Книги жанра классическая проза
«Ни половые, ни хозяин, ни посетители трактира не знали, кто он, какого звания, откуда и зачем приехал в наш город. Это был солидный, достаточно уже пожилой господин, прилично одетый и, по-видимому, благонамеренный. По одежде его можно было принять даже за аристократа…»
Сказки Салтыкова-Щедрина – острая сатира на самодержавный царский строй и его порядки. В этом рассказе в иносказательной форме писатель изобличает самодурство и лицемерие помещиков.
«Песчаный берегъ зъ Торресадодась съ многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служилъ мѣстомъ сборища ддя всего хуторского люда. Растянувшіеся на животѣ ребятишки играли въ карты подъ тѣнью судовъ. Старики покуривали глиняныя трубки привезенныя изъ Алжира, и разговаривали о рыбной ловлѣ или о чудныхъ путешествіяхъ, предпринимавшихся въ прежнія времена въ Гибралтаръ или на берегъ Африки прежде…
«Онъ мало спалъ эту ночь. Еще въ одиннадцать часовъ вечера онъ разговаривалъ со своей бѣдной женой Руфиной, которая безпокойно ворочалась въ кровати, разсуждая съ нимъ о дѣлахъ. Хуже они не могли идти! – Вотъ такъ лѣто! Въ предыдущее лѣто тунцы плавали по Средиземнему морю огромными стадами. У всѣхъ были деньги – Божіе благословеніе, – и тѣ, которые вели трезвый образъ жизни и дѣлали сбереженія, о…
«Открывая дверь своей хижины, Сенто замѣтилъ въ замочной скважинѣ какую-то бумажку. Это была анонимная записка, переполненная угрозами. Съ него требовали сорокъ дуро, которыя онъ долженъ былъ положить сегодня ночью въ хлѣбную печь напротивъ своей хижины…» Произведение дается в дореформенном алфавите.
«Bo всей валенсіанской равнинѣ отъ Кульера до Сагунто не было деревни или города, гдѣ бы его не знали. Какъ только раздавались на улицѣ звуки его гобоя, мальчишки прибѣгали во весь опоръ, кумушки звали другъ друга съ жестами удовольствія, а мужчины покидали трактиръ…» Произведение дается в дореформенном алфавите.
«Четырнадцать мѣсяцевъ провелъ уже Рафаэль въ тѣсной камерѣ. Его міромъ были четыре, печально-бѣлыя, какъ кости, стѣны; онъ зналъ наизусть всѣ трещины и мѣста съ облупившеюся штукатуркою на нихъ. Солнцемъ ему служило высокое окошечко, переплетенное желѣзными прутьями, которые перерѣзали пятно голубого неба. А отъ пола, длиною въ восемь шаговъ, ему едва ли принадлежала половина площади изъ-за этой …
«Въ десять часовъ вечера графъ Сагреда вошелъ въ свой клубъ на бульварѣ Капуциновъ. Лакеи бросились толпою принять отъ него трость, лоснящійся цилиндръ и роскошную мѣховую шубу; раздѣвшись, графъ предсталъ въ накрахмаленмой рубашкѣ безупречной бѣлизны, съ гвоздикой въ петлицѣ и въ обычной, скромной, но изящной формѣ – черной съ бѣлымъ – джентльмэна, пріѣхавшаго прямо съ обѣда…» Произведение дается…
«Растянувщись на спинѣ на жесткой постели и оглядывая блуждающимъ взоромъ трещины на потолкѣ, журналистъ Хуанъ Яньесъ единственный обитатель камеры для политическихъ, думалъ о томъ, что съ сегодняшняго вечера пошелъ третій мѣсяцъ его заключенія…» Произведение дается в дореформенном алфавите.
Действие романа «Жрецы» происходит в среде профессоров и преподавателей Московского университета пореформенной России.
Романы Андрея Белого «Московский чудак», «Москва под ударом» и «Маски» задуманы как части единого произведения о Москве. Основную идею автор определяет так: «…разложение устоев дореволюционного быта и индивидуальных сознаний в буржуазном, мелкобуржуазном и интеллигенстком кругу». Но как у всякого большого художника, это итоговое произведение несет много духовных, эстетических, социальных наблюдени…
Эта повесть также интересна прежде всего воспроизведением в ней различных чисто русских типов. Некоторые из них лишь намечены, характеристики их едва очерчены, но эти типы выхвачены писателем из самой толщи русской жизни и потому волнуют и привлекают. Это и характерный для 40-х годов разночинец Вакх Сидоров Чайкин, и самодур, шут и «великодушный» помещик Иван Яковлевич Шелоумов, который считал, чт…