– Это что где-то в Африке? – съязвила Жизель.
– Ночью Роза закричала, – Павел Павлович не обратил внимания, обладал королевским терпением. Связи с людьми из Арабских Эмиратов что-то да значат. – Я вскочил. Роза утверждала – в ванной мужчина, я подумал, Роза сошла с ума.
Пал Палыч больше ничего не знал, переехал в новую квартиру. На Пушкинской улице добра хватает, домов много.Тайный романтик читал книги Виви. Познакомились совершенно случайно, в Баку. Павел Павлович летал за туфлями и рубашками, таких в Ростове-на-Дону нет.А нефть вещь серьезная. Виви в Баку, в Центральном книжном магазине, презентовала свою книгу. Подписала и Пал Палычу. Писательницу В. Фиалковскую нефтяник пригласилв ресторан, всегда мечтал быть меценатом. Хоть для кого-нибудь. А тут любимая писательница Фиалковская, да, ещё вего любимом Баку. Поэтому он факты не скрыл, рассказал о Розе. Бывшая жена Анютажила на окраине города, на семи ветрах.Алименты? Официальные доходы Павла Павловича– ноль. Зарплата в конверте. Ну, где та Анюта, а где те конверты? Быть меценатом для бывшей жены не романтично.
Глава 4
Ночь прошла без приключений.Наступило утро, зимнее российское утро от ночи особо не отличается. Виви поставила тесто, круассаны по двести пятьдесят рублей, это слишком! В доме запахло булочками и счастливой жизнью. Снега нападало, крупные хлопья скользили по стеклу, плавно укладывались, создавая на подоконнике причудливые горки. Жизненная красота завораживала, Виви задержалась у окна и вздохнула.
– Старый дом, сколько тайн…
Почемуони, тайны, начали открываться именно ей? Виви прикрыла дверь на кухню. Пусть Цветочек поспит.
Закипел чайник. Булочки а-ля Виолетта Фиалковская, что-то из ничего, писательская вкуснотища, стояли на батарее. Такие бывают только в английских романах. Батареи. Павел Павлович, не моргнув глазом, принялся их менять (единственное, что он поменял). Установили чудесную отопительную систему. Чудесную для Пал Палыча. Плоскиеобогреватели вызывали у Виви глубокую тоску. Ржавчиной не тронутые, старые, писательница обнаружила в подвале дома, приказала узбекам тащить обратно на третий этаж. Дореволюционные, чугунные радиаторы с резными штампами выкрасили в красный цвет. Прораб плевался, узбеки дерзили (рассчитывали сдать на металлолом). Получился арт-объект, модные дизайнеры грызли ногти от восторга.
Все эти сказки про мятые лица, плохое настроение, про – после сорока пяти не звонить – это не про Виви и Цветочка.
– Булочки? – Жизель зевнула, – Не ущипнул ночью Бриллиантов за мягкое место?
Виолетта улыбнулась.
– И меня… А мог бы, – Цветочек вздохнула. – Вот что, Виолетта, пригласим батюшку, освятим твою квартиру, заодно и мою, после этогопусть попробуют горшки под кроватью оставлять.
– Чаю?
– Налей! – Жизельпривыкла командовать, – Если бы Бриллиантов ко мне явился, я б спросила его кое о чём. – Цветочек подмигнула, – Как спала-то?
– Хорошо. Третий этаж ивдруг такое…
– Трусихаты несусветная. Бери с меня пример! Первый этаж, никаких Дунь, Фрось, никто не является. А хоть бы кто явился, – Жизель деланно вздохнула, – ладно, некогда рассиживаться по гостям. Надо идти руководить!
Цветочек считала, у неё настоящая жизнь. А другие так, в трамвае за ручку держатся. У Жизель – отряд бухгалтеров, продавцов, менеджеров. У Виви в подчинении печатная машинка и ноутбук.Он часто не подчиняется.
Упустим подробности (банк, продавцы, отчеты, звенит в ушах,прочий житейский фактор).
