Он оторвался от созерцания очередного номера, посмотрел на неё поверх очков и спросил:
– А не в Омах ли измеряется электрическое сопротивление?
Она засмеялась и подошла.
– Не могу поверить, что у нас получилось!
– Это мы узнаем только утром.
– В смысле?
– Сейчас мы с тобой можем быть лишь артефактами сна. Так что я не стал бы слишком обнадёживаться.
– В любом случае мы встретились и вырвались из этой скуки. Ты чем сегодня занят?
– Проверяю последовательность номеров. Но нельзя отвлекаться. Думаю, в прошлый раз этими полупроводниками нас с тобой просто выбросило из совместного сна.
– Я об этом не думала.
– А я думал.
– Так что, разведаем, что да как? Может, есть какой-то выход?
– Предлагаю исследовать комнаты.
Тоня издала мучительный возглас, но согласилась. Она обошла уже не меньше пятидесяти помещений этого необъятного дома.
Папа открыл дверь, и они зашли внутрь. Там оказалась кухня квартиры, где прошло детство Тони. Маленькая комнатка с едва помещавшимися там гарнитуром и столом.
– В детстве здесь было просторнее.
– Да, и я помню кухню не такой тесной.
На плите жарились блины. Папа, ни секунды не размышляя, кинулся переворачивать готовый блин. Он схватился за лопатку и аккуратно снял его со сковородки.
– Этот готов, – папа метнул блин на тарелку.
Поверх делового костюма появился фартук в полоску, который Тоня так хорошо помнила с детства.
– А можно мне фигурные? – задорно спросила она, уменьшаясь в размерах и занимая место на белой табуретке за столом.
– Это к маме.
– Нет, ты тоже можешь!
Они переглянулись.
– Так, оно засасывает нас, – серьёзно сказал отец, отложив лопатку.
– Это наши общие воспоминания. Думаешь, они нас так отвлекают?
– Они?
– Ну, не знаю, разработчики?
– Нет, думаю, мы сами отвлеклись. Это ведь сон. Сложно сохранять концентрацию.
– Нас двое, должно быть легче.
– Идём, – папа снял фартук, привычно повесил его на крючок у раковины и направился в коридор.
Тоня последовала за ним.
– Здесь всё кажется знакомым, но непривычным.
– А я всё помню именно так, обои в крупные цветы.
– Да, но бордюр был намного ниже. Да и коридор слишком длинный.
– Может, это потому что он казался мне таким в детстве?
Папа пожал плечами. Они зашли в гостиную, которая по совместительству была родительской спальней. Вмиг с дивана спрыгнул огромный рыжий пёс и ринулся к парочке. Он был такого размера, что лизал папино лицо, не вставая на задние лапы. Отец почесал пса за ухом и тот, продолжая вилять хвостом, принял нормальный размер.
– Тут всё совсем в беспорядке.
– Мы как будто сразу в двух временах, когда я была маленькой и когда подросла.
– Страшно подумать, что там на балконе.
Внезапно за окном поднялась колоссальная волна, грозящая разбить стёкла.
– Так, – рассудительно заметил папа. – Это моё. Надо сматываться.
Они побежали обратно в коридор, на ходу открыв ванную и спешно залетев туда. Вместо уборной, за дверью оказался задний двор родительской дачи. Возле ног крутился маленький белый пёс с чёрными пятнами. Папа наклонился, потрепав собаку за холку.
– Мы попадаем только в общие воспоминания? – задумчиво спросила Тоня.
– В общие места.
– Тогда как же мы пересеклись в первый раз? В том месте не было ничего знакомого.
– Да, странно.
– Как думаешь, это фича или баг?
– Уверен, это баг, который превратится в фичу.
– Пока выглядит сомнительно.
