Рабыня для повелителя огненной бури
Анна Хрустальная
Он предводитель Песчаных Псов и не последний человек в Огненных Землях. Когда-то его люди освободили Древние Фьорды от нашествия жутких морских тварей. И теперь Жнецы вернулись за платой, оговорённой ещё несколько лет назад Старейшинами Теарина и императором Огненных Земель. На своё счастье Лорелия ничего не знает о своём истинном происхождении, но на свою беду сталкивается лицом к лицу с тем, кто мог оказаться причастным к убийству её матери. Встреча, которая изменит всё и не одну лишь жизнь наивной, но далеко не необычной девушки…
Анна Хрустальная
Рабыня для повелителя огненной бури
Пролог
Тот год для Теарина и всех Древних Фьордов выдался самым тяжёлым и невосполнимым по понесённым среди жителей потерям. Вначале воды во всех мелководных источниках вдруг поднялись и забурлили, затопив большую часть плодородных земель. Даже дно, казалось, в них опустилось, а то и вовсе растворилось в ядовитом иле подводных топей. Болота так вообще превратились в смертельную ловушку для любого сухопутного живого существа. А потом пришли они. Вернее, приплыли. Тысячи, может даже десятки тысяч. Самые жуткие водные создания из глубин Великого Океана. Бездушные, хладнокровные твари, изголодавшиеся за долгие столетия в ледяных водах своего скрытого от всего мира морского царства за сладкой человеческой кровью и плотью.
Никто не ждал их появления, и никто не мог объяснить причин их тотального нашествия. Ведь раньше об этих существах ходили лишь противоречащие одна другой легенды. Водные фейры – никсы, ундины, сирены, вилы, водяницы и тысячи других имён, которые давали люди этим сверхъестественным созданиям, имевших одну лишь суть. На деле же, являясь морскими хищниками и безжалостными убийцами, лишёнными живой души и человеческой эмпатии. Они заманивали своих жертв к воде зачаровывающим пением или источаемым их телами наркотическим эфиром. Читали чужие мысли, вторгались в слабый человеческий разум ложными образами, а потом нападали на своих жертв и затягивали несчастных под воду, откуда уже никто не мог выбраться живым.
Сколько тогда погибло жителей, домашнего скота, птиц и лесных животных Теарина? – банально не сосчитать. Даже стихийные бедствия, чёрная чума или кровопролитные войны с племенами Восточных Варваров не приносили Древним Фьордам столько человеческих потерь, как в тот ужасный год.
Не удивительно, что Двенадцати Старейшинам-Приорам Теарина пришлось пойти на крайние меры и не меньшую, чем до этого жертву. Иначе всем жителям Фьордов грозило полное истребление, а самому мирному государству Двенадцати Границ – бесславное исчезновение с лица земли.
Поэтому и было принято решение пойти на поклон Огненным Землям Третьей Границы и заключить с Императором Эрналдом двусторонний договор сроком на двенадцать колен. Буквально выпросить у самых немиролюбивых жителей Южных Империй их легендарный Легион из совершенных наёмных убийц и непобедимых воинов – Песчаных Псов или Жнецов огненной бури.
Йонетта едва не всю свою сознательную жизнь провела в Приграничном Лесу, стараясь держаться от людей и ближайшего к ней поселения, как можно подальше. Впрочем, жители данной деревушки и более отдалённой на Приграничье Девятой столицы Вилмота тоже не искали поводов заходить вглубь леса по собственной воле. И уж тем более искать сознательных встреч с местной провидицей и лесной ведьмой. Может лишь за самым редким исключением.
Уже давно немолодая отшельница успела повидать за свой немалый век много чего странного, а порою необъяснимого даже для неё. Но этот год превзошёл всё, с чем ей когда-либо приходилось сталкиваться в собственном прошлом, шокировав до глубины души происходящим на Приграничье безумием, и даже тем, чем оно было закончено с приходом Чёрных Жнецов из Огненных Земель.