Переделав всех и вся, Цветочек вернулась домой, на Пушкинскую. Если уж совсем точно, то в двадцать ноль-ноль. До десяти продолжала руководить отрядом по телефону. Цветочек пока не знала, СУЩЕСТВУЕТ другая жизнь. Нешумная. Счастливо-спокойная. Наконец, она улеглась. Икеевский будильник облегченно выдохнул.
Бой часов раздался в полночь.Жизель открыла глаза. Поправляя на часах (не её) маятник, в углу комнаты стоял широкоплечий мужчина.
– И что Вы хотели узнать, о чём спросить?
– Филипп Моде-дестович? – Цветочек тряхнула головой.
– Он самый.
– Тьфу ты! Свяжешься с ненормальной, еще Наполеона увидишь, – прошептала Жизель.
Цветочек потянулась к ночной лампе, взгляд задержался на окне. Не то окно, не её. Три узких, высоких окошка, до самого потолка.
– Не зря тут больница до революции была, – промямлила Жизель.
– Вы всё про своё. – Вздохнул Бриллиантов. – Всего этого могло и не быть, если б масштабно мыслила одна десятая часть населения.
– Полностью согласна. Нет революции, не надо бежать за границу. Заграница здесь. Россия всех за пояс.
Бриллиантов не понял. Жизель продолжала удивляться. Огромная люстра под потолком (тысяч на триста потянет, оценила Цветочек), три окна вытянулись, потолок ушёл вверх.
– Господи, где я?! – прошептала Жизель.
– Вы к нам из Англии? – спросил Бриллиантов.
– Ага, – промямлила она, – с Шетландских островов. Овцы, просторы, знаете…
Виолетту за юродивую, меня в Британию, да, подумала Цветочек.
– А в чём Вы со мной полностью согласны? Какая такая революция? Какая заграница? Я не об этом. О другом. Умей мои Пашки и Сеньки масштабно мыслить, не было бы дома, завода, мастерских!
– Скоро и не станет, – Жизель прикусила губку.
– Что Вы имеете в виду, Англия нападет, отымет? – Бриллиантов рассмеялся.
– Хуже. Да, тише Вы, соседи спят.
– Шотландцы? – Филипп Модестович подмигнул. – И где Вас только Авдотья выискивает? Одна юродивая, в исподнем, юбка короче ног, другая из Шотландии. А Вы мне нравитесь. Я б на Вас женился, если б не Авдотья и не разница в возрасте.
Цветочек поперхнулась, да разница великовата.Надо выпить воды.
Жизель вскочила с кровати. Икеевский будильник мирно тикал. Глубокая ночь. Декабрь досыпал последние дни.Не всем, но многим казалось, вот-вот придёт счастье. Население необъятной страны мечтало. Следующий год будет лучше предыдущего! Мечты улетали в Небо. Климат в этой части суши очень капризный, сложный. Мечтам пробиться, не представляется возможным.Пару лет и повысят пенсионный возраст.
А так мечтали бы о другом, о старом.
– Никаких часов, никакого маятника, фух! Значит, всё приснилось? – Жизель прошла на кухню, – Жаль. Годы-то идут… – она осеклась.
На добротном столе, привезённом из Лондона правдами и неправдами, стояла тарелка, рядом валялись хвостики от клубники.
– Что это?! – Цветочек потёрла глаза.
Клубника к завтраку. Придёт Виолетта, сварим кофе, закусим клубничкой, покупала втридорога. Дело к праздникам. В нашем царстве-государстве так: праздник равно цены, умножить на два. Правило ОбдираньЕ. Цветочку и Виолетте что надо? Самую малость. Не будешь же в клубнике себе отказывать и в чёрной икре. Цветочек распахнула холодильник. Банка черной икры… ну, вот пустая!
– Поганец! – воскликнула Цветочек.
Жизель схватила луивитоновский платок, и как есть в пижаме и тапочках помчалась к Виви в соседний подъезд.
Но в три часа ночи писательница всегда видит сны.
Глава 5
Сон Виолетты.
