выгибаться им навстречу.
А потом Сигваль наклоняется к ней и целует в губы. Все так же искренне, и так горячо. И, вместе с поцелуем, входит в нее, медленно, тоже лаская, наслаждаясь этим движением… Обнимая и прижимая к себе, наполняя собой.
И это вдруг болью отдается в сердце. Едва не до слез.
Ингрид не понимает…