Поначалу никто не верил, что водных фейр можно как-то победить и в особенности убить. Никому из жителей Древних Фьордов этого не удавалось. Погибали все без исключения – отчаянные смельчаки и истеричные трусы, старики и дети, проворные животные и неуловимые пичуги. А тут сразу всё резко изменилось. Вместо воды пришёл огонь с Песчаной Бурей. И все водные источники Теарина всего за несколько дней окрасились синей кровью подводных тварей.
Йонетта тоже была наслышана о Песчаных Псах Третьей Границы, но увидела их впервые только тем холодным летом. Правда, издалека и не выискивая намеренно с ними более близких встреч.
Как ни странно, но все Жнецы имели человеческие тела и антропоморфные лица. Разве что были более физически развитыми, более высокими и обладали завораживающей гибкостью со скоростью самых опаснейших в мире хищников. Они, как ни в чём ни бывало, входили в ледяную воду вышедшего из берегов фьорда, ныряли и… всплывали через какое-то время рядом с сушей абсолютно целыми и невредимыми. Может кто-то из них и погибал, только на фоне наводнивших реки и каналы Теарина останков водных монстров их потери выглядели незначительными или просто смешными.
А ещё Йонетта никогда до этого не слышала, как кричат от мучительной боли и смертельной агонии водные фейры. Но в том году ей пришлось увидеть и услышать много чего шокирующего, ужасающего до глубины души и просто нереального. Как и наткнуться в одно раннее утро на берегу Молочной речки (прозванной так когда-то из-за известкового дна и берегов из белой глины) на едва живую фейру.
Когда-то очень узкое русло речушки, которое было можно спокойно перепрыгнуть с берега на берег в один шаг, теперь разошлось на несколько ярдов вширь и являло собой полноценную реку с достаточно глубоким дном. Возможно, Йонетта и не пошла бы туда, если бы не услышала в привычной утренней тишине Приграничного Леса совершенно непривычный для этих мест едва различимый детский плач.
Песчаные Псы тоже не заходили так далеко. Им хватало и тех источников, что пролегали за лесом и находились ближе к поселениям и городам Теарина. Тем более, что самим фейрам было намного удобнее выискивать своих жертв в более людных для этого местах. Поэтому Йонетта и была ошеломлена увиденным даже более чем. Увидеть именно здесь одну из морских тварей, лежавшую наполовину в воде наполовину на берегу с ужасной раной на животе и рёбрах и… прижимавшую к своей белоснежной с голубовато-мятным отливом груди плачущего годовалого ребёнка. Такое даже в самом безумном кошмаре не привидится.
– Пожалуйста… Умоляю!.. Помоги…
Она не ослышалась? Фейра заговорила с ней на человеческом языке, ещё и на диалекте Приграничной территории? Разве такое возможно?
Правда, Йонетта не могла похвастаться и малой долей знаний об этих существах. Никто не слышал до этого, чтобы эти твари могли разговаривать, а их песни – больше напоминали мелодичные вибрации волшебных инструментов, как у птиц, но с более сложной звуковой амплитудой. А тут целые слова со смыслом! Да и сама фейра (судя по женской груди и изящному гибкому телу, заканчивающемуся чешуйчатым хвостом с зеркальными плавниками – это была всё-таки самка) отличалась от большинства своих собратьев более выраженными человеческими чертами лица и завораживающей красотой истинной водной нимфы.
Но больше всего поражал ребёнок в её руках. Хоть и с бледной кожей, но с оттенком к розовому и бежевому. Да и завитки на его макушке были не цвета морской тины или чёрной смолы. И, ко всему прочему, у него были человеческие ножки и ни единого признака рыбьей чешуи или жабр. Найди Йонетта их чуть позже, уже после того, как фейра испустила свой жизненный дух, наверное, решила бы, что ребёнок был человеческий и его просто не успели съесть.
