Народу ж помнить, искуплять свою вину.
Князь небом дан, он наставлял с порога,
И вровень небу всяк покорен будь ему.
И крестоносцы шли со словом божьим,
С ним брали в рабство женщин и детей
И в замки гнали толпы бездорожьем,
Все то же божье стадо, ударами плетей.
Уже не воин князь, сбиратель он оброка,
Для городов и весей стал драконом,
Уж в совести себе не видел прока,
И справедливость подменил законом.
Бывало сильный враг к нам приходил,
Молясь, князь думал чем бы откупиться,
С ним заедино и митрополит молил,
Весьма боясь доходов всех лишиться.
Иль князь с казной, женой, всем клиром
Сбирался скоро и в сторонку отбегал,
Он охранял себя, ну а людскому миру
Хранить державу и столицу оставлял.
В леса так бегал князь от Тохтамыша,
Укрылся подальше и там ждал вестей,
Он мест разоренных плача не слышал.
Москву ж защищал литовский Остей.
Сложил главу герой сей неизвестный,
Без памяти земля, что жизнь ей подарил.
Князь отсиделся и, свершив ход крестный,
Пошел с мечом … в Рязань и злее сотворил.
А ведь Донской прославлен до сих пор,
И воспеваем он за щедрость к церкви,
Хотя иные достойны славы шпор,
По совести, других дела не меркнут.
Пред битвой отдан был плащ княжий,
Вдруг захотел незаметным он стать,
И за него другой здесь смертью ляжет,
Другие воеводы ведут полки на рать.
Боброк Волынец, Ослебя, Пересвет …
Жизнь драгоценную в бою не берегли,
И славных братьев Белозерских нет,
Все восемь в битве рядышком легли.
Когда ж озарилась Непрядва победой,
Став алой из капель крови пролитой,
Искали все князя, монах нам поведал,
Лежал он в дубраве, древом укрытый.
Сражался отважно, но бой притомил,
И прилег он под тень листьев крапин
Поодаль в лесу, бог там князя хранил:
Доспех посечен, а сам без царапин.
Лежал чуть дыша, только брата услышал,
Что в степи Мамая прогнали обратно,
Так сразу и встал, и в войску он вышел,