– Йонетта, умоляю! Помоги мне…
– Откуда ты знаешь моё имя? – она так и не решилась приблизиться к этой странной фейре, которая сумела забраться так далеко от более глубоких каналов и людных мест со столь жутким ранением. Значит, кто-то из Песчаных Псов успел её смертельно ранить, но не убить. Что тоже выглядело весьма странно. Обычно от клинка Чёрного Жнеца невозможно уйти живым. Если тот пронзал чьё-то тело, то смерть наступала мгновенно.
– Разве сейчас это так важно? Ты и сама умеешь заглядывать в чужое прошлое и грядущее… И видеть то, что сокрыто от большинства смертных (и не только смертных).
А вот это было действительно неожиданно. Может поэтому Йонетта до сих пор не рискнула подойти к умирающей? Даже была готова, наоборот, сделать несколько шагов назад.
– Чей это ребёнок? И что ты собиралась с ним сделать?
– Это моя дочь. Я пытаюсь её спасти…
– Ты, наверное, смеёшься надо мной? Дочь? Это невозможно.
– Да… Моя дочь! Только её отцом был… человек… – слово «человек» фейра произнесла не сразу, будто ещё раздумывала над тем, как именно его назвать. – По крайней мере… внешность у него человеческая. Большего я сказать не смогу, если только сама не захочешь посмотреть…
Посмотреть? Так она знала и о способностях Йонетты, предлагая буквально заглянуть в предначертанное чужой судьбы?
– Разве такое возможно? Чтобы морские существа могли понести от людей?
Насколько Йонетте было известно из тех же легенд, фейры только тем и занимались, что охотились за людьми и утаскивали тех глубоко под воду. А люди, как известно под водой дышать не умеют, как и жить.
– Умоляю… просто спаси мою девочку. И, если пожелаешь, увидишь всё сама. Спрячь её ото всех и сохрани ей жизнь. Это единственное, о чём я тебя прошу, провидица. Её будущее теперь находится в твоих руках. Больше никто не сможет этого сделать. Только ты!..
Какой сомнительный выбор богов – если это действительно выбор богов. Но, если эта фейра проделала столь долгое и опасное расстояние только, чтобы найти её Йонетту, значит это и в самом деле далеко неспроста.
– Пожалуйста… Она всё, что у меня осталось. И она ещё никому не сделала зла. Сжалься хотя бы над ней…
– Хочешь сказать, ты уже обречена?
– Ты и сама это видишь, провидица. И пока я ещё дышу, можешь увидеть и остальное…
Сколько же ей стоило сил и решительности, чтобы это сделать. Шагнуть к умирающей фейре и присесть перед этой неземной красотой на корточки, пугливо протягивая к высокому лбу умирающей подрагивающую на весу ладонь. Но морская нимфа даже ни разу не шевельнулась и не попыталась ничего сделать со своей стороны, продолжая всё это время прижимать дрожащими руками плачущего ребёнка к голой груди. И лишь смотрела на Йонетту слезящимися от изматывающей беспомощности глазами. Кажется, она и держалась все эти последние секунды за ускользающую из её тела жизнь, только для того, чтобы отшельница успела заглянуть в её память и увидеть то, что не дано увидеть другим.
А потом их невидимые нити жизненных сущностей соединились и переплелись, ударив по сознанию Йонетты ослепительной вспышкой неземного света. Немолодая женщина только и сумела, что вздрогнуть всем телом перед тем, как провалиться в сумасшедший коловорот из чужих воспоминаний и… грядущего фатума. Обычно так глубоко и далеко провидица никогда не заглядывала, осознав, что подобный прыжок в чужую память она сумела совершить только благодаря схожим способностям фейры. Да и оказался он по ощущениям невероятно долгим, будто действительно успела пережить целую жизнь, как прошлую, так и будущую, а на деле – увидеть всё это за считанные мгновения.
– Лорелия… да… – прошептала на последнем издыхании фейра. Именно в ту секунду, когда Йонетта вернулась в истинную реальность и буквально на тех фрагментах из будущего, где отшельница звала кого-то в лесу этим красивым именем.
После чего последние искры жизненного света навсегда и безвозвратно утонули в огромных изумрудных глазах-омутах морской красавицы, одновременно с остановившимся и моментально окаменевшим в морион (чёрный кварц) нечеловеческим сердцем.
Глава первая
– Лоре-лия-я-я! – протяжный, поглощаемый чащей леса мальчишеский голос догнал её в последний раз уже где-то за сотню ярдов от Лунных скал. Она и побежала сюда вприпрыжку едва не сразу, как только Ингольв сомлел под сенью кустов смородины, крыжовника и густых ветвей дикой вишни на их огороде прямо за домом, провалившись в чуткий сон и благодаря этому, наконец-то, утратив способность следить за девушкой.
Вот она и не стала терять ни сига драгоценного времени. Тем более, что матушка Йонетт должна была вернуться из своего утреннего похода в лес буквально с минуту на минуту. Как раз до начала готовки сегодняшнего обеда, на которую, как правило, уходило не меньше часа. Этого времени Лие должно хватить, даже более чем. Она не только успеет добежать до Лунных скал и искупаться там в любимой ею заводи, но и вернуться обратно, в аккурат к началу дневной трапезы. Как всегда успевала, когда проделывала подобные манёвры далеко не одну сотню раз.
Правда, с появлением Ингольва убегать от дома либо вглубь леса, либо к посёлку или городу стало не так уж и легко. Матушка будто специально разрешала этому мальчишке приходить к ним каждый божий день, чтобы тот следил за Лорелией, как преданный пёсик, и не отставал от девушки ни на шаг. Вот поэтому и приходилось идти на подобные, почти невинные ухищрения, выискивая любую возможность сбежать, чтобы хоть на несколько минут (а если повезёт, то и часов) дорваться до столь любимой свободы. И в особенности до воды.
На благо, в последнее время ей стало удаваться это делать довольно таки часто. Причём выявила она данную закономерность совершенно случайно и неожиданно для себя. Оказывается, если Ингольв ничего тяжёлого по дому не делал и не помогал ей в огороде, то его начинало морить в сон под тихое пение или обычное мелодичное мычание Лии. Особенно, когда ей очень сильно хотелось, чтобы мальчишка действительно заснул.
Слава великим предкам, пока ни он, ни матушка Йонетта так и не догадались связать одно с другим, как и вычислить у девушки столь полезную для некоторых ситуаций способность. Хотя до этого прекрасно знали, что Лорелия могла зачаровать своим нежным, почти неземным пением любую зверушку в лесу, самую трусливую пичугу в дупле и даже рыбу в воде. Не говоря про умение подражать всем известным в мире птичьим трелям и прочим животным звукам. И другим, к слову, тоже. В частности тем, которые Лие приходилось когда- либо слышать на своём недолгом веку.
Вот и сегодня она решила повторить свой весьма полезный фокус и сбежать к Лунным скалам, пока ещё позволяло время, и пока солнце не достигло зенита, а весь Приграничный Лес не погрузился в душное пекло особо жаркого в этом году лета. Не удивительно, почему её так часто тянуло к воде, из которой не хотелось вылазить целыми часами. А брать с собой Ингольва, который к слову, из-за покалеченной ноги не мог ни бегать, ни быстро ходить, было бы для нерасторопного мальчика несколько жестоко. Да и ушло бы с ним на это времени в два, а то и в три раза больше. Зато он не рискнёт пойти её искать, останется ждать у дома и оправдываться перед вернувшейся матушкой Йонетт за то, что снова прозевал побег Лии.
Как ни крути, но ходить к Лунным скалам лучше было одной. Во-первых, они находились рядом с горным ущельем у самой приграничной зоны, где водилось очень много диких и голодных хищников. И, во-вторых, стекающий там с одной из отвесных скал водопад, был слишком холодный. И, соответственно, вся накопившаяся и в скрытом гроте скалы, и в отрытой под небом заводи вода для всех людей, кроме Лорелии, была буквально ледяной. Хотя её температура не менялась круглый год – никогда не замерзала и не нагревалась.
